– Мне интересно наблюдать за людьми, – задумчиво произнес зомби. – Интересно слушать, о чем они между собой разговаривают.

– И о чем же?

– Чаще всего о мире за пределами Зоны.

– А тебе-то что до этого?

– Я бы хотел там побывать.

Химера вытаращилась на зомби так, будто только сейчас заметила у него признаки неизлечимой и, может статься, очень заразной болезни.

– Ты что, спятил?

– Почему ты так решила? – удивился Бенито. – Мне кажется, я не сказал ничего глупого.

– Что ты будешь там делать?

– Не знаю, – пожал плечами Бенито.

– Тогда твое желание бессмысленно. Те же люди называют это блажью.

– Ну... Говорят, что за пределами Зоны зомби может снова стать человеком.

– Чушь! – презрительно фыркнула химера. – Мы – существа, порожденные Зоной. И жить мы можем только здесь.

– А если бы Зоны не было?

– Тогда не было бы и нас.

– Обидно, – тяжело вздохнул Бенито.

– Ну, что ж тут поделаешь, – согласилась с ним химера.

Минуту-другую они сидели молча.

– Так что там с вашим молодым сталкером? – напомнила химера.

– Да странный он какой-то, – задумчиво произнес Бенито.

– В каком смысле странный? Дурачок, что ли?

– Да нет... Не совсем. Ведет он себя странно. И говорит тоже...

То, что ему не удавалось выразить словами, Бенито решил передать с помощью мимики. В результате все его лицо съехало на левую сторону. Зомби, видно, и сам понял, что получилось не совсем так, как он задумывал, и с досадой щелкнул пальцами.

– Много говорит или мало? – задала наводящий вопрос химера.

– Не в этом дело... – Бенито еще раз щелкнул пальцами, а другой рукой погладил себя по щеке. – Дело в том, что его слова не соответствуют тому, что он делает.

– Интересно. – Химера наклонила голову и задней лапой почесала за ухом. – То есть он говорит: пойду, мол, направо, а сам при этом сворачивает налево? Так, что ли?

– Не совсем, – болезненно поморщился зомби. – Он думает, что все его обманывают. Поэтому сам старается говорить не то, что думает, и делать не то, что говорит.

Химера озадаченно шевельнула усами.

– Он думает, это поможет ему выжить?

– Наверное, – неуверенно ответил зомби.

– Жаль, что мы с ним не встретились. Я бы быстро убедила его в обратном. Ну. ничего, надеюсь, у меня еще будет случай... Зачем Доктор ведет его к себе?

– Я же говорю, его собаки покусали... Может быть, поэтому он и болтает всякую чушь?

– Бешеные, что ли, были собаки?

– Нет. Я слышал от Доктора, что люди нередко ведут себя довольно странно, когда им удается избежать смерти. Они могут петь, танцевать, просто кричать пли говорить всякую ерунду.

– Это называется эйфория, – объяснила химера.

– Может быть, и так, – согласился Бенито.

– Значит, Доктор не захотел, чтобы мы встретились прежде времени, – химера кокетливо улыбнулась. – А что Доктор сказал сталкеру обо мне?

– Сказал, что ты одно из опаснейших существ Зоны. И если ты нападешь на нас, у нас не будет ни малейшего шанса остаться в живых.

– Это так, – довольно прошипела химера.

– А меня он оставил вроде как для прикрытия. Сказал, что химеры зомби не едят, потому что мы невкусные.

– Мясо у зомби действительно с душком, – брезгливо поморщилась химера. – Но на самом деле я могу есть все, что угодно. К тому же я убиваю не только потому, что голодна, но и просто так, забавы ради. Ты же знаешь, Бенито, не познакомь нас в свое время Доктор, я бы не сидела сейчас вот так и не разговаривала с тобой.

– Я знаю, – улыбнулся зомби. – Но ведь хочется порой поговорить хоть с кем-нибудь. А с кем тебе еще разговаривать, как не со мной?

– Тоже верно, – с тоской вздохнула химера. – В этой Зоне убийца на убийце сидит и убийцей погоняет. Есть убийцы большие и убийцы маленькие, убийцы хитрые и убийцы прямолинейные, убийцы тупые и убийцы умные, есть те, кто убивает ради удовольствия, и те, кто убивает ради еды, те, кто родились на свет убийцами, и те, кто воспитали в себе эти навыки. Все мы разные, но все поголовно – убийцы. Потому что выжить в Зоне можно, только убивая других, как чужих, так и себе подобных.

– Не совсем так, – попытался высказать свое мнение Бенито.

– Ах, молчи, – химера устало махнула могучей лапищей, одним ударом которой могла завалить кровососа. – О чем тут говорить, когда даже своя сестра-химера при встрече, вместо того, чтобы спросить, как зовут, сразу норовит в горло вцепиться. Тоска-а-а-а...

Химера задрала морду к мрачным серым небесам, разинула зубастую пасть, и из самых глубин утробы ее вырвался долгий протяжный вой, исполненный печали и горести.

Опустив голову, химера с тоской посмотрела на Бенито.

– Вот так, – со слезой в голосе прошипела она. – Жизнь проходит, а мы все едим и едим друг друга. Как будто только для этого на свет появились. Что мы, звери, что ли?

Вскоре лес начал редеть, впереди забрезжил просвет. Доктор ускорил шаг, да и Штырь заметно повеселел. Теперь уже сталкер почти поверил в то, что им удалось провести кровожадную химеру, подсунув вместо деликатесной человечинки подтухшее мясо зомби. Он даже начал что-то тихонечко напевать, но умолк, едва только Доктор неодобрительно глянул на него через плечо. На самом деле Доктору не понравилось не пение как таковое, а репертуар сталкера. Он давно уже не был за пределами Зоны и, наверное, поэтому все новомодные шлягеры считал верхом пошлости. А Штырю на этот раз даже не захотелось сказать Доктору, что он о нем думает. Настроение было не то. Щеку, собаками разорванную, дергало так, что боль аж в затылке отдавалась. Плечо прокушенное ныло. Нога, правда, не болела, но идти, не чувствуя ее, было так же удобно, как если бы это была деревянная чурка. Непонятно, с чего вдруг вспомнился капитан Ахав и то, чем закончился его поход. Никаких параллелей Штырь не проводил, но думать об этом все равно было грустно. Особенно на пустой желудок – обед был давно, и пора уже было подумать об ужине.

Еще до того, как они вышли на открытое пространство, земля под ногами сначала сделалась мягкой, а затем стала влажно чавкать. Когда лес закончился, оказалось, что они уже на краю болота.

Штырь никогда прежде не видел болот, и в его представлении выглядеть оно должно было совсем не так. Поэтому он сразу решил, что это неправильное болото. И, по сути, он был прав. Если забыть о том, что дело происходило в Зоне, где все не так. То есть не то чтобы совсем не так, но все же в той или иной степени противоречит здравому смыслу.