Она со всех ног бросилась на другой конец рынка, цокая деревянными башмаками по каменным плитам, которыми была замощена рыночная площадь. Сделав десяток шагов, Гордана остановилась, обернулась и, вытаращив глаза, прокричала Эмме:

– Это надо ж, подумать только, такая милая старушка, а оказалась ведьмой – погубительницей младенцев!

Она с отвращением сплюнула и заторопилась дальше, даже не заметив у себя под ногами торчащий из-под колоды мясника, на которой он разделывал туши, ободранный голый хвост старой крысы, испокон жившей тут, вблизи мясных объедков. Под тяжестью деревянного каблука Горданы крыса пронзительно запищала и бросилась наутек, заставив визжать от неожиданности и испуга дородную торговку.

Воскресным вечером тучный бургомистр Мартин Брант с пышными баками и отечным одутловатым лицом появился в покоях епископа Нидера. Робко постучав в приоткрытую дверь кабинета и не дождавшись ответа, он бочком протиснулся в комнату. Иоганн Нидер, чем-то сильно увлеченный, стоял спиной к двери и гостя даже не заметил. Епископ в фартуке и перчатках из плотной кожи и защитных очках, скрывавших половину лица, склонился над небольшой горелкой, пламя под которой он раздувал миниатюрными кузнечными мехами. Субстанция в колбе, закрепленной над огнем, пенилась и бурлила, а он лишь помешивал ее, добавлял туда что-то из других емкостей, которыми был уставлен его стол, и время от времени что-то сыпал из разных мешочков, сверяясь с записями и отмеряя какие-то промежутки времени по хронометру. Бургомистр тихонько кашлянул в кулак. Епископ вихрем обернулся, одновременно стаскивая очки с носа.

– Ах, это вы, бургомистр! – Вздох облегчения невольно вырвался из его груди. – Совсем забыл о нашей встрече, простите мне мою бестактность и внешний вид. – Он был сама приветливость и учтивость. – Пройдемте лучше в столовую, там нам накроют ужин. – Епископ взял градоначальника за локоть и настойчиво увлек за собой прочь из кабинета.

За ужином Ульрих подал бургомистру Бранту густую паннонскую похлебку с конской колбасой, хорошо прожаренный кусок вепря, добытого в местных лесах, со сладким соусом и терпкое тягучее вино местных виноделов. Епископ Нидер же традиционно довольствовался фужером сырой колодезной воды и сухарем, поданным на изящной тарелке богемского стекла.

– Вы производите научные опыты, ваше преосвященство? – Мартин Брант отхлебнул вина и вопросительно взглянул на епископа.

– Признаюсь, что алхимия меня очень занимает, я посвящаю ей почти все свободное время, – с достоинством ответил Нидер.

– Вот как? – Бургомистр вопросительно вскинул брови. – Но разве те, с кем вы боретесь, не готовят свои зелья в котлах, точно так же, как алхимики?

Сумрачная тень пробежала по лицу епископа.

– Господин бургомистр, – с расстановкой начал он, – вам, человеку столь занятому, вероятно, не остается времени следить за достижениями науки, поэтому вам простительны подобные, простите за прямоту, достаточно опасные, ошибочные суждения и сравнения. Алхимические тинктуры и эликсиры – совсем иные субстанции, чья природа носит характер дарованного нам свыше, нежели бесовские ведьминские отвары и зелья. Алхимия призвана искупить природу. То, что природа не способна облагородить даже за долгое время, наше искусство позволяет нам сделать быстро. Мы даже получаем власть над временем! Наполнена алхимия и аллегоричностью, и тайным смыслом, имеющим прямое отношение к бессмертию и воскрешению из мертвых! – Страстный монолог епископ произносил, приподнявшись над столом и уперев взгляд прямо в глаза растерявшегося и так и застывшего с занесенной около рта ложкой с похлебкой бургомистра. – Вы ставите на одну доску философский камень, искусство трансмутации и бесовское наваждение! – Он погрозил длинным иссушенным пальцем прямо у носа бургомистра. – Берегитесь, господин Брант, такой образ мыслей не доведет вас до добра!

