Алисия не успела закрыть рот, как очутилась в его жарких объятиях. Его губы безжалостно и грубо терзали ее рот. Алисия растерялась. Ей некуда было деваться, так как его руки железным кольцом сдавили ее. Она понимала, что им движут гнев и раздражение, но… вдруг ощутила наплыв желания и, разомкнув губы, ответила на его поцелуй. Она вся горела словно в огне. Но вот в ее сознании промелькнула мысль: она ему безразлична, он ей не доверяет и не любит так, как она до сих пор любит его.

Это подействовало на нее словно ушат холодной воды. Алисия с такой силой оттолкнула от себя Джеймса, что упала бы, не поддержи он ее за локоть. Она развернулась и направилась к двери, но он догнал ее и остановил, взяв за руки.

— Пожалуйста, Алисия… не убегайте. Мне очень жаль. Я вел себя неподобающим образом, прошу вас, дайте мне возможность объясниться.

У Алисии закружилась голова и не было сил открыть тяжелую дверь. Она услыхала свой голос, словно доносившийся откуда-то издалека:

— Я не хочу больше разговаривать с вами, лорд Маллино. Полагаю, что время для этого упущено.

Слезы текли у нее по щекам, она хотела было смахнуть их ладонью, но поток невозможно было остановить. В глазах у нее потемнело.

Джеймс успел подхватить ее прежде, чем она упала без чувств. Он отнес ее на диван, стоящий в алькове у камина. Когда он уложил ее, она слегка пошевелилась. Ей было уютно лежать на мягком бархатном ложе с подушкой под головой и вдыхать доносившийся с кухни аппетитный запах еды.

Наконец она медленно повернула голову и открыла глаза. Рядом стоял Джеймс со стаканом воды в руке. Он помог ей сесть и, видя, что она все еще дрожит, сам поднес стакан к ее губам.

— Обед готов, — тихо сказал он. — Вам станет намного лучше, когда вы подкрепитесь.

Появилась служанка и стала сервировать длинный стол. Джеймс помог Алисии встать и провел к столу. Оба молчали. Алисия чувствовала на себе его взгляд, но не поднимала глаз.

Обед был прост: овощной суп, жареная говядина и яблочный пирог со сливками. Все было очень вкусно, и Алисия с удивлением отметила, что проголодалась. Постепенно к ней вернулось самообладание. Она встретилась глазами с Джеймсом и заметила грусть в его глазах. Неожиданно он начал говорить о делах поместья и интересоваться мнением Алисии на этот счет. Она отвечала на его вопросы о производстве сидра и о сельской школе. Ее познания удивили Джеймса.

— Вы, очевидно, много времени уделяете хозяйству. Вам здесь нравится больше, чем в Лондоне?

— Светский сезон я обычно провожу в Лондоне, но Чартли я люблю, мне здесь спокойно.

Понемногу натянутость между ними исчезла. Семь лет назад они нашли друг в друге родственные души, и нечто неуловимое вдруг коснулось их душ.

— Вы, как я вижу, хорошо знакомы с моими делами, — мягко заметила Алисия. — Что еще вам известно? И почему вас это так интересует?

Джеймс с улыбкой посмотрел ей в глаза.

— Потому что я хочу знать о вас правду. Вы написали мне письмо, в котором признались, что вас интересуют лишь деньги, а я был молод и горд. До возвращения я считал, что между нами все кончено, но потом узнал, что вы вовсе не авантюристка. Я беседовал с Каролиной и Маркусом и с людьми, живущими здесь, в «Приюте монаха», и все говорили о ваших доброте и щедрости. Этот образ не вписывался в ту картину, которую я себе нарисовал.

Алисия опустила глаза, а Джеймс продолжал:

— Единственное, что мне оставалось, — это расспросить вас. Я повел себя некрасиво и теперь не стану настаивать на объяснении, если вы сами не захотите дать его. Но прежде я хочу поблагодарить вас за заботу о моих арендаторах.

— Не нужно меня благодарить, — с улыбкой отмахнулась Алисия.

— Но почему?

Алисия помолчала, а потом ответила:

— Состояние Джорджа Карберри было нажито сомнительным путем. Я не считала эти деньги своими. Их следовало употребить на одну-единственную цель — вершить с их помощью добро, что я и пыталась делать все эти годы.

Джеймс наклонился к Алисии и внимательно посмотрел на нее.

— Алисия, я сказал, что не настаиваю на объяснении, но, может быть, вы все же расскажете мне, что произошло?

Алисия долго молчала.

— Хорошо, милорд, — наконец произнесла она. — Слушайте.

Кабинет, в котором ранее Джеймс принимал Каролину и Маркуса Килгарен, показался Алисии по сравнению с огромной залой оазисом тепла и уюта. По трем его стенам тянулись книжные полки: на некоторых стояли пыльные фолианты, собранные поколениями Маллино. Комнату освещали лишь огонь в камине да лампа в углу. Перед камином растянулся черно-белый щенок.

Слуги удалились, и Алисия с Джеймсом остались одни. Джеймс чувствовал, что Алисия натянута, как струна. После обеда она выглядела лучше, щеки приобрели здоровый румянец, но взгляд был настороженным. Он налил себе портвейна, она отказалась от вина и попросила чашку чая.

— Я обещала вам все рассказать, милорд, и сдержу свое слово. Вначале, однако, должна предупредить, что об этом не знает никто, за исключением моей бабушки, поэтому прошу вас никому ничего не говорить.

Джеймс согласно кивнул.

— Даю слово. Но почему вы решили молчать об этом?

Алисия мрачно усмехнулась.

— Когда вы все узнаете, поймете. — Она отпила чаю, черпая силу в горячем напитке. — Из того, что вы сообщили мне раньше, милорд, я поняла, что Каролина и Маркус кое о чем догадались, другие же люди сделали собственные выводы… самые ужасные и скандальные, какие только можно вообразить.

Джеймс ничего на это не сказал — ведь он был одним из тех людей. Теперь у него есть возможность пересмотреть свое мнение. Он был уверен, что Алисия скажет правду. Ее напряженность передалась и ему.

— Начну с того дня, когда отец приехал в город, — приступила к своему рассказу Алисия. — Я не знала, что он собирался открыть для приемов дом на Брутон-стрит, и очень этому удивилась, но ничего не заподозрила. Он пригласил меня приехать к нему туда, что я и сделала. Наши с ним отношения не отличались теплотой. Он вечно был занят, но я оставалась послушной дочерью. Господи, тогда я даже вообразила, что его приезд означает примирение между ним и бабушкой. Но все оказалось совсем не так. Дворецкий провел меня в кабинет отца, где я узнала о планах относительно моего будущего.

Алисия вздрогнула, вспомнив раболепного Касла с его черными глазами-бусинками. Она взяла чашку обеими ладонями, чтобы согреться. Джеймс не спускал с нее глаз.

— Отец сообщил мне, что устроил мой брак с Джорджем Карберри, который там также присутствовал. Оба были в отличном настроении. Я не сразу поняла, о чем мне говорят. Но когда до меня дошла гнусность отцовского плана, я решительно отказалась от брака с Карберри, так как уже дала слово вам, и вы собирались просить моей руки. Все это их очень развеселило. Отец презрительно спросил, какую выгоду сулит мне брак с вами. Он был непреклонен, а когда я решила настоять на своем, вызвал дворецкого Касла, который увел меня наверх и запер в комнате, где я находилась два дня без еды.