– Да, я там была, – сходу подключилась Валентина Петровна, которую Одинцов охарактеризовал как даму со строгим лицом. – Нефтяники плакали, когда я принимала их объекты. Но я лишь выполняла предписания международного договора «Хелком – 92». Где предусмотрен сбор сточных вод с танкера, я вас спрашиваю, товарищ Одинцов? Или господин Одинцов, я уже не знаю. Все стали господами.

– Вопрос, конечно, интересный, – поддержала аристократка.

– Я хочу заметить, – спокойно начал капраз, доставая из чемодана папку с Хельсинским договором 1992 года, который подписала и Россия, – что в данном документе не содержится слово «нельзя». Это первое. Второе. За сбор и сдачу сточных, равно и льяльных вод, отвечает капитан танкера. У него строго определенное, по приему нефти с рейдового причала, сталийное время. Если он не уложится, наступает демередж, который на крупнотоннажных судах составляет десятки тысяч долларов лишь за одни сутки. Надеюсь, членам уважаемой комиссии понятны эти морские термины?

– Разумеется, – ответил за всех присутствующих председательствующий, но по отдельным физиономиям, включая строгую даму, было видно, что не все понимают физический смысл морских операции, а тем более, специфические термины.

– Третье, – с подковыркой ввернула Пономарева и потрясла над головой каким-то документом, – в этом вот дополнении к Хелком-92 у вас на терминале должно быть приемное устройство диаметром триста пятьдесят миллиметров для приема сточных вод и точка! Я не подпишу положительное заключение!

Одинцов и разработчик начали о чем-то шептаться. Члены комиссии также оживились, обсуждая произошедшее. А председатель спокойно так заметил:

– Каждый волен иметь свое особое мнение. Но я, всю жизнь проработавший в портофлоте, даю вам сходу бесплатный совет. Всё, с морской точки зрения, просто даже для рейдового причала. Берется, понимаете ли, плавающая бэушная шаланда, дедвейтом до тыщи тонн, на палубе с обоих бортов вваривается приемная труба евростандарта триста пятьдесят миллиметров – вот вам и решение проблемы. Будет капитан её заказывать или нет – это его вопрос. А копеешная шаланда будет стоять у причала, числясь на балансе портофлота, и предъявляться Валентине Петровне. Так, господа-товарищи?

Раздались бурные аплодисменты. Громче всех, естественно, аплодировали Одинцов и разработчик проекта. Они не ожидали, что председатель комиссии так оперативно выручит их с решением реальной проблемы.

– Допустим, произошел разлив нефти в море, – опять встрял седовласый. – По расчетам, это десять тысяч тонн. Как вы, силами МЧС Калининградской области, собираетесь бороться с таким нефтеразливом?

– Послушайте, Николай Семеныч! – вступился председатель. – У них всё подробно расписано. Но ни они, не те, кто уже эксплуатируют подобные терминалы в Прибалтике, ничего не смогут реально противопоставить, скажем, тем же террористам. Если на терминал упадет самолет – будет то же самое. Недавно, у острова Борнхольм утонул танкер. И все прибалты, в том числе и калининградцы, оказались обречены. Теперь, мазут с затонувшего танкера, при каждом шторме на Балтике, будет всплывать в разных местах побережья, и ничего с этим не поделаешь. Самое правильное, что предлагают разработчики в своем проекте, это жесткое требование по постановке на прием нефти новых танкеров только с двойным дном и бортом; это подход к рейдовому причалу только с лоцманами подготовленными в калининградской Балтийской Государственной Академии; это наличие системы гидроудара и перекачка нефти из подводного трубопровода в береговые резервуары при возникновении штормовых условий и так далее. То, что они спроектировали, является на сегодня лучшим в мире. Это не только рабочие места, это реальный рывок науки. Это то самое удвоение ВВП, которое и возникает в стране за счет эксплуатации именно таких объектов. Я, как госслужащий, человек науки, председатель комиссии, ставлю проект на голосование. Кто за положительную государственную экологическую экспертизу данного проекта – прошу голосовать. За? Против? Нет против! Одна воздержалась! Поздравляю вас Одинцов! Ждем ваше технико-экономическое обоснование и рабочую документацию.

Приказ получите по почте. Удачи вам!

Одинцов долго жал руку председательствующему, приглашая то к себе в Калининград, то в любое другое место, но тот лишь отшучивался и призывал членов комиссии не расходиться – предстояло обсуждение проекта строительства трубопроводов для перекачки нефти и газа из Сибири на Дальний Восток.

Радостный капраз заскочил к нефгарху отчитаться. Тот поблагодарил за проделанную титаническую работу и дал увесистый конвертик. После чего, извинился и рванул в аэропорт. Там его ждал собственный самолет, на котором он и улетел. в Париж. Капраз не знал, что в нефтяной компании вовсю работала налоговая инспекция и штрафы уже превысили все мыслимые и немыслимые размеры, возникла реальная угроза банкротства.

Как это бывает в подобных случаях, пошли внутренние разборки. Им было уже не до нефтетерминала в свободной экономической зоне. Надо было просто “уносить ноги”.

По бетонной калининградской эстакаде шли три уставших и уже немолодых человека. Они остановились ближе к тому месту, где некогда красовался во всем своем великолепии Королевский замок, посмотрели по сторонам и вниз, на реку Преголь, что-то ища, но не находя на прежнем месте.

– Тихая гавань! – произнес с незаметным акцентом поляк. – Тут бы запустить прогулочные корабли как у нас в Гданьске.

Мореманы никак не отреагировали на очередное коммерческое предложение из братской Польши.

– Ваня! – сказал тот, что повыше ростом. – А что стало с «Корюшкой»? Помнишь, здесь пароход когда-то стоял?

– Ты про «посудину», – сходу отозвался тот, что был ростом пониже, – которую мы планировали переименовать в «Иммануил Кант»? Сгорела ярким пламенем. А что?

– Да так, ничего. Веселые были времена.