Меньше чем за две недели, прошедшие с разгрома мастера-капрала Годлы, Олег провел еще шесть дуэлей и во всех одержал победы.

Семь одиночных боев подряд и ни одного поражения.

Это был результат, которого добивались лишь выдающиеся игроки. Да и то лишь в тех случаях, когда большинство противников заведомо слабее. Но чтобы шестнадцатилетний новобранец, только-только окончивший девять классов школы, выбил на дуэлях из игры семь раз подряд танкистов в ранге от мастер-капрала до третьего уорент-офицера? Такого в истории «КТО» еще не было, и Олег два раза побриться не успел, как стал знаменитостью. Окрестные московские пацаны от восьми до тринадцати лет ходили за ним по пятам, выпрашивая автограф, на комм мегабайтами сыпались любовные признания от всевозможных девиц, сопровождаемые фото и видео разной степени откровенности, и он быстро понял, что популярность – это не так сладко, как ему казалось в мальчишеских мечтах. И не только из-за назойливости фанатов.

Теперь незнакомые и малознакомые люди, так или иначе имеющие отношение к игре, все чаще обращались к нему по кличке-позывному Шалый или «господин штаб-сержант» – звание, до которого многие росли месяцами, а некоторые и годами. Само по себе это, казалось бы, говорило о том, что мир «КТО» принял его как равного. Но Олег прекрасно понимал, что это не так. Абсолютное большинство тех, за чьими плечами полсотни и больше боев, кто с насмешкой, кто снисходительно, а кто и с откровенной враждебностью и даже презрением считали, что этому наглому молокососу просто везет. Правда, так, как мало кому везло. Но всякому везению приходит конец, и конец шестнадцатилетнего штаб-сержанта – ха-ха! – Шалого уже стучится в броню его танка. Только сосунок этого стука, как водится, не слышит, оглушенный восторженными воплями таких же, как он, сосунков. Что ж, туда ему и дорога. Тем интереснее будет на этот самый конец поглядеть. Ветеранам чистое удовольствие, а новичкам полезный урок.

– Слыхали, что говорят?

Мишка Рябов плюхнулся рядом в траву, протянул руку, ухватил бутылку с квасом – только что из холодильника – и припал к ней, словно горнист-сигнальщик, торопящийся оповестить город о появлении врага, к горну. Уровень кваса резко пошел на убыль. С интересом приподняв бровь, Олег следил за процессом.

– По-моему, он даже не глотает, – тихо сказала Женька.

– Может, у него там вакуум? – предположил Олег. – Теперь пока не заполнит…

– Уф-ф… – выдохнул Ряба, отставил почти опустевшую бутылку и вытер губы тыльной стороной ладони. – Вот вам смешно, – сказал он. – А я чуть не помер по этой жаре, так к вам торопился.

– Худеть надо, – безжалостно заметила Женька, не без оснований гордящаяся отсутствием лишних килограммов.

– Вообще-то на такой случай придуман коммуникатор, – сказал Олег и пояснил: – Это если нужно срочно что-то сообщить.

– Коммуникатор… – почесал в затылке Мишка. – Оно, конечно, так. Но я, во-первых, знал, что вы здесь, а во-вторых, не баба сретенская, чтобы о важных делах по комму болтать.

– А в лоб? – поинтересовалась Женька.

– К присутствующим особам женского пола не относится, – быстро отмазался Ряба. – И вообще, Жека, как тебе не стыдно? Когда это я тебя за бабу считал?

– Надеюсь, и не за мужика, – сказала Заран. – Иначе даже не знаю, что мне было бы обиднее.

– Свой парень устроит? – спросил Мишка.

– Меня – точно нет, – ответил Олег. – Причем по разным причинам.

Женька заметно покраснела.

– Да ну вас, – сказала она.

– Сама виновата, – развел руками Мишка. – Знаешь ведь, что в формулировках я не силен.

– А в чем ты силен? В сборе слухов?

– Вот заметь. Я тебе за сегодня слова плохого не сказал. А ты укусить норовишь. Что случилось? Критические дни?

– Фу! – сказала Женька. – Как не стыдно!

– Да ладно, с кем не бывает.

– Забодали, – сказал Олег. – Ты что сказать-то хотел, Ряба? Прибежал, запыхавшийся, как бегемот…

– Заинтриговал, – вставила Заран. – А толку никакого. Один интерес – мои критические дни.

– Два. Второй – мой квас, который он почти весь вылакал.

– Ну и ладно, – насупился Мишка. – Могу вообще ничего не говорить, и пожалуйста.

Ряба умолк и отвернулся, уставившись на полуоткрытые ворота танкового бокса, за которыми, как он в точности знал, скрывались в прохладном полусумраке две машины его друга – «Хантер» и «Диктатор». Обе, на его взгляд, грозные и великолепные. Лучше просто не бывает. Мечта.

– Погоняем сегодня обязательно, – словно прочитав его мысли, сказал Олег. – И постреляем. Особенно с ходу.

– У меня с ходу не очень, – сказал Мишка.

– Я знаю. Потому и с ходу. Мне надо, чтобы очень. Или хотя бы хорошо.

«Неужели Олежек все-таки решил собрать клан?»

Мишка не решился задать этот вопрос вслух. Он и раньше смотрел на Олега чуточку снизу вверх, признавая за ним кучу достоинств, коими не обладал сам, а теперь ему и вовсе иногда казалось удивительным, что шагнувший так широко его одноклассник, а ныне штаб-сержант Шалый обращается с ним как с равным и даже по-прежнему считает своим другом. Если бы кто-нибудь сказал Мише Рябову, что подобное его отношение к Олегу Шальневу в чем-то унизительно, Миша бы только пожал плечами. На его прямой взгляд, в любви не могло быть ничего унизительного, а он любил друга искренне. Все остальное – не столь уж важно. Не считая клана, разумеется. За вступление в клан, который, как он надеялся, Олежек в ближайшем будущем создаст, он готов был отдать многое. Но пока разговоров об этом не возникало. Во всяком случае, серьезных разговоров. Пару раз Олег намекнул, что это вполне возможно, – и все. И, кстати, по Мишкиным наблюдениям, та же Женька Заран, которая демонстрировала свой независимый характер и свободу суждений при всяком удобном случае, тоже не заикалась больше о клане. С тех пор как перед дуэлью Олега с Годлой задала этот вопрос прямо и не получила ответа. А ведь она тоже мечтала о танковых боях, уж это Мишка знал точно.

– А я? – спросила Женька.

– Что – ты?

– Погонять и пострелять.

– Само собой. Ты ж не квасу попить сюда пришла.

Женька снова покраснела.

– Уф, что-то жарко сегодня, – сказала она. – Так что ты хотел рассказать, Миш? Действительно важное?

– Мне показалось, важное. Чего б иначе я примчался? Шел бы себе спокойно.

– Ну извини, – сказал Олег. – Давай выкладывай. Мы слушаем.

Когда Мишка закончил рассказ, тень старого тополя, в которой они лежали, ушла в сторону, и вся троица оказалась на солнцепеке.

– И впрямь жарковато, – сказал Олег, поднимаясь на ноги. – Ладно, пошли в ангар, пора делом заняться.

– А… что насчет этих двоих? – спросил Ряба. – Или ты думаешь, что все просто слухи?