день. И на душе тоже сразу стало ветрено и хмуро. А правильно ли я сделала, что простила Димку, что закрыла глаза на всю эту ситуацию? Окунувшись в грустные мысли, я не сразу заметила, что он пристально на меня смотрит. А когда случайно поймала его внимательный и, казалось бы, извиняющийся взгляд, растаяла снова, как мороженое на солнце. Ну, конечно, правильно! Ведь мы любим друг друга. И все у нас хорошо!

Спустя мгновение на веранде появилась Юлька. Накрыв на стол, она снова упорхнула, но тут же вернулась с кувшином лимонада — моего любимого, клубничного. Сквозь прозрачное стекло искрились на солнце кубики льда, окруженные ягодами спелой клубники и ароматными листочками мяты.

— Подарок от заведения, — подмигнула нам Юля, заметив мой удивленный взгляд. — А окрошка будет через пять минут!

С появлением Юльки напряжение спало окончательно. Дима разлил лимонад по стаканам, и мы отдали должное божественному напитку. А холодная окрошка так и вовсе сделала нас самыми счастливыми.

— Хорошо у вас здесь, — заметил Димка, когда мы уже отдали Юле пустые тарелки и ждали, пока она принесет счет.

— Это точно, — кивнула я, допивая лимонад. — Красиво, уютно и вкусно. Знаешь, это моя мечта — такое милое кафе на побережье. С самыми вкусными блюдами и непередаваемой атмосферой.

— Мечты имеют свойство сбываться, — хмыкнул Димка. — Мечтала же ты когда-то обо мне.

— В десятом классе! 15 лет назад!

— Ну и что, я же все равно теперь рядом.

— Это да…

— Не жалеешь? — вдруг спросил он, протянув свою руку к моей.

— Разве я похожа на идиотку? — улыбнулась в ответ я. — Только скучаю по Дашке. Мы никогда не расставались так надолго. Да что там, вообще почти не расставались. Разве что на пару дней, когда ее забирали к себе мои родители или мама Виталика.

— Она так и не звонила?

— Нет. Виталик сказал, что она уехала в лагерь на несколько недель и телефоны им там дают крайне редко.

— Ничего… — Он осторожно погладил мою ладонь кончиками пальцев. — Совсем скоро все образуется, вот увидишь.

— Надеюсь…

**

Вечер мы провели в объятиях друг друга, валясь на диване и смотря новый сериал. И я, и Димка оказались поклонниками современных триллеров, а тут в интернете вышла очередная новинка… Кинопросмотр затянулся чуть ли не до глубокой ночи и в результате утром я впервые опоздала на работу. Спала так, что не услышала, как верещал будильник. Димке сегодня нужно было к 12, поэтому он тоже мирно дрых и совершенно не собирался меня будить.

— Амир, прости, дай мне две минуты, и я буду готова работать, — скороговоркой выпалила я, влетая в двери кафе. Начальник стоял у барной стойки и натирал бокалы.

— Привет, Настя. Все в порядке, не переживай. Переодевайся спокойно. Все равно еще никого нет.

Сменив уличную футболку на нашу форменную, я уже через несколько минут материализовалась в зале. Посетителей по-прежнему не было.

— Как ваши дела, Амир? — вежливо поинтересовалась я, вставая рядом с ним и тоже хватаясь за тряпку.

— Спасибо, детка, все в порядке.

Амир редко пребывал в хорошем настроении, но сегодня, кажется, был особенно грустен.

— У вас что-то случилось? Выглядите расстроенным, — встревожилась я.

— Сегодня годовщина смерти моей жены, Мадины, — вздохнул он. — Ее нет уже три года. Никак не могу привыкнуть.

— Очень вам сочувствую, — проникновенно сказала я.

— Спасибо, Настя. Знаешь, говорят, время лечит… А на самом деле ничего подобного. Мне все так же тяжело, как и три года назад. Я просто научился принимать и проживать эту боль.

— Мне кажется, Мадина была бы очень счастлива, если бы узнала, что вы продолжаете держать это кафе.

— О, она это знает, детка, — легко улыбнулся Амир. — Она часто приходит ко мне во снах, и мы много разговариваем. Я рассказываю ей про свою жизнь, про кафе, про посетителей. Просыпаюсь — и становится легче.

— Мне кажется, у вас была настоящая любовь.

— Она не просто была, она есть, дорогая. Любовь — такая штука, которая остается с тобой на всю жизнь, хочешь ты этого или нет.

— А Мадина — ваша первая любовь? — вдруг незнамо почему спросила я.

— Да, — Амир снова улыбнулся, словно вспомнил что-то особенно приятное. — Я впервые увидел ее, когда нам было по 14 лет. Наши отцы работали вместе в пекарне, выпекали хлеб. Мадина была невероятно хорошенькой — высокая, тоненькая, белокожая, с копной черных, как смоль, волос. И глаза у нее были черными, но при этом очень добрыми и нежными. Уже тогда, в нашу самую первую встречу, я понял, что это мой человек.

— А она?

— О, она тоже поняла. Два года я не смел признаться ей в своих чувствах, все ходил вокруг да около, и она тоже молчала. А потом я решился и открылся ей. Это был один из самых счастливых дней моей жизни, — в глазах Амира заблестели слезы.

— А что было дальше? — затаив дыхание, спросила я.

— Когда нам было 18, мы поженились. И прожили вместе почти 30 счастливых лет, — просто ответил Амир.

— Мне кажется, не всем жизнь дает возможность испытать такую любовь.

— Да нет, Настенька, всем. Тут просто нужно уметь видеть.

— А…

Я хотела еще о чем-то спросить, но тут увидела первых посетителей. Подхватив новенькие листочки меню, поспешила к ним и приняла заказ. Амир стоял на прежнем месте. Бокал, который он все еще натирал, блестел.

— А можно еще один вопрос? — не удержалась я.

— Давай.

— А правда, что настоящая любовь — это умение прощать?

— Ты так спрашиваешь меня, как будто я какой-то философ, — покачал головой Амир. — Но, если хочешь знать, я так не думаю.

— Почему?

— Потому что, когда ты любишь — ты не совершаешь ошибок. Ты не делаешь так, чтобы близкому тебе человеку было плохо. Ты заботишься о нем изо всех сил и стараешься, чтобы он всегда улыбался. И чтобы на душе у него было легко и хорошо.

— Значит, я не такая,, — с грустью покачала головой я. — Я делала много ошибок.

— К такой любви тоже нужно прийти. Чистой, абсолютной, безусловной. Редко кому она дается прямо с рождения. Представь себе лестницу, Настенька. У ее подножия — человек, который еще не умеет любить. Тот, кто никогда не испытывал этих сильных чувств. А на вершине — тот, кто умеет любить беззаветно. Этот путь нужно пройти и пройти твердо. Да, ты можешь оступаться, спотыкаться и даже падать. Но, если ты хочешь познать настоящую любовь — ты ее познаешь. И все будет отлично.

— Спасибо, Амир, — с чувством