минуту мы оба стояли неподвижно, пытаясь разглядеть друг друга, прислушиваясь и всматриваясь в темноту.

Мне показалось, что он в метре слева от меня, хотя я не был в этом уверен. Я топнул ногой, и тень метнулась прочь, как испуганная кошка. Прежде чем противник успел восстановить силы, я прыгнул на него и нанес правой рукой удар по шее. Звук был таким, как будто тесак вонзился в кусок говядины.

Противник захрипел, упал на спину, быстро поднялся на четвереньки и попятился назад. Похоже, теперь ему хотелось как можно скорее закончить нашу встречу и убраться восвояси. Я бросился вперед, чтобы прикончить его, но наступил на гнилую доску и с грохотом упал. У меня перехватило дыхание.

Это была удача для моего соперника, но его уже интересовало только одно – как отсюда выбраться.

Он бросился к двери.

Я попытался встать, но нога застряла в прогнивших досках. Я только успел различить в полумраке дверного проема высокую, широкоплечую фигуру; затем он исчез.

Когда я вытащил ногу, было уже бесполезно пытаться его догнать. В Корал-Гейблс слишком много лазеек, которыми он мог воспользоваться.

Я захромал к двери, чертыхаясь. На полу лежало что-то белое. Я наклонился и поднял.

Это была белая фетровая шляпа.

Глава девятнадцатая

Бармен был похож на завершившего карьеру борца, постаревшего, но способного навести порядок в заведении. Он подал мне сэндвич с ветчиной и пинту пива и, пока я ел, наблюдал за мной, упершись в стойку волосатыми руками.

Народу в баре было не много – за столиками в зале сидели человек десять, не больше, в основном рыбаки и ловцы черепах. Все они ожидали прилива, чтобы выйти в море, и не обращали на меня внимания, но бармена я, видимо, зачаровал. Его покрытое шрамами лицо омрачала какая-то мысль, и он то и дело проводил по бритой голове здоровенной, как окорок, ручищей, словно пытаясь заставить мозг работать.

– Вы тут раньше не бывали, сэр? – спросил он, почесывая свой расплющенный нос. – Где-то я вас видел…

Голос у него оказался странный – высокий, почти фальцетный, тоньше, чем у мальчика из хора.

Я ответил, что бывал.

Он кивнул, почесал то место, где когда-то было ухо, и показал ряд белых и ровных зубов.

– Никогда клиента не забываю. Хоть через пятьдесят лет приходи, все равно вспомню, это точно.

Я подумал, что вряд ли кто-то из нас проживет так долго, но вслух этого не сказал.

– Да, у некоторых удивительная память на лица, – поддержал я разговор. – Я таким людям всегда завидовал. Вот у меня не так: сегодня встретил человека, завтра забыл. Для дела это вредно.

– Точно, – кивнул бармен. – Вот вчера парень заходил. Последний раз был тут три года назад. Он еще ничего сказать не успел, а я ему уже налили пинту старого эля. Он всегда его пил раньше, этот парень. Такая у меня память!

Я подумал, что если бы он и мне, не спрашивая, налил старого эля, я тоже не стал бы спорить с таким бугаем. Бармен не выглядел воплощением дружелюбия.

– А хотите проверить свою память? – спросил я. – Вот такой парень: высокий, худой, но широкоплечий. Носит светло-коричневый фланелевый костюм и белую фетровую шляпу. Бывал он здесь?

Бармен напрягся, его небритое лицо посуровело.

– Тут таких вопросов не задают, приятель, – сказал он негромко. – Если не хочешь неприятностей, лучше помалкивать.

Я отхлебнул пива, украдкой поглядывая на него, и сказал:

– Ну, это ведь не ответ на вопрос.

С этими словами я отставил кружку, достал пятидолларовую купюру и зажал между пальцами так, что только он мог ее видеть.

Бармен хмуро огляделся – раз, другой. В этот момент он был похож на переигрывающего актера, впервые изображающего шпиона в боевике.

– Передай вместе с сигаретой, понял? – шепнул он, почти не двигая губами.

Я протянул ему сигарету вместе с купюрой. Только двое посетителей в баре могли это увидеть, потому что сидели к нам лицом.

– Это человек Джеффа Барретта, – сказал бармен. – И держитесь от него подальше, он опасен, понятно?

– Понял. Комар тоже опасен, если дать ему себя укусить, – ответил я, расплачиваясь за пиво и сэндвич.

Он сгреб деньги, а я спросил:

– А как этот парень себя называет?

Он хмуро посмотрел на меня и, ни слова не говоря, отошел от стойки в дальний угол бара. Я подождал и, убедившись, что он не вернется, слез с табурета и направился к выходу.

Значит, Джефф Барретт? Вполне возможно. А я и не знал, что у него есть банда. У Барретта, безусловно, имелся мотив для того, чтобы убрать Грэйси. А не был ли он главным и во всей истории с похищением? Если был, то все сходится. Может быть, даже слишком хорошо сходится.

Пока я шел к «бьюику», я думал вот еще о чем. Не связана ли Мэри Джером каким-то образом с Барреттом? Пора уже разобраться с ней. Я решил съездить в автосервис «Акме» и поспрашивать там.

Не теряя время, я доехал по Бич-роуд до Готорн-авеню и повернул налево на Футхилл-бульвар.

День был жаркий, солнце палило, и я опустил на ветровое стекло синий щиток. От этого по машине разлился мягкий голубоватый свет, и я даже представил себе, что плаваю в аквариуме.

Автосервис находился на углу Футхилл-бульвара и Голливуд-авеню, а дальше простирался пустырь. Ничего радующего глаз тут не было, и я даже подивился, почему Лют Феррис выбрал для своего бизнеса такое место, где почти никто не проезжает.

Здесь стояли в ряд шесть заправочных колонок, одна водозаборная и одна со сжатым воздухом, а за ними располагался ангар из гофрированного железа, служивший автомастерской. Справа от ангара я увидел неказистое здание туалета и закусочную, а дальше, за сараем – приземистое убогое бунгало с плоской крышей.

Были времена, когда это заведение, должно быть, выглядело более презентабельно. И сейчас постройки сохраняли следы сине-белой покраски. Однако морской воздух, песок из дюн, ветра и дожди стерли прежний лоск, и теперь уже никто не собирался вступать с ними в неравную борьбу.

У одной из бензоколонок стоял черный блестящий «бентли»-купе, а возле мастерской – грузовик-четырехтонка.

Вокруг не было ни души. Я медленно подъехал к одной из колонок, оказавшись в паре метров от «бентли».

Подал звуковой сигнал и подождал. Однако никто не спешил к клиенту.

Немного погодя из мастерской вышел мальчишка в заляпанном синем комбинезоне. У него был такой вид, будто он целый день просидел, подложив руки себе под задницу, и теперь не знает, как с ними надо обращаться. Парень лениво обогнул «бентли»