Опять прозвучал телефонный звонок.

– Наконец-то, Одинцов объявился, – прокричал Гуров Авроре и бросился к телефону.

Нет, это был не Одинцов. Опять звонил Данек. Как и подобает истинному интеллигенту, он не мог не проявить заботу и не поинтересоваться текущим состоянием, в том числе и финансовых дел своего русского друга Ивана. Как только Наташа вышла из квартиры за сигаретами, он перезвонил.

– Хорошо, что ты ещё раз звякнул, – обрадовано зачирикал Гуров. – Я как раз хотел обсудить.

– финансовые проблемы, – закончил Капитанову мысль пан профессор.

– Да, пан. Ты прав, – согласился Гуров. – Мои финансы поют романсы. Заработанного хватило, чтобы закрыть старые долги. Я ещё с Одинцовым не рассчитался за будку с автостоянки.

– Так продайте её! – тут же посоветовал поляк. – Вот и рассчитаешься.

– Продадим! Но когда? Сейчас повсеместно стали предъявлять новые требования к так называемым товарным «палаткам». Им теперь, давай в евростиле. – Правильно требуют, – неожиданно для Гурова поддержал администраторов Данек, – В Польше это уже пройденный этап. Ты лучше скажи, как поживает Николай? Он готов к новым делам на поприще капитализма?

– А он у нас, как пионер – всегда готов!

– Тогда так, – перешел к делу Данек. – Займите у кого-нибудь деньги на поездку. Я компенсирую.

– А гостиницу?

– Никаких гостиниц! Утром приедете, вечером обратно. Пшепрашам, друг! Извини! При всём моём желании пообщаться с тобой, дела таковы, что действовать нужно оперативно. Ваш рынок уже заполняется польскими товарами. Надо успеть в него вписаться. Всё! Пока! Кажется, Наташа вернулась!

– Бляха муха! – в сердцах воскликнул Гуров, но эту фразу Данек уже не слышал. Как только раздался звук отпирания входной двери, он быстро положил на место телефонную трубку.

– Поговорить не дает с другом детства! – продолжал возмущаться Гуров. – И это с ней придется иметь дело! Да она нас всех достанет!

– Давно пора вас построить, мужиков! – раздалось за стенкой. – Молодец Наташка!

– Аврора.

– Звони Николаю! Хватит лясы точить!

– Если эти две объединятся – нам хана! А если к ним присоединится еще и военно-морская Натали с фамилией Одинцова – нам трандец!

Гуров обреченно набрал телефонный номер Одинцова и довел до него план поездки. Тот подробно обо всем расспросил. Договорились первым же автобусом двинуть на Гданьск. Естественно, на деньги Николая. Естественно, в долг.

Польский Гданьск и российский Калининград соединяет шоссе протяженностью менее двухсот километров. Если бы не пограничные переходы, то домчаться на легковушке можно было бы за каких-нибудь полтора-два часа. На автобусе дольше, но всё равно заграница несравнимо ближе к калининградцам, чем, скажем, к брянчанам, смоленчанам и тем более к москвичам. Должно же хоть в чем-то повезти, отрезанным от основной территории России, жителям янтарного края. Правда, мнения на этот счет расходятся. Вот и господин капитан, сомкнув глаза, который раз бубнит себе под нос одно и то же:

– Курица – не птица! Польша – не заграница!

– Польша – не заграница! Курица – не птица!

– Курица.

– Химик – не моряк! – вклинился Одинцов, чем сразу же вывел пана капитана из состояния прострации.

– Чего-чего это, господин капраз, провещал, просвети необразованного? – отреагировал Гуров, не открывая глаз.

Одинцов оторвался от спинки кресла и, убедившись в восстановлении жизнедеятельности бренного тела пана капитана, объяснился:

– Это из серии флотских прибауток. Типа: кому у нас привольно живется на Руси? Начальнику химической, начальнику физической, морально-политической и зам по строевой. Понял?.. А вообще на нас уже смотрят.

Одинцов придвинулся к Гурову и прошептал ему на ухо:

– Сам прикинь. Сидишь, бубнишь что-то про Польшу. А они славяне, по-русски разумеют. Думают, что этот пан против них имеет?

Гуров отодвинулся от Одинцова и демонстративно громко произнес:

– Курица – не птица! Польша – не заграница! Химик – не моряк! Одинцов – не.

Наконец-то всё стало понятно. При слове «Одинцов», произнесенном естественно с поворотом головы в сторону капраза, от Гурова так пахнуло спиртным, что можно было подставлять зажженную спичку – от неё несомненно вспыхнул бы факел.

Одинцов с нескрываемым удивлением посмотрел на своего горе-компаньона, которого к этому времени аккурат развезло и «море становилось по колено». Всё было ясно и так, но он всё-таки уточнил:

– Магазины ещё заперты! Когда успел?

– Польша – не моряк.

Зная Гурова в мельчайших подробностях, Одинцов не стал читать ему нравоучения. Это абсолютно бесполезно. Как и предполагалось, через мгновение капитановы стишки превратились в нечто булькающее и хрюкающее. Все кому не повезло оказаться в попутчиках у пана Гурова, смогли сполна ощутить весь многоголосый и ни с чем не сравнимый в сольном исполнении аккомпанемент звуков его капитанского храпа. Панове и затисавшиеся в автобус россияне бурно обсуждали поведение незнакомца.

– Матка боска, те ж не можно слухать!

– А я ещё надеялся выспаться в автобусе?

– Пан сосед быць можэ посвистет у пана над ухом.

– Ваши документы?

А это уже наши погранцы и надо четко отвечать на поставленные вопросы, иначе, как говорится «Дранг нахт Остен!» – обратно восвояси.

Одинцов грубовато двинул пана капитана в бок и тот мигом проснулся.

– Что? Уже Варшава? – спросонья выпалил Гуров и вылупил свои голубые на выкате глаза на погранца, чем привел его, целого сержанта пограничной службы, в состояние близкое к служебной агрессии.

– Документы? – со всей строгостью, на какую только способен страж границы, произнес сержант.

– Не мути Иван, а то высадят, – Одинцов стал серьезным и в предчувствии того, что пан капитан буркнет что-нибудь не подходящее данному моменту, мигом выхватил у него документы и дружелюбно сказал за двоих:

– Он спросонья, товарищ сержант! Вот, пожалуйста, наши загранпаспорта. А ваучеры только до Г даньска, не до Варшавы.

Погранец шустро пролистал паспорта, затем ваучеры и неожиданно для Одинцова спросил у него:

– Первый раз едите за границу?

– С чего вы взяли? – с некоторой обидой в голосе спросил он у служивого.

– Нет прежних штампов о пересечении границы.

– Видите ли, товарищ сержант, раньше я носил погоны капитана первого ранга, полковника по-вашему, и бывал за границей в составе официальных делегаций, заходя в порты иностранных государств прямо с моря. Загранпаспорт не требовался.

– Ясно товарищ капитан первого ранга, – вежливо произнес сержант. – Счастливого пути!