– Да? А вот этого я не знал, – Лешка подозвал официантку, – кофе с ликером, пожалуйста, черный и без сахара.

Словом, дело в том, что дело не в этом. Это была действительно Даша.

Я не знаю, что она собиралась объяснять моей жене, возьми трубку Лера, но уверен, что до меня добралась бы при любом раскладе.

– Откуда такая уверенность?

– Откуда? А как она раздобыла мой новый телефон? Она же звонила родителям чуть не целую неделю и нарывалась все время то на мать, то на сестру. Те, конечно, дружно посылали ее на… сам знаешь куда, посылали вежливо, но твердо, пока она не сообразила позвонить попозже, когда дома появлялся отец. И однажды трубку снял он.

Я не знаю, что нужно было сказать моему отцу, но только он дал ей мой номер телефона. Мало того, она взяла с него слово, что он не расскажет мне, о чем они говорили!

У Валентина Сергеевича Чибисова отвисла челюсть.

– Ты это про Дашу, – начал было он, но тут же прикусил язык, потому что вспомнил, что такую фразу он уже произносил однажды.

– Да, – Лешка принял чашечки с кофе из рук симпатичной официантки и проводил взглядом ее стройную фигурку, – что не похоже на нее, трудно поверить, да?

Чибисов поперхнулся кофе – и такую фразу по Дашиному адресу он тоже уже слышал.

– Да, в общем, не трудно… знаешь…, – он помялся, – однажды девчонки рассказали нам кое-что про нее. Мы все просто обалдели, – и Алексей Игоревич Шелепин впервые услышал про Дашину роль в судьбе Алевтины, про ночную погоню, про лес и крапиву.

– Что ж, – сказал он, когда Валька закончил рассказ, – наша тихоня похоже умеет добиваться своего, когда очень хочет. И никакая природная застенчивость ее не останавливает.

Чибисов только утвердительно кивнул головой в ответ:

– Леха, не томи душу, она позвонила тебе и что?

Шелепин сообразил, что не закончил свой рассказ:

– Да ничего особенного: сказала, что искала, естественно, тебя, а не меня, просила передать ее рабочий телефон и просила тебя позвонить ей на работу завтра в четыре, – и Лешка протянул Чибисову сложенный листок бумаги.

На следующий день, около четырех, Валентин Чибисов вышел из лаборатории, вошел в отдел, прошел к телефону и набрал переданный ему Лешкой номер.

– Отдел эксплуатации, – женский голос в трубке был звонкий, веселый и чуточку любопытный.

«Что за отдел эксплуатации, причем здесь Даша, я, наверное, перепутал номер», – подумал Валька, но все же произнес:

– Здравствуйте, простите, могу я поговорить с Дашей Хворостенко?

– У нас Даша только Калинина. Хворостенко? – голос на секунду задумался, – девочки, а кто у нас Хворостенко? – в трубке защебетали сразу несколько женских голосов, а затем прежний, жизнерадостный, произнес: – сейчас позову, она в отдел кадров отошла, только она теперь Калинина, а не Хворостенко.

Прождал он минут пять, после чего Дашин, немного запыхавшийся, голос сказал:

– Алё!

– Даша, – выдохнул Валька.

– Это ты, привет. Сможешь приехать сегодня в шесть к Савеловскому? Мне с тобой поговорить нужно.

– Смогу, конечно, – ответил немного ошарашенный Чибисов: она говорила так, будто они последний раз виделись вчера.

– Тогда до встречи, – затем она, видимо, прикрыла трубку ладонью и почти прошептала, – тут уши у всех, как локаторы, прости, Валечка.

– А где там? – у Вальки отлегло от сердца, он сообразил, что комната там, как и здесь, полна людей.

– Знаешь подземный переход у Савеловского? Давай там, на выходе.

Без десяти шесть он был уже на месте, народу стекалось в переход немало – конец рабочего дня. На выходе он Дашу не увидел. Слонялась группка подростков, двое мужчин, поглядывая на часы, явно ждали кого-то, дама лет сорока пяти в элегантном плаще нервно курила, да светловолосая кудрявая девушка в легком темно-синем пальто с ярко, но не чрезмерно, накрашенными губами и в очках, закрывавших пол-лица, высматривала кого-то в поднимавшемся потоке людей. Он решил спуститься вниз и медленно пошел по ступеням, вглядываясь в лица встречных девушек. И тут его окликнули: «Валя!»

Он обернулся – девушка с алыми губами махала ему рукой. Он двинулся наверх, вглядываясь в ее лицо: «Даша?!»

Она улыбнулась:

– Ты меня не узнал, – констатировала она слегка прищурившись, – что, так сильно изменилась? И в какую, интересно, сторону?

Валька взял ее за локоть, сжал легонько:

– Ты и правда изменилась. Даже не знаю, что сказать. Очки, макияж, вид такой уверенный, никакой робости. Это ты, Дашуня?

– Я, не сомневайся, – она улыбалась, – ты тоже весь солидный: костюм, галстук. Так и хочется по имени-отчеству назвать, не Валя, а Валентин Сергеевич.

– Откуда ты знаешь мое отчество? Лешка сказал, когда ты ему телефон для меня передавала?

– Да нет, я еще тогда у Каширы выспросила. Он мне много чего про тебя рассказывал. Пойдем, – она решительно взяла его под руку, – тут недалеко кафешка есть, посидим, поболтаем, у меня есть, – она взглянула на изящные золотые часики, – примерно час до электрички.

– А где ты живешь сейчас?

– Да по этой же дороге, только в два раза ближе к Москве, чем Дмитров.

– Замужем?

Она кивнула.

– Дети?

Снова кивок.

Они вошли в какую-то не очень опрятного вида забегаловку. Валька неприязненно огляделся:

– Здесь не отравят?

– С вами, Валентин Сергеевич, бывший работник общепита, разбираться в том, что можно есть и пить, а что нельзя, не разучилась еще.

Она подошла к прилавку и взяла два стакана кофе и две булочки с изюмом и, прежде чем Валька вынул кошелек, уже расплатилась и вернулась с подносом к столику.

– Зачем ты, я заплачу, – Чибисов помог ей переместить стаканы и тарелки с подноса на столик.

– Не волнуйся, Валечка, я теперь из богатой семьи.

Он смотрел на нее и действительно не узнавал.

Внешне, если, конечно, переодеть ее в прежнюю одежду и смыть макияж, она совершенно не изменилась. Разве что появилась пара морщинок у глаз. Но от прежней робкой, тихой недотроги не осталось и следа. Рядом с ним сидела молодая, красивая, уверенная в себе женщина, говорившая на хорошем русском языке. Куда подевались все ее милые деревенские словечки и неправильности, так забавлявшие его тогда?

Она принялась расспрашивать его о работе, жене и ребенке. Искренне обрадовалась, когда узнала, что он занимает довольно высокую должность, хоть работает не так долго. Видно было, что ей действительно интересно, что у него и как. Подробно расспрашивала о жене: где познакомились, что она за человек, хорошо ли ему с ней. Валька даже растерялся немного от ее напора, они как будто поменялись ролями – он робел больше, чем она. Наконец град ее вопросов начал стихать, и Чибисов немного осмелел.