— Мы знаем, что это неправда.

— Но это могло быть правдой! — На глазах Дианы блеснули слезы, и она несколько раз быстро моргнула, чтобы сдержать их. — Вы не представляете, что это такое… Сначала любить кого-то так, что и дня без него не можешь прожить, а потом, постепенно, начинать его ненавидеть. Я сто раз повторяла себе, что обязана его поддержать, я должна быть на его стороне до последнего… Но я ничего не могла с собой поделать! Я презирала то бухое существо, которое валялось на диване. Это больше не был мой Виталик. Вот тогда я и поняла, что он умер в день аварии вместе с тем мальчишкой.

Диане некому было помочь: близких родственников у Виталия не осталось. Спасти ее мог только он сам, если бы взялся за ум. Но он, купающийся в жалости к себе, даже не думал этого делать. За ним ухаживали, а он и не замечал, что финансовые проблемы в семье становились все более острыми.

— На работе знали о моей ситуации и шли навстречу, пока могли, — тяжело вздохнула Диана. — Но там ведь тоже бизнес, а не благотворительная организация! Мне предложили уволиться по собственному желанию, выплатили большое выходное пособие. Это лучшее, что они могли для меня сделать.

Наблюдая за Дианой, Анна ни секунды не сомневалась: та не скрывала свое горе, а делилась им со всеми, с кем только можно. Матадор должен был услышать, даже если не старался. Теперь уже большой вопрос, за что он казнил Виталия: за аварию или за то, что тот сделал со своей семьей.

Потеряв работу, Диана была в ужасе. Она всерьез опасалась, что лишится детей! Если бы представители органов опеки наведались с проверкой к Павловым, их встретила бы не слишком привлекательная картина: Виталий, уже ставший матерым алкоголиком, превратил квартиру в свинарник. Диана хваталась за любую работу, за какую могла, она была вынуждена часто уходить из дома. И один раз она, вернувшись, никого не застала…

— Для этого были какие-нибудь предпосылки? — уточнил Леон. — Вы с ним ссорились? Он что-нибудь говорил о своих планах?

— Да не было у него никаких планов, только жрать и гадить! А ссориться с ним я давно перестала. Ему эти конфликты только в радость были, повод сорваться! Так что я вообще не поняла, где он может быть… Потом сообразила, что машины во дворе тоже нет.

Тогда Диана испугалась за машину больше, чем за мужа — и ей до сих пор было стыдно признаваться в этом. Автомобиль, выставленный на продажу, был последней надеждой семьи. Его так и не отремонтировали после аварии, поэтому много бы за него не дали, но выбирать не приходилось. А тут Виталий, пьяный, увез куда-то машину! Диана прекрасно понимала: если он попадет в еще одну аварию, продавать будет нечего.

Вот почему она сразу же бросилась в полицию и устроила там настоящую истерику. Ей пошли навстречу — а уже на следующий день сообщили, что ее муж найден. Что он мертв…

— Знаете, если бы мне сказали это сейчас, я бы ответила что-нибудь вроде «Не может быть, это не он!» Но тогда эта новость показалась мне самым логичным исходом. Как будто я уже жила с мертвецом — и теперь это наконец-то увидел весь мир!

Анна заметила, что Леон то и дело посматривает на нее, словно стараясь понять, как она отреагирует на этот рассказ. Ясно с ним все — порой читать его было проще, чем открытую книгу. Хочет понять, как она, только-только позволившая себе серьезные отношения, будет слушать историю об умирании любви.

Но волнуется он напрасно. Анна давно научилась не сравнивать с себя с жертвами преступлений и их родственниками. Иначе она долго не продержалась бы в профессии, так тесно связанной с человеческим горем!

Виталий Павлов просто был слабым человеком — и поплатился за это…

— Я жила как на автопилоте, — задумчиво признала Диана. — Делала, что мне говорили. Опознала тело. Похоронила собственного мужа. Я даже не понимала, что со мной происходит! И в один прекрасный день меня отпустило, как будто тиски разжались… Не знаю, почему это произошло, предпосылок не было. Как сейчас помню: я стояла, мыла посуду, и до меня вдруг дошло, что у меня началась новая жизнь. Не нужно бояться, что кто-то ударит моих детей, не нужно слушать крики или каждый день отмывать полы от рвоты. Виталика тоже нет — но это придется принять. Я плакала и смеялась одновременно, здорово напугала малых… Зато я снова была собой, я жила, а не выживала.

Диана привела в порядок квартиру, устроилась на новую работу — в «Суприм» возвращаться не хотелось, она знала, что там будут помнить о ее трагедии. Ей нужен был свежий старт, поэтому она больше не оборачивалась назад — до сегодняшнего дня.

— Простите, что напомнили вам об этом, — сказала Анна. — Но иначе нельзя. У вас нет никаких догадок, кто мог быть этим преступником?

— Откуда? Я только помню, что в полиции тогда удивлялись… Вроде как он очень крут: ни следа, ни намека… Думаете, у меня бы так получилось, если бы я убила своего мужа?

— Я вас не обвиняю.

— Или если бы я наняла кого-то… Кого бы я наняла? Да только алкаша за бутылку! Я даже не знаю, где нанимают киллеров!

— В этом я вас тоже не обвиняю, — терпеливо указала Анна.

— Мы просто выполняем свою работу, — добавил Леон.

Он украдкой коснулся плеча своей спутницы, осторожно и незаметно. В этом не было необходимости, но Анна знала, почему ему хочется.

— Да, вы ищете преступника, — кивнула Диана. — Но вот что я вам скажу… Я действительно ничего не знаю. А если бы и знала, я бы не стала вам помогать! Это ведь не подсудно? Вы меня не обвините?

— Сокрытие преступника подсудно, намерение — нет, — ответила Анна.

— Если что, у меня двое детей! А у них — только я!

— Да не собирается вас никто обвинять! Но я буду признательна, если вы поясните, почему не стали бы помогать нам.

— А я не считаю его преступником! — Диана старалась вести себя нагло, но ей едва удавалось скрыть свое волнение, она сжимала кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

— Убийцу своего мужа?

— Моего спасителя! Да, с точки зрения закона он — убийца. Но при этом он спас меня и моих детей! Разве это не считается?

— Правосудие так не работает.

— А зря! Вы удивились, что я не назвала его подонком или монстром… Так вот, есть настоящие подонки и монстры, их и ловите! Но человек, который убил моего мужа… Просто забудьте его, забудьте про всю эту историю. Вы можете относиться к нему как угодно, а для меня он навсегда останется героем!

Антон Чеховских вернулся домой немногим позже жены, и когда он пришел, она уже хозяйничала на кухне. Девочек еще не было, но он знал, что они скоро вернутся. В доме было тихо, чисто и уютно, со стороны кухни пахло сладкой выпечкой, именно так следователь и хотел проводить вечер пятницы.

Он не удержался, сразу направился на кухню и приобнял жену за талию. Она не отреагировала, казалось, что она вообще не заметила его прикосновение, но зеркальные вставки в плитке на стене позволили увидеть, что она улыбается. Антон счел это хорошим знаком, он притянул ее поближе к себе, а она рассмеялась.