Вероятно, возможность соединиться с незнакомцами в том, что по всем понятиям и свойствам является современной формой молитвы, вызывает мощное состояние завершенности у отдельных людей, и это то, что имел в виду Иисус, призывая молиться homothumadon. Мы выходим из своего изолированного состояния индивидуальности и входим в чистую связь с другими человеческими существами – состояние настолько знакомое, но редко испытываемое в наше время. Как это описывает Ньюберг, с неврологической точки зрения, «когда активность вашей фронтальной доли внезапно и значительно понижается, логика и рассудок стихают. Повседневное сознание отступает, позволяя другим центрам мозга воспринимать мир интуитивными и творческими способами».

«Понижение активности теменной доли может также вызывать у человека интенсивное ощущение объединенного сознания», – говорит Ньюберг, но в большинстве случаев при созерцательной молитве или медитации «обычно требуется от 50 до 60 минут, чтобы почувствовать слияние с объектом созерцания»[59].

Однако с моими участниками происходило нечто весьма иное. Они входили в это состояние в течение нескольких минут после начала эксперимента, и их переживание просветления было не только немедленным, но также непроизвольным. И, в отличие от служб или туземных обрядов, у нас не применялись ни мантры, ни отказ от пищи, сна или секса, ни парильные процедуры, ни замысловатые позы, ни «говорение языками», ни иконы, ни галлюциногенные растения, ни «великое усердие ума», выражаясь словами св. Августина.

Они не активировали его – само их участие в групповом намерении вызывало это состояние. Единственным средством начальной стимуляции у нас являлся «разогрев» – короткая ритуализованная сознательная медитация, которую я применяю во всех моих «Экспериментах по намерению», – и абсолютное большинство наших участников никогда не практиковали такой медитации раньше. И хотя те, кто принимал в ней участие, были в основном опытными медитаторами, как они указали в своих анкетах, этот опыт качественно отличался для большинства из них от обычной медитации.

Результаты «Эксперимента по миротворческому намерению» оказались чрезвычайно интригующими, но в конечном счете ничего не значащими, если только не провести еще множество таких экспериментов, что я планировала сделать, как только пыль уляжется после первого и удастся собрать больше ресурсов, ведь даже этот стал практически кошмаром. Но, как я начала сознавать, вопрос, «сработал» он или нет, являлся второстепенным. Настоящий интерес представляли собой анкеты участников, которые ставили с ног на голову все привычные нью-эйджевские положения о силе намерения.

Не оставалось сомнений в том, что групповое намерение создавало то, что можно описать только как экстаз единения – осязаемое чувство единства и космической силы, действующей через нас, ощущение, многократно описанное словами «возвращение домой».

Для многих это оказалось в высшей степени преображающим переживанием, позволившим открыть окно в реальность, о существовании которой они ничего не знали. При том что наше переживание ограничивалось периодом в десять минут и вовсе не требовало многолетнего опыта в медитации. Я была готова признать, что такое переживание трогало и даже меняло людей, и вызывало у них ощущение взаимосвязи между собой и с целью их намерения, но затем мне стали встречаться отклики такого рода:

«У меня были очень особенные целительные переживания во все дни».

«Я чувствовал себя устойчиво и уравновешенно в последнее время. Более продуктивным и определившимся».

А ведь я совсем не рассчитывала, как и мои участники, что они сами, а не только выбранная цель, окажутся объектами воздействия. На самом деле я никогда не рассматривала возможность остаточных эффектов такого переживания.

Возможно, успех эксперимента никак не был связан с действительным итогом. Его подлинный смысл состоял в самом процессе и его влиянии на участников. Возможно, что совместная молитва позволяет увидеть проблеск целостного космоса, ближайшее из возможных переживаний чудесного. И возможно, что это состояние, подобно околосмертным переживаниям, изменяет вас навсегда.

Переводчица Сильвия Фраска, итальянка по рождению, жившая теперь в Париже, всегда была ужасно занята, но ее рабочий график за неделю до нашего эксперимента был таким загруженным, что ей приходилось работать днем и ночью. В понедельник, во второй день эксперимента, ощущая усталость с самого утра из-за изнурительного графика прошлой недели, она внезапно почувствовала себя легче и физически гораздо лучше после участия в дневном групповом намерении. Это ощущение волнительно возрастало в течение всей недели, по мере того как крепла особая связь между другими участниками эксперимента и жителями Шри-Ланки. Ко вторнику появился прилив жизнелюбия. Сильвия почувствовала, что ее постоянное беспокойство о работе уходит, а к среде она осознала, что ее приоритеты полностью поменялись. Тем вечером Сильвия заключила с собой соглашение: никогда больше она не позволит себе работать в буквальном смысле днем и ночью, как делала на прошлой неделе.

К тому же что-то стало меняться в ее отношениях с партнером. Хотя Сильвия практиковала целительство по методу рейки, ее партнер, атеист, всегда гордившийся своим логическим умом, не позволял ей проводить над ним процедуры рейки дольше нескольких минут. Но в четверг он впервые согласился на полный сеанс. Между ними образовалась связь, которая раньше была невозможна. На следующий день у них состоялось самое глубокое за все время обсуждение взглядов Сильвии на рейки. Они говорили о духовности и о том, как ее отец смог спонтанно исцелиться от хронического синусита. Впервые такой разговор проходил без нажима с ее стороны, и ее партнер поддерживал общение, не пытаясь сменить тему.

В последний день эксперимента Сильвии нужно было возвращаться из Франции в Италию, и она планировала направить свое намерение из машины, а партнера попросила зажечь свечу, чтобы поддержать церемонию Рупесинге. Вскоре после этого партнер позвонил Сильвии и сказал, что произошло нечто неожиданное. Он смотрел на изображение водопада на нашем веб-сайте, как вдруг почувствовал, что его притягивает к нему сильное, теплое и приятное ощущение, а затем испытал прилив позитивных чувств. После этого случая он начал больше расспрашивать Сильвию о нашем эксперименте, пытаясь понять, что же такое с ним произошло.

Мне становилось ясно, что переживание группового намерения вызывало изменения в индивидуальном сознании, раздвигая время и пространство, устраняя чувство разделенности и обособленности и помещая членов группы в то, что можно описать только как состояние экстатического единства.