— За что?

— Если бы я знал. Ты с кем живешь?

— Одна.

— Дай мне полежать у тебя до вечера. А вечером я вызову такси и уеду домой.

— Если в больнице узнают, что ты у меня, меня уволят.

— Тогда не говори им об этом.

— Данил, я из-за тебя должна буду пойти на преступление.

— На какое?

— На должностное.

— Ничего, Бог все простит.

— Ты веришь в Бога?

— Просто я так сказал.

— У тебя снова кровь на груди. Пока ляг. Я перевяжу тебя. Только мне надо сходить в аптеку за лекарством.

— Иди. Только не предавай меня, пожалуйста.

— Не бойся. Я постараюсь. Я помогу тебе.

Данил боком съехал на диван, проваливаясь в звенящее небытие. Долго он лежал так, словно качаясь на лодке, пока совсем не отключился, а, отключившись, не слышал, как вернулась Галия с лекарством, как щупала пульс, смотрела на телефон и слушала его дыхание.

Галия Валиева жила одна в однокомнатной квартире со всеми удобствами. Квартира была уютная, хотя и обставлена не дорого. Спала она на раскладном диване, напротив, у двери ведущей на балкон, стоял телевизор советских времен, у стены — два кресла и журнальный столик, а напротив — сервант.

На диване теперь отлеживался Данил, а хозяйка привезла откуда-то раскладную койку с матрацем и ставила ее на ночь посреди комнаты, сожалея, что она не помещается в кухне.

На следующее утро Данил почувствовал себя намного лучше.

— Проводишь меня в Бибирево? — спросил он девушку за завтраком.

— Сегодня?

— Ну да. Я же тебе мешаю.

— Ну, вообще-то, нет, — Галия отвернулась, делая вид, что достает посуду. — И я не могу тебя проводить — ко мне придет моя заинтересованная.

— Кто? — насторожился Данил.

— Ну, с которой я изучаю Библию.

— А. Это как по телевизору передают.

— Нет. Нас не передают.

— Кого «вас»?

Галия внимательно посмотрела на Данила.

— Я некрещенный возвещатель в нашей организации.

— В банде, что ли?

— У тебя только банды на уме. Мы «Свидетели Иеговы». Только не говори, что ты о нас не слышал.

— Я и правда о вас не слышал. А кто такой Иегова, судья, что ли?

— Ты не с Пятницей жил случайно?

— Я что, на Робинзона Крузо похож, по твоему?

— Нет, ты и правда ничего не знаешь? Может, тогда, поживешь у меня? А я тебе о многом расскажу.

Данил пожал плечами. Ему тут было не плохо, к тому же он понимал, что кто-то должен ему менять повязки, иначе рана может воспалиться.

— Давай так, Данилочка, сейчас я уберу со стола, ты пересядешь на диван, или, лучше, ляжешь, а я тебе начну рассказывать чудесную весть об отце всего земного, о нашем Боге Иегове. Давай, я тебе помогу дойти до дивана. У меня есть много журналов, целые подшивки «Сторожевой башни» и «Пробудись», я их все тебе дам, ты почитаешь, а потом мы вместе с тобой начнем изучать Библию.

— Вот родители твои придут и спустят меня с лестницы.

Данил обошел девушку и прошел в комнату.

— Они не придут, я с ними разошлась.

— Как это? — Данилу никогда бы и в голову не пришло разойтись с матерью.

— Мы разные люди.

— Они, значит, не «Свидетели»?

— Нет, они мусульмане. Я взяла у них эту квартиру и нашу старую мебель, и они теперь живут своей жизнью.

— Где?

— О, за них не переживай. Они там дом себе построили под Москвой, ого.

— Богатые?

— Еще какие.

— Жила бы лучше с ними, работать бы не пришлось.

— Они мне мешают. У нас разные взгляды на жизнь.

— А. Ты, значит, «Свидетель», а они ничего не видели, так?

— Вот именно. Я хочу спастись и жить вечно.

Данил сидел на диване и улыбался, глядя на нее.

— Ты чего?

— Да ты больно красивая. Чем-то на маму мою похожа, только черноволосая.

— А она блондинка, как и ты?

— Еще светлее.

— Ну, давай, двигайся, я тебе почитаю. У меня тут записи моих занятий.

— Валяй, может я подремлю.

— Успеешь подремать. Сначала послушай.

Тут в дверь позвонили. Гала пошла открывать, потом быстро вернулась.

— Это моя заинтересованная пришла, мы позанимаемся на кухне, а тебе вот журнал, читай.

Данил вяло кивнул. Галия тут же скрылась в кухне, а в дверь просунулось любопытное лицо такой же молоденькой девчонки и тут же скрылось. Данил вздохнул, взял в руки переплетенную подшивку и улегся поудобнее, чтобы читать.

Когда Галия проводила свою заинтересованную и заглянула к нему в комнату, он спал, а журналы съехали на пол. Судя по всему, он еще не заинтересовался и на этой ниве стоило потрудиться.

Еще через день Данил почувствовал себя совсем хорошо. Рана его почти зарубцевалась и больше не кровоточила.

— Мне нужно поехать к одному человеку, — сказал он Галие, одевая свою аккуратно заштопанную девушкой футболку.

— Я поеду с тобой. Тебя нельзя еще отпускать одного. Вызовем такси.

— Ладно. Только у меня нет денег.

— У меня есть. Я звоню.

— Звони.

Такси приехало очень быстро, и они сели в него: Данил рядом с водителем, а Галия, одна, сзади.

Адреса Игоря Николаевича Данил не знал, он помнил только улицу, поэтому они долго петляли, разыскивая нужный дом.

Оставив девушку в такси у въезда во двор, Данил зашел вовнутрь.

— Ты? — удивился старик охранник. — Уже ожил, что ли?

— Ожил. Игорь Николаевич дома?

— Да. Позвонить, что ли?

— Как хотите.

— А, иди так. Очень уж он убивался о тебе.

Данил бегом бросился по лестнице. На его звонок в дверь откликнулся молодой женский голос.

— Кто там? Как доложить?

— Ганичев.

— Хорошо. Там Ганичев какой-то.

— Открывай. Неудобно человека на площадке держать.

Данил улыбнулся от этого совещания молодых женских голосов: там в квартире не переключили домофон.

Дверь открылась, и Данил вошел в прихожую, глядя на молоденькую девушку в домашнем переднике.