К ее удивлению, он успокаивающе кивнул:

— Для разнообразия, Элинор, да, мне это в самом деле нравится.

Она вздохнула с облегчением. Ей не нужен праздник, если дону Мигелу скучно.

— Карлота думает, что вы не любите толпу.

— Чаще действительно не люблю. Но мы никогда не пропускаем festa в Вьяна-ду-Каштэлу, если бываем в это время здесь. Это приятная перемена после тишины и уединения Паласио.

— Я рада, что вам это нравится.

— Значит, для вас имеет значение, нравится мне это или нет?

Девушку озадачила интонация его голоса. На миг его лицо напряглось, глаза мрачно сверкнули, словно он вспомнил что-то неприятное.

— Да, — просто ответила Элинор, — для меня это действительно имеет значение.

Они добрались до площади. Там собралась такая толпа, что Мигел крепко взял Элинор за руку. Она почувствовала тепло мягкого пожатия его сильных тонких пальцев. Ее охватило новое волнующее ощущение. Предвкушение необычного и приятного. Когда Элинор почувствовала, что он кладет ей руку на плечо, это совершенно ее не удивило. Девушка подняла на него глаза, увидела улыбку в его взгляде… и улыбнулась в ответ. У нее стало легко на сердце оттого, что дон Мигел счастлив в ее обществе. Задумчивость и сосредоточенность на самом себе бесследно исчезли, как и надменность, и сознание своего высокого положения.

— Я говорил, как вы очаровательны? — неожиданно спросил он.

Элинор покраснела от удовольствия. Она в смущении опустила глаза, но он ласково взял ее за подбородок и приподнял лицо.

— И у вас очаровательный румянец. — Графа явно забавляло ее смущение. — Скажите, Элинор, у вас когда-нибудь был кавалер?

— Ничего серьезного.

У него невольно вырвался смешок.

— Вы хотите сказать — с его стороны… или с вашей?

— С обеих сторон. — Она внимательно наблюдала за танцорами в ярких костюмах. — Я встречалась с несколькими молодыми людьми, — призналась она, вспоминая, как время от времени кавалеры из числа студентов водили ее в кино и на танцы. Был, конечно, Терри Кершоу. Повинуясь внезапному порыву, Элинор начала рассказывать о нем графу и практически призналась в том, что согласилась на его предложение отправиться в Португалию в качестве компаньонки его сестры из-за того, что представила, как Терри будет ей докучать еще целый год.

— Нам повезло, что он вам докучал, — заметил дон Мигел.

Элинор уловила заминку, прежде чем он сказал «нам». Тут же пронеслась шальная мысль: может, он хотел сказать «мне»? Она ощутила приятное волнение. А когда дон Мигел обнял ее, вихрь эмоций закружил Элинор. Надо же! Всегда строгий и отчужденный граф Рамиро Висенте Мигел де Каштру позволяет себе человеческие слабости! Но разве она не знала, что он вполне… человечен… или мог стать таким, если с ним познакомиться поближе? Элинор пыталась скрыть свои чувства, но внутренне была далеко неспокойна. Она не представляла, что способна испытать такую эйфорию восхищения здесь, на веселой festa Вьяна-ду-Каштэлу. Она никогда этого не забудет — так Элинор и сказала графу вечером. Санчес вернулся с ними, а потом с разрешения Мигела молодые люди снова ушли. Это было доказательством доверия и сестре, и ее жениху.

— Итак, мы вновь остались вдвоем.

Они немного посидели на веранде, потом граф предложил:

— Может снова погуляем?

— Конечно, если хотите. — Она почувствовала робость, оттого что он предоставил ей решать. — Как… как вам угодно.

Он засмеялся, и его серые глаза засияли.

