Три года назад это было ещё в новинку… да ещё и в очереди не торчать… и бесплатно… Пашка тогда был очень доволен, что, вот, какой он всё-таки деловой — использовал свои связи! Тогда ему ещё казалось, что всё обойдётся…

Андрей каждый раз почему-то смущался…прятал глаза… а Пашка — нет, ведь это было для Димы! Это же не куртка какая-нибудь… ремонт квартиры или машина… по бартеру. Нет! Ничего в этом зазорного Пашка не видел! А то, что от Ершова это надо скрывать — так это и так ясно. Для чего ещё он на эту телекомпанию назначен? На кормление! Себе бабло качать! А тут… Нет, всё-таки, Андрей — хороший дядька. Катя-секретарь говорила, что у другого на его месте давно было бы бабок, как у дурака — фантиков. Однако, Андрей… да ладно, хороший мужик, вот и всё!

А брат всё чаще смотрел на Пашку с мягкой, виноватой улыбкой, как бы пытаясь что-то сказать, но не находя слов… а может, просто не узнавал, когда на него наваливалась мягкая, но неотвратимо тяжёлая волна. Красивый, но какой-то потерянный и обмякший, он совсем не походил на того полубога Диму, который тренировал Пашку "на космонавта", мог отвесить ему дружескую затрещину, кому со школы девицы писали сумасшедшие записки, кто хвастался тем, что легко отслужил срочную и теперь "сдохнет, но докажет". Теперь он, всё больше лежал… обрюзг… и подолгу всматривался в армейские фотографии. Все пацаны там такие весёлые… или напыщенные… или с автоматами… или серьёзные… разные… и, глядя иногда на эти лица, Пашка всё пытался угадать, кто же из них, всё-таки, бил его брата… и кто бил их самих…

Тамара хлопотала о какой-то пенсии, работала… Пашка возился с ребёнком — весь в папочку, улыбалась Тамара, — ждал те редкие дни, когда сонная одурь Димы исчезала, и он становился прежним… вот только на имена и лица память его становилась всё хуже… но армию он по-прежнему любил… он любил её, суки вы поганые, слышите?!..

Платили так себе. Пашка уже несколько раз ходил к директору Ершову, просил добавить, хотя бы рублей пятьсот… "На девочек?" — спрашивал тот и улыбался отеческой улыбкой… но денег не добавлял. А про Диму говорить этому брюхану почему-то казалось стыдным.

И теперь Пашка испуганно мочился в бутылку из-под минералки и размышлял о том, как выкрутиться из ситуации. Когда солдатня шастала по коридору, Пашка, чего греха таить, здорово перепугался. Орали и стреляли те, кто в воспитательных целях бил его брата, — а он любого из них мог прибить одной левой рукой! — Пашка был уверен в этом! — … а суки-офицерики доказывали, что именно в этом и есть воспитательный процесс… кто не задумываясь, мог нажать на спусковой крючок. А ведь он ещё обещал Тамаре, что поможет ей с ребёнком завтра, после дежурства в эфирке (оба побаивались, что Дима может ребёночка уронить и старались не оставлять его с папой на руках)… и со стиркой. И хотел ещё позвонить Дашке, чтобы сходить с ней в кино… получка, всё-таки… и Дашка согласилась.

За дверью Кирилл прокричал — мол, эфирка это! — нет там никого, кроме электрических железяк… видишь, мол, огонёк горит! А это мигает огонёк замка, открывающегося с помощью карточки — по бартеру поставили, за изготовление рекламного ролика, плюс прокат. В ответ что-то пискляво процедили и…

… и с той поры Пашка сидел один и вздрагивал.

Он пытался потихоньку звонить по всем телефонам, но менты и так всё уже знали, и не разобравшись, пригрозили судом за то, что он "хернёй занимается"… за телефонного террориста приняли, наверное. Светку-режиссёра звать по телефону было глупо… а потом и поздно… да и она, наверное, просто забыла о нём среди всей этой суматохи… а после вся связь враз замолчала. Сотовый? Сотового у Пашки как раз и не было!