Бургомистр налился краской, отвел глаза, но все же осмелился возразить:

– Но бессмертие, а тем более некрома… – Тут он напоролся на бешеный взгляд епископа и быстро поправился: – Я хотел сказать, воскрешение из мертвых, разве это дозволяется Церковью?

Епископ Нидер в один момент, будто змея, меняющая кожу, сменил тон на милостивый, а выражение лица приняло лукавый, обольщающий оттенок.

– Ах, мой милый Мартин, я же могу вас так называть на правах друга, не так ли? Страх смерти – это для людей низшего звания. Когда они теряют этот страх, они выходят из повиновения, и тогда наступает хаос. Потому наш долг – постоянно напоминать им об адском пламени, что покарает их грешные души. Это нужно для сохранения равновесия в обществе. – При этом епископ взял кувшинчик с вином и, привстав, сам наполнил бокал бургомистра. – Нам же с вами, пастырям сего стада, – продолжил он, сделав широкий жест рукой, – не по чину испытывать подобные страхи, а потому естественно стараться воплотить стремление к вечности. – Епископ замолк и пристально взглянул на бургомистра, который почувствовал озноб от змеиного взгляда, проникающего под кожу. – И не надо путать это искусство с ведьмаческой некромантией, мой дорогой Мартин, это может быть очень опасно, – закончил он почти шепотом, все так же не сводя глаз со своего сотрапезника.

Бургомистр потер вновь занывшие колени – та мазь, что летом приносила служанка Фрида, закончилась аккурат три дня назад, а новой взять теперь было уж неоткуда, – еще раз попытавшись уместить в сознании разницу между запретным отваром и дозволенным эликсиром, а также бесовской некромантией и алхимическим воскрешением из мертвых.

– Ваше преосвященство, – после минутной тишины градоначальник наконец решился подступиться к главной теме, ради которой он и нанес этот визит, сетуя на себя за то, что столь неудачно начал разговор, – относительно этого суда… – Бургомистр Брант замялся и нервно сжал салфетку в толстых мясистых пальцах. – Может быть, мы ограничимся бессрочным заточением в монастырь?

В глазах епископа вспыхнул огонь. Он медленно поднял взгляд и с расстановкой произнес:

– Если бы я не знал вас, господин бургомистр, я бы мог подумать, что вы ходатайствуете за ведьму, а делать это, как известно, может лишь одержимый бесами либо их добровольный пособник… – Епископ Нидер выжидательно взглянул на собеседника.

Краска вновь прилила к лицу бургомистра, уши стали пунцовыми, он поперхнулся глотком вина и с грохотом поставил бокал на стол.

– Нет-нет, ваше преосвященство, – заторопился Брант, – я всего лишь подумал… – Казалось, он уменьшился в размерах, съежился.

– Ну вот и славно. Завтра, когда суд огласит справедливый приговор, ведьма будет сожжена, – с нажимом сказал епископ и после секундной паузы с жаром продолжил: – И не позволяйте себя обманывать, мой дорогой Мартин. Если кому-то казалось, что эта ведьма своими травами и кореньями хоть в чем-то может помочь, – он со значением взглянул на бургомистра, – то это не более чем бесовское наваждение и морок. Таких случаев сотни, можете мне поверить, я говорю это, опираясь на мой опыт и документы, а значит, факты. – Епископ поднял вверх указательный палец. – Ведьмы, как правило, медленно травят больных, отправляя потом их души прямиком в преисподнюю, а их помощники бесы лишь даруют бедным страждущим иллюзию временного облегчения, и это мнимое облегчение, что дают они тем, кто доверился им в припадке слепого безумия, лишь еще более доказывает их лживость и союз с врагом рода людского, а значит, отягчает их вину перед Церковью и инквизицией.