– Но для тебя же естественно обнять и приласкать меня, когда я расстроена, правда ведь?

– Да… но…

– Тогда представь, что я огорчена, – настаивала Билли, обрадованная тем, что нашла идеальный способ заставить его проявить нежность.

– Что? – с недоверием переспросил Джио.

– После секса, – упорствовала Билли. – Только подумай: она расстроена, надо бы обнять ее.

– Представить не могу тебя огорченной после того, как я удовлетворил тебя.

– Неужели у тебя на все есть готовый ответ? – обиделась Билли. – Просто я стараюсь придумать стратегию, которая устроила бы нас обоих.

– Забудь о стратегии, – посоветовал Джио, возвращаясь в постель. Сцепив зубы, он обнял Билли и привлек к себе. – Я сам разберусь, хорошо?

– Хорошо, – удовлетворенно согласилась Билли. Она погладила мягкие волоски на выпуклых мышцах груди, а потом игриво скользнула рукой ниже, демонстрируя преимущества другой формы близости после секса.

– Хорошо, – повторил Джио, но уже другим, довольным голосом. – Очень хорошо!

Спустя час они валялись в шезлонгах на широком открытом балконе и любовались игрой последних всполохов заката на темном небе. Обилие пустых упаковок от холодного ужина указывало на то, что они с аппетитом поели. Сжимая в пальцах тонкую ножку бокала с шампанским, Билли удовлетворенно вздохнула.

– Здесь так спокойно отдыхать под убаюкивающий шум прибоя.

– Мне с детства нравился этот звук. Родители часто привозили нас сюда и… – Голос Джио замер.

Билли взглянула на него, чувствуя, как напряглось его стройное тело.

– И что? – поинтересовалась она. – Как здорово, что у тебя сохранились добрые детские воспоминания.

– Мы с сестрой были еще маленькими тогда… задолго до того, как отец встретил «любовь своей жизни», – с горечью произнес Джио.

– Он так… считал? – Билли не упустила представившуюся возможность глубже проникнуть в семейную историю, ведь Джио всегда избегал говорить о разводе родителей.

– Британская модель по имени Марианна была его любовницей, а потом «случайно» забеременела и родила мальчика. Не от моего отца, как потом выяснилось. Но он решил, что не может жить без нее.

– Ох! – не удержалась от восклицания Билли, находя явное сходство с ее собственной ситуацией. По крайней мере, ей стала понятна эмоциональная отчужденность Джио в отношении ее.

– Мы с сестрой вернулись из пансиона на летние каникулы и попали в другую жизнь. Отец развелся с матерью и предоставил ей квартиру в Афинах. Нам тоже не нашлось места на Летсосе, как и в родительском доме, потому что мой отец – не хочется его так называть – женился на Марианне, а ей не хотелось видеть рядом его детей от прежнего брака.

Невероятная горечь его слов поразила Билли. Она представила, как Джио и его сестра страдали от унижения родной матери и оттого, что их лишили всего, что принадлежало им по праву.

– Почему твой дед не вмешался? Ты же сказал, что остров принадлежал ему.

– Он не мог отказаться от собственного сына и не хотел иметь врага в лице его новой жены. Теперь он сожалеет, что не помог и не поддержал нашу мать. Ему, правда, было не до нее – пришлось спасать семейный бизнес и капитал от ущерба, причиненного безрассудством Дмитрия и капризами его жены.

– Ты поддерживал отношения с отцом после развода?

– Нет. Мы встретились еще только один раз. Марианна очень болезненно относилась к тому, что у него есть дети от первого брака. Любовь, – печально вздохнул Джио, – может быть очень разрушительной. Мой отец во имя любви разрушил семью, а моя мать рано умерла, не выдержав разочарования.

Билли молчала в задумчивости. Ей стало понятно, как Джио пришел к заключению о пагубности эмоций. Ребенком он видел, какими ужасными последствиями оборачивается эгоистичное чувство, называемое любовью. Его отец без сожаления бросил жену и детей ради женщины, которую хотел.

– Но разве родительская любовь разрушительна? Многие считают, что она хранит ребенка и помогает ему, – миролюбиво заметила Билли.

– Мужчина должен выполнять свой долг по отношению к семье, не рассуждая о любви, – убежденно сказал Джио, крепче обнимая ее. – Мне не обязательно любить, чтобы заботиться о тебе.

У Билли защипало в глазах. Разве он позаботился о ней, когда два года назад решил жениться на Калисто. Впрочем, сейчас не время для грусти, решила она и положила голову на плечо Джио.

– Мне кажется, – после долгой паузы сказал Джио, поразмыслив, – я все-таки люблю Тео, но только потому, что он маленький и беззащитный. К тому же он забавный, как щенок или котенок. У меня в телефоне десяток его фотографий из Йоркшира. Не мог дождаться, когда увижу его снова.

В этот момент Билли позавидовала сыну, пробудившему за короткое знакомство такую привязанность со стороны Джио.

– Мне не терпелось увидеть и тебя… как ты, вероятно, догадалась, когда сегодня я ворвался к тебе перед свадебной церемонией, – признался Джио и ласково потерся небритым подбородком о ее нежную шею. Впервые за долгое время он чувствовал полное умиротворение и удивлялся, как Билли удается так влиять на него. – До сих пор не пойму, что на меня нашло. Просто охватило какое-то безумие.

– Я была не против, – успокоила его Билли, поворачиваясь в его объятиях и глядя сверху вниз.

Лицо сохраняло растерянное выражение, словно, вспоминая сегодняшнее утро, он не мог поверить, что способен на необдуманный поступок.

– Представляешь, в глубине души меня мучили сомнения: боялся, что ты не придешь в церковь. Разве это не безумие?

«Он не знает, как сильно я люблю его, иначе бы не беспокоился на этот счет», – с грустью подумала Билли. Какой бы сильной ни была обида, она никогда не бросила бы его перед алтарем.

Когда внедорожник остановился перед крыльцом, Билли непроизвольно ахнула:

– Господи, какой огромный дом!

Вилла широко раскинулась на вершине холма в окружении прекрасного тропического сада.

– Дом должен быть большим, чтобы вместить семью, когда мы все собираемся здесь. Кроме того, с момента постройки каждое новое поколение, как правило, расширяло здание.

От Билли не укрылось непривычно сильное волнение Джио. Он спрыгнул с подножки автомобиля и открыл заднюю дверь, чтобы вынуть Тео из детского кресла. Айрин и Агата уже поднимались вверх по ступеням крыльца. Двери дома были распахнуты настежь.

В холле суетился дворецкий, но Джио только коротко кивнул вместо приветствия и устремился внутрь, точно зная, куда идти, и не желая задерживаться.

– Джио, – окликнула его Билли, слегка задыхаясь от спешки, – если нас ожидает толпа людей, лучше дай мне Тео. Он может испугаться незнакомых…

Джио твердо сжал челюсти и, почти не останавливаясь, передал ей ребенка. Билли привычным жестом усадила сына на бедро.