Тогда я отдал Райперу остальные два браслета, после чего Клапа отсек головы мертвецам, убедившись, как трудно перерубить шею. Но как только дело было сделано, мы отнесли окровавленные головы в Кайр Лигвалид. Едва мы добрались до разрушенного города, я увидел, что первые два трупа уже вытащены из ручья и обезглавлены.

Аббат Эадред хотел повесить четырех оставшихся пленников, но я убедил его отдать мне Текиля, по крайней мере на одну ночь.

Я велел привести Текиля в руины старого здания, которое, как мне казалось, построили еще римляне. В высоких стенах, сделанных из хорошо обработанного камня, были прорублены три высоких окна. Крыши в здании не было. Пол устилали крошечные черные и белые плитки, некогда составлявшие давно уничтоженный орнамент.

Я зажег огонь на самом большом из оставшихся кусков плотно пригнанных плиток, и пламя расцветило старые стены огненным мерцанием. Бледный свет просочился и сквозь окна, когда из-за облаков показалась луна.

Райпер и Клапа привели ко мне Текиля. Они хотели остаться и посмотреть, что я с ним буду делать, но я отослал обоих прочь.

Теперь, когда Текиль лишился своих доспехов, на нем остался только короткий грязный плащ. Лицо его покрывали синяки; запястья и лодыжки были скованы рабскими кандалами, теми самыми, в которые он собирался заковать меня.

Пленник сел в дальнем конце комнаты, а я устроился у огня напротив него. Текиль уставился на меня. У него было славное мужественное лицо, и я подумал, что этот человек мог бы стать моим товарищем, если бы судьба не сделала нас врагами. Казалось, его забавляло то, как тщательно я его разглядываю.

— Ты и был тем самым мертвым воином, — сказал он, немного помолчав.

— Да ну? С чего это ты взял?

— Я знаю, что мертвый воин носил шлем с серебряным волком на гребне, и видел точно такой же шлем на тебе. — Текиль пожал плечами. — А может, он просто одолжил у тебя шлем?

— Может, и одолжил, — ответил я.

— Тот воин напугал Кьяртана и его сына до полусмерти, но именно этого ты и добивался, верно? — слегка улыбнулся Текиль.

— Это то, чего добиваются все воины, — ответил я.

— А теперь, — продолжал он, — ты отрезал головы четырем моим людям и собираешься послать эти головы Кьяртану, так?

— Да.

— Потому что ты хочешь напугать его еще больше?

— Именно так, — подтвердил я.

— Но всего должно быть восемь голов, — сказал Текиль. — Разве не так?

— Восемь, — снова кивнул я.

Он скорчил гримасу, услышав это, потом подался вперед и посмотрел на плывущие по небу облака. На руинах города выли собаки, и Текиль повернул голову, прислушиваясь.

— Кьяртан любит собак, — сказал он. — И постоянно держит свору псов. Свирепых тварей. Заставляет их драться друг с другом и оставляет только сильнейших. Он устроил псарню в зале Дунхолма и использует псов для двух вещей. — Текиль замолчал и насмешливо посмотрел на меня: — Именно этого ты и добиваешься, да? Чтобы я рассказал тебе о Дунхолме? Объяснил, в чем его сила и слабость, и сколько там человек, и как ты можешь его взять?

— Да, я хочу знать все это и даже больше, — ответил я.

— Потому что ты кровный враг Кьяртана? Жизнь Кьяртана в отместку за смерть ярла Рагнара? Да?

— Ярл Рагнар вырастил меня, и я любил его как отца.

— Вообще-то у него есть родной сын.

— Да, но он не может отомстить. Альфред держит сына Рагнара в заложниках.

— Поэтому сыновний долг исполнишь ты? — спросил Текиль. Он пожал плечами, как будто и так знал, каким будет мой ответ. И продолжил: — Ты поймешь, что сделать это непросто. Хотя бы потому, что тебе придется драться с псами Кьяртана. Он держит их в зале собственного дома. Они там живут, как господа, а под полом зала Кьяртана спрятаны сокровища. Много серебра и золота. Правда, на эти драгоценности он никогда не смотрит. Но все-таки сокровище там, зарыто в земле, под тем залом, где живут собаки.

— Кто его охраняет? — спросил я.

— Это первая из обязанностей его свирепых псов, — пояснил Текиль, — но вторая — убивать людей. И он убьет тебя. Кьяртан сперва выколет тебе глаза, а потом тебя разорвут на куски его гончие. Или, может, он дюйм за дюймом будет сдирать с тебя кожу. Мне приходилось видеть такое.

— Да уж, не зря его зовут Кьяртан Жестокий, — сказал я.

— Он заслужил это прозвище, — отозвался мой пленник.

— Так почему же ты ему служишь?

— Он щедр, — ответил Текиль. — Кьяртан любит в этой жизни лишь собак, золото, женщин и своего сына. Мне тоже по душе сокровища и бабы, и Кьяртан щедро снабжает меня тем и другим.

— А как насчет собак и его сына? — поинтересовался я.

— Я ненавижу его псов, — признался Текиль, — а его сын, он жалкий трус.

— Свен? — удивился я. — Он не был трусом в детстве.

Текиль вытянул было ногу, но поморщился, поскольку рабские кандалы помешали ему.

— Когда Один потерял глаз, — сказал он, — то взамен получил мудрость. Но когда Свен потерял глаз, то стал трусом. Этот парень достаточно храбрый, когда сражается со слабаком, но ему не нравится встречаться лицом к лицу с сильным противником. Но его отца, однако, трусом не назовешь.

— Я помню, что Кьяртан всегда был храбрым, — произнес я.

— Он храбрый, жестокий, безжалостный, — сказал Текиль. — А теперь ты знаешь также, что у него полным-полно злобных гончих, которые разорвут тебя в кровавые клочки. И это, Утред Рагнарсон, все, что я тебе расскажу.

— Ты расскажешь мне кое-что еще, — покачал я головой.

Текиль наблюдал, как я подкладываю бревно в огонь.

— Интересно, с какой стати? — спросил он.

— Да потому, что я могу дать тебе кое-что взамен, — ответил я.

— Неужели оставишь мне жизнь?

— Нет, но зато позволю тебе самому выбрать, какой смертью умереть.

Он понял и слабо улыбнулся:

— Я слышал, что монахи хотят меня повесить?

— Да, — подтвердил я, — потому что у них нет воображения. Но я не позволю им повесить тебя.

— И что же, интересно, ты собираешься сделать вместо этого? Отдашь меня тем мальчикам, которых зовешь воинами? Разрешишь им потренироваться на мне?

— Если ты не заговоришь, — сказал я, — то именно так я и поступлю, потому что им и впрямь нужно практиковаться. Но я облегчу новобранцам задачу. Ты не получишь меча.

Если у него не будет меча, он не отправится в пиршественный чертог Одина: этой угрозы оказалось достаточно, чтобы Текиль заговорил.

Он рассказал, что у Кьяртана в Дунхолме три корабельные команды[2], что составляет примерно сто пятьдесят воинов. Но есть и другие люди на фермах недалеко от крепости, которые будут сражаться за него, если их призовут. Поэтому Кьяртан, если пожелает, может возглавить четыреста опытных воинов.