– Шмель – на связь Пятьсот двадцать пятому! – услышал старший колонны разведбата позывной начальника разведки группировки. – У штаба броню поставьте так, чтобы полностью закрыть обзор. Колонна, которую вы встретили, должна внутри вашего кольца быть невидимой для посторонних глаз!

– Я понял! – ответил старший колонны и только теперь удивился – что такого должны были совершить эти пацаны, что их и на территории своей базы нужно скрывать от посторонних глаз?!

* * *

Первым забеспокоился амир самого большого отряда Адам Лорсануков. Около 10 часов он начал вызывать Шамаева по аппарату космической связи. Но командующий фронтом молчал...

Лорсануков заметался по спортзалу, натыкаясь на составленные в ряд столы и стулья. Его люди, патрулировавшие селение, не подавали сигналов тревоги, но амир был слишком опытным бойцом, чтобы не чувствовать приближение опасности. Он поочередно вызвал каждый пост по рации и, заслушав успокаивающие доклады, запаниковал еще больше.

– Чего ты мечешься, Адам? – не выдержав его бега по залу, спросил Майрбек, амир батальона имени Джохара Дудаева. – Всё тихо…

– Если всё тихо, то где Шамаев?! – Адам не успокаивался.

– Сказано же было – шура пройдет в 12.00. А еще и 10 нет, – спокойно ответил Майрбек. – Не вижу причин для беспокойства...

– А я вижу! – закричал Лорсануков, резко остановившись. – Я вижу! Зачем было вызывать нас с вечера? Можешь объяснить? Нет? А я могу! Шамаев и не собирался проводить шуру в 12.00! Он должен был провести ее вот сейчас, не позже… Потому что позже здесь уже будут федералы!

– Ты что мелешь, Адам? – забеспокоился Майрбек. – Назначено в 12.00, значит, пройдет в 12! А о приближении федералов мы бы уже знали. Почти у каждого из нас есть свои завязки в группировке…

– Адам прав, – вмешался вдруг Гойтемир Хайдаров, молчаливый субъект с темным прошлым, о котором никто ничего не знал. – Мы до 12 часов представляем собой идеальную мишень, запертую в этом спортзале. Я думаю, лишь то, что Лом-Али, – он кивнул головой в сторону главы администрации, который безотлучно с вечера находился в зале, – находится с нами в этой ловушке, спасая нас от штурма. Но стоит ему покинуть этот зал...

– Говори, что ты знаешь?! – Лорсануков подскочил к Саидову и схватил его за отвороты пиджака.

– Я знаю ровно столько же, сколько знаешь ты, – спокойно ответил Лом-Али, отбив руки амира и поправляя галстук. – Не больше, не меньше. Я бы, может, и знал больше, если бы не находился здесь под вашим неусыпным наблюдением...

– Федералы знают о том, что мы здесь?

– Послушай голос разума, Адам, – Лом-Али сохранял внешнее спокойствие, но внутри был натянут как струна, готовая вот-вот лопнуть. – Я все время с вами. Каким образом я смог бы предупредить о вашей сходке федералов?

– Это могли сделать твои подчиненные!

– Мои подчиненные шагу не сделают без моего ведома, – вскинул голову Саидов. – Поэтому все мои люди живы, а селение не подверглось разрушениям…

– Чем ты гордишься?! – вскричал Майрбек. – В то время, как мы погибали в сражениях, вы, как трусливые бабы, берегли свои никчемные жизни!

– С каких это пор жизни чеченцев стали никчемными? – Саидов вскочил, опрокинув стул. – Ты видишь смысл своей жизни в том, чтобы погубить в боях с превосходящими силами противника как можно больше своих сородичей. А я не вижу в этом смысла, потому что Россию нам не победить! Когда мышь сражается со львом, шансов на победу у нее нет и быть не может! Тот, кто втравил чеченский народ в эту бойню, – преступник, и он ответит перед Аллахом за это!

– Сядь, – тихо сказал Лорсануков, поднимая стул, опрокинутый Саидовым. – Ты высказался, как враг. Да ты и есть враг! Но у тебя хватило мужества не скрывать от нас свое настоящее лицо...

– А я никогда его не скрывал! – Лом-Али сел. – Никогда. Я не трус! Я воевал два срока в Афганистане. У меня четыре боевые награды. И я знаю, что такое война! Знаю, чего стоит жизнь даже одного человека из моего народа... Я видел результаты «ковровых» бомбардировок, которые, кстати, впервые применил в Афганистане наш президент Джохар... Видел, как превращаются в пыль целые кишлаки с мирным населением... Очень жаль, что вы этого не видели, и потому до вас до сих пор не дошло, что вы губите вайнахский народ!

– Ты предлагаешь нам сложить оружие? – вкрадчиво спросил Балта по кличке Бригадир, который в мирное время действительно был звеньевым в винодельческом совхозе. – Нам пойти и дружно сдаться федералам?

– Тебе не придется это делать, – Саидов смотрел прямо в глаза Бригадира. – Твою сдачу в плен не примут, поскольку все дагестанские рынки наводнены твоими видеокассетами с кадрами зверских казней пленных русских солдат… Честно говоря, я бы сам тебя пристрелил, ибо ты – позор чеченского народа!

Бригадир выхватил пистолет, но Хайдаров выбил его из рук Балты. Его глаза злобно блеснули.

– Успокойся, герой! – процедил Гойтемир сквозь зубы. – Лом-Али прав. Ты своими съемками нанес непоправимый вред нашей борьбе! Где священный джихад – и где гнусное позирование перед видеокамерой с отрезанием голов пленным? Чем ты думал, когда делал это?! Не думаю, что это место называется головой!

– А что, один я это делал? Даже сам Хаттаб... – не договорил Бригадир и отошел, махнув рукой.

В это время зашипела тон-вызовом рация Лорсанукова. Адам схватил ее со стола, и все амиры услышали голос постового:

– Адам, в селение вошли два БТРа с «вованами». С ними человек пять наших омоновцев. Ищут главу администрации...

– Ну, что теперь скажешь? – Амир злобно взглянул на Саидова.

– Ничего не скажу, – пожал плечами Лом-Али. – Для того, чтобы что-то сказать, мне нужно пойти и поговорить с ними. Узнать, что они хотят...

– И сдать нас «вованам»? – полуутвердительно сказал Адам.

– Э-э, да ты так ничего и не понял из того, что я говорил, – ответил Лом-Али, поднимаясь со стула. – Я же сказал тебе, что для меня самое ценное – это жизни моих сородичей. И я все сделаю для того, чтобы на улицах моего селения не пролилась кровь! Тебе понятно, Адам? Я пошел в администрацию.

– Постой! – окликнул его Хайдаров. – С тобой пойдет наш человек. Зубаир, иди с ним! Оружие оставь. Возьми только пистолет.

Молодой чеченец – личный телохранитель Гойтемира – снял с плеч разгрузку, сбросил камуфлированную куртку, оставшись в ярко-синей футболке с надписью «PUMA» на груди, и, сунув сзади под ремень «стечкина», шагнул к Саидову.

– Если что-то пойдет не так... При малейшем лишнем слове федералам – вали его! – Хайдаров ткнул пальцем в сторону Саидова.

Лом-Али только ухмыльнулся в ответ и пошел к выходу.

У здания администрации стояли две боевые машины, вокруг которых толпился обвешанный оружием народ в тяжелых «сферах» на головах. Саидов сразу же направился к ним.