… Оп-па! Но электронной-то почтой воспользоваться он мог!..

Пашка шевельнул мышкой… потухший, было, монитор засветился и Пашка облился холодным потом. Торопливо путаясь в клавишах, он попытался набить письмо, — что-то вроде, караул, спасайте!

Ёлки-палки, отправлять-то КОМУ?… WWW.FSB.RU?… или своим кому-нибудь… по аське… пусть сообщат, куда следует… или…

Жаль, хорошая мысль, как всегда, пришла поздно… отключили и Интернет, и почту. Видимо, ещё тогда… одновременно с телефонами телекомпании.

Ну, всё… приехали.

Что же делать-то, а?

Внезапно в окно поскребли… тихо так… в первый момент он даже не испугался…

Светка помнила о Пашке. Но связи с ним не было никакой. "Нечего голову забивать, — подумала Светка в очередной раз. — Или он там, или его нет — мало ли, смотался за пирожками, пока эфир шел… первый раз, что ли?.. молчи, дура, нечего зря колготиться, беду накликивать…"

Андрей помнил о Пашке, но надеялся, что тот давно выбрался через окно. Подумаешь, решётки… знаем мы эти решётки, сами по бартеру договаривались — говно это, а не решётки… отогнуть пару прутьев и на козырёк прыгнуть… давай же, Пашка, давай! — только второпях глупостей не наделай…

Оксана-вторая, — она же рыжая, — помнила о Пашке… не далее, как сегодня утром, по согласованию с программным директором, извещала его о том, что новый промо-ролик о спецпроекте новостей "Авторитет: жизнь и смерть Романа Базарова" должен выходить как можно чаще и вставляться там, где рекламный блок был заполнен не до конца. И первый выход ролика должен был быть сразу после программы "Звони — ответим". "Ну, вот, нажралась опять… ничего в голову не приходит… главное — не сболтни, хорошо?.. не думай об этом, и всё… а то ещё накаркаешь парнишке".

Инна, естественно, помнила о Пашке — это наши ссыкухи только о себе и помнят, а ей, серьёзному и правильному человеку, ничего забывать не пристало… не к лицу ей такое… не девочка какая-нибудь…

Кирилл помнил о Пашке… иначе не уверял бы Филона, что за дверью — просто "электрические железяки". Выберется Пашка, козырёк близко, а парнишка молодой, самостоятельный! Кирилл напрочь забыл о решётке…

Борчиков Игорь, он же Марк Резкий помнил о Пашке и уже дал показания молодому военному с изрытым оспинами лицом, о том, что среди прочих сотрудников телекомпании, плечом к плечу сидящих в студии, Пашки не видно…

О Пашке помнила Вика — ей всегда нравился этот серьёзный мальчишка… жаль, нет у неё младшего братика — забавно, наверное, иметь такого малыша в семье и говорить ему что-нибудь, с высоты собственного опыта — вот, мол, учись, пока я жива. Жаль, что его дежурство, а не дуры этой толстой… хотя — бедную дуру тоже жалко было бы… Чёрт, всех жалко! И себя, и… нет, не думай об этом! Улыбайся, коленки показывай — авось обойдётся всё, уговорим…

О Пашке вспоминали Лекс и Махно… и Тарас… но, независимо друг от друга, решили помалкивать — отсидится, небось, если что… "Мне бы так — и хрен бы с ней, с водкой, закуской и эфиром! Лишь бы не здесь…" — с неожиданной тоской, которая напугала его самого, подумал Махно.

Сашка обнимал зайца… или что там ему дали… мягкое и пушистое… "если вы белый и пушистый, вам пора на эпиляцию и в солярий…"

О нём забыли. Забыли, забыли… обидно, да? Деда Пахома выпустили, гостью эту — новую русскую фармацевтку… а об Александре Воскобойникове забыли напрочь! "Оно и правильно, — говорила ему бабка. — Таких, как мы — от Москвы до Читы раком не переставишь!" Хорошая у Сашки была бабка… правильная…