я решил съездить туда. Меня будоражили самые разные мысли. Интересно, запомнил ли меня пожилой официант и заметил ли номер моей машины.

Связываться с Мифлином сейчас не хотелось: он и сам разберется в деле об убийстве Грэйси. Мне нельзя было терять на это время. Но конечно, если Мифлин возьмется за дело всерьез и начнет задавать вопросы официанту, тогда, вероятно, получит мое описание. И совсем не обрадуется, если поймет, что я смылся раньше, чем он успел приехать.

В конце Бич-роуд я свернул налево, к набережной, и припарковался на свободном месте, рядом с мотками тросов и бочками из-под нефтепродуктов.

Район Корал-Гейблс – не место для приятных прогулок, особенно если у вас нет охраны или оружия. Даже копы боятся здесь ходить по одному, и каждый месяц в темных закоулках обнаруживается чей-нибудь труп с ножом в спине.

Я вышел из «бьюика» и оглядел длинную гавань, полную маленьких лодок и рыболовецких траулеров. Вскоре я заметил, что меня пристально изучают несколько мужчин. Они отдыхали на солнце и смотрелись довольно живописно в своих грязных парусиновых брюках и разноцветных спортивных рубашках.

Я подошел к одному из них, державшемуся отдельно от остальных: он от нечего делать строгал из куска дерева нечто вроде модели лодки.

– Не подскажете, где находится Корал-Роу?

Он окинул меня взглядом, сплюнул в маслянистую воду гавани и указал большим пальцем через плечо – в сторону кафе, киосков с морепродуктами и прочей снедью, выходящих на набережную.

– За баром Йейта, – кратко ответил он.

Бар Йейта – двухэтажное деревянное здание, где можно попробовать неплохую похлебку из моллюсков и выпить десятилетний эль, от которого у непривычного человека перестают слушаться ноги. Я бывал там пару раз с Керманом. Это такое место, где может случиться что угодно и очень часто случается.

– Спасибо, – ответил я и пересек широкую прибрежную дорогу, ведущую к бару.

Высоко на стене бара есть табличка с надписью: «Корал-Роу», туда ведет узкий проулок.

Я остановился, чтобы закурить сигарету, и оглядел проулок с некоторой опаской и без всякого энтузиазма. В нем было довольно темно из-за высоких стен домов, а дальний конец вообще не просматривался. Затхлость и подозрительная тишина.

На всякий случай я нащупал пистолет и решился наконец пройти по темному проулку. В самом его конце находился Корал-Роу – мрачный двор, с трех сторон окруженный заброшенными зданиями, которые некогда служили морскими складами. Теперь же это были неприглядные развалины, в которых, должно быть, кишели крысы. Высоко надо мной виднелись голые черные крыши домов, резко очерченные на фоне голубого неба.

Я смотрел на эти здания, гадая, не попаду ли я тут в ловушку?

Напротив меня висела на одной петле ветхая дверь. Я заметил на ней потемневшую латунную цифру «2».

Так вот где это – Корал-Роу, 2. Теперь оставалось только решить, идти внутрь или нет. Я затянулся сигаретой и огляделся по сторонам. «Там, наверное, будет темно, как ночью, а у меня нет фонарика. Доски, скорее всего, прогнили, невозможно ступать бесшумно», – подумал я.

Выбросив сигарету, я пересек двор и подошел к покосившейся двери. Сердце у меня колотилось, как у курицы, преследуемой автомобилем, но я совершил над собой усилие, преодолев страх, – время от времени это полезно для укрепления боевого духа.

Я поднялся по каменным ступеням и заглянул в длинный темный коридор. Передо мной был лестничный пролет, ветхие деревянные ступени развалились, как будто чья-то нога оказалась для них слишком тяжелой. Перил не было, краска повсюду облупилась. Я решил исследовать коридор.

Пол скрипел и трещал под ногами, когда я медленно и осторожно продвигался в затхлость и темноту. Впереди послышались шорох и беготня крыс. Эти звуки заставили меня замереть, по спине пробежали мурашки. Чтобы собраться с духом, я вытащил пистолет.

В конце коридора виднелась открытая дверь. Я остановился перед ней и заглянул внутрь, но в темноте не смог толком ничего увидеть. Я не спешил туда входить. Присмотревшись, я различил крошечные полоски света, пробивавшиеся сквозь щели в стенах. И все-таки было слишком темно.

Я сделал пару очень осторожных шагов вперед и остановился в дверях. Казалось, идти дальше нет смысла: если внутри кто-то прячется, а я его не вижу, то, вероятно, и он не видит меня. Но в этом я ошибался.

Внезапно рядом со мной скрипнула доска. Воздух надо мной всколыхнулся, и я едва успел отскочить в сторону.

Что-то очень твердое больно ударило меня в плечо, выбив из рук пистолет. Я упал на четвереньки. Если бы этот удар пришелся мне в голову, я был бы уже покойником.

Тут кто-то споткнулся о меня. Чьи-то пальцы, худые, сильные, влажные и холодные, нащупали мое лицо и переместились к горлу.

Я уткнулся подбородком в грудь, чтобы не дать возможности себя задушить, и, в свою очередь, потянулся к невидимому сопернику. Нащупал под пиджаком мощный бицепс и догадался, куда нужно бить, чтобы попасть в голову. Я нанес короткий, но сильный удар и, кажется, угодил ему в ухо.

Он зарычал и навалился на меня всем своим немалым весом, и я рухнул на пол. Его пальцы впились в мою шею, он горячо и прерывисто дышал мне в лицо.

Но на этот раз он имел дело не с хрупкой девушкой. Возможно, он легко справился с Грэйси, но со мной ему пришлось туго.

Я ухватил душившие меня большие пальцы и выгнул их назад. У моего противника перехватило дыхание от боли. Он освободился от моей хватки только потому, что я позволил ему это сделать. Я тут же ударил его по голове одновременно двумя руками, и он отпрянул со стоном. Я уже наполовину приподнялся, опираясь рукой о пол, но тут он снова ринулся на меня. Я разглядел его очертания в темноте и тоже рванулся к нему. Мы столкнулись, как пара разъяренных быков. Он отшатнулся назад, и я ударил его в живот: это был удар, недостаточно сильный для того, чтобы его уложить, но достаточно сильный, чтобы у него перехватило дыхание.

Перед глазами у меня стоял образ повешенной девушки в грязной синей ночной рубашке, и это приводило меня в бешенство. Я продолжал наступать, нанося невидимому врагу удары то справа, то слева. Я не всегда попадал, но когда попадал, ему приходилось несладко. Сам я тоже получил удар в челюсть, но это уже не могло меня остановить.

Теперь он задыхался и отступал настолько быстро, насколько был способен. В какой-то момент я потерял его из виду и прекратил наносить удары. Слышалось только его тяжелое дыхание, значит он был где-то впереди. С