— В чем дело, Элинор? — ласково спросил он и взял девушку за руку, осторожно поставил на ноги. — Не робейте, дорогая. Я обычный человек, — неожиданно добавил дон Мигел, и Элинор почувствовала, как он нежно коснулся губами пальцев ее руки. Щеки девушки порозовели, а глаза графа вспыхнули непостижимым светом. Его взгляд надолго задержался на ее лице. — Идем, — наконец сказал он, — а то мы пропустим всю забаву!

Небо освещали огни фейерверка, со стороны реки доносилась музыка серенады. Элинор и дона Мигела вовлекли в танец, и, к ее удивлению, он начал самозабвенно танцевать. Элинор пыталась сказать, что не умеет танцевать, но дон Мигел не стал слушать. Девушка сделала несколько неуверенных шагов, потом ее застенчивость исчезла, и она закружилась в танце, чувствуя себя невероятно юной и раскованной.

— Это было прекрасно! — воскликнула Элинор, когда музыка смолкла и они с доном Мигелом вышли из круга танцоров. — О, Мигел, я никогда не получала такого удовольствия… — Она засмущалась и с испугом посмотрела на своего работодателя. Его, кажется, позабавила обмолвка. Элинор уже собиралась извиниться, но передумала. Только произнесла: — Надо же! — как он перебил ее:

— Не извиняйся, Элинор. Пора оставить формальности.

— У меня… у меня вырвалось…

— Очень мило получилось, — сказал он, но его шутливость внезапно исчезла, уступив сожалению, ясно видному в его глазах.

У Элинор сердце чуть не остановилось. Конечно, она ему нравилась… но что-то мешало ему признаться в этом, даже самому себе… что-то большее, чем любовь к покойной жене. Опять тайна… Или у нее просто разыгралось воображение? Наблюдая за меняющимся выражением лица своего спутника, Элинор увидела, что он улыбнулся… улыбка мгновенно изгнала безнадежность, а заодно приободрила Элинор.

— Может, вернемся домой? — спросил дон Мигел.

Элинор сразу согласилась.

— Спасибо за прекрасный, необыкновенный день, — не удержалась она от слов благодарности, когда несколько минут спустя они ехали обратно в solare.

— Не благодари меня, Элинор, — серьезно ответил Мигел. — Это я должен тебя благодарить. Я давно не чувствовал себя так, как сегодня.

Его слова показались Элинор загадочными, но она инстинктивно поняла, что дон Мигел счастлив и хотел сказать об этом. Ее настроение резко улучшилось, но она тут же осадила себя. Вряд ли в ближайшем будущем Мигел в нее влюбится. Поэтому она не должна показывать ему своих чувств.

— Очень мило, что ты это говоришь, — робко прошептала девушка. — Я рада, что ты получил такое же удовольствие, как и я.

Он кивнул, но теперь, казалось, сосредоточился на дороге, и до самого дома они не произнесли ни слова. Машина тихо остановилась на мощеном дворе. Мигел помог Элинор выйти. В лунном свете сияли столбы эпохи Возрождения. Над высоким арочным дверным проемом виднелся герб семьи Каштру, украшенный золотом. По обе стороны кариатиды в нарядных пышных одеяниях поддерживали фронтон. Ночной воздух благоухал ароматом цветов. В тишине слышалось музыкальное журчание воды, низвергавшейся неподалеку со скалистого выступа. Воздух был словно пропитан магией. Элинор охватило волнение.

— Как красиво и мирно! Как хорошо вернуться домой, от этой суеты… — Ее быстрые и слегка нервные восклицания оборвались — Мигел остановился и повернул ее лицом к себе. Его рука коснулась ее подбородка. Губы Элинор дрогнули. Но слова так и остались невысказанными, потому что в этот сладостный момент близости Мигел нагнулся и нежно поцеловал ее в губы. И когда он наконец оторвался от нее, то странно покачал головой, будто стряхивая пленившую его сеть, которая лишала свободы действий и мысли. Элинор неуверенно улыбнулась, и его глаза вспыхнули тем светом, от которого сердце ее затрепетало. Заключив девушку в объятия, Мигел вновь припал к ее нетерпеливым губам.