– А поешь ты хорошо, Нили?

– Пою? Ну… так же, как и танцую. Хотя надо сказать, что все эти па получаются у меня куда быстрее, чем у большинства девиц из кордебалета. – Высоко подпрыгнув, она выбросила вперед ногу, едва не задев настольную лампу. – Теперь все, что мне нужно, это завести парня, и я буду в порядке.

– В вашем шоу есть симпатичные?

– Ты что, смеешься? Всякий мюзикл – это как сексуальная пустыня, если только ты не гомик. Дикки трахается со всеми ребятами из кордебалета – это как шведский стол, уставленный разными закусками. Исполнитель главной роли, правда, нормальный (и симпатичный тоже), но у него есть жена, которая по виду в матери ему годится; она постоянно торчит в зале, глаз с него не спускает. Мужик, что выступает в паре с Тэрри Кинг, совсем лысый и носит парик. Единственный нормальный мужчина – старый развратник, который играет роль отца Элен. Ему шестьдесят пять, но он всегда лезет тебя лапать. Правда, у одной девицы из кордебалета есть парень, а у того – друг по имени Мэл Хэррис. Он – составитель рекламных объявлений, и она хочет ради меня устроить нам встречу вчетвером. Надеюсь, из этого хоть что-то да выгорит… Ужасно, если у меня не будет своего парня на моей собственной премьере. А ты, значит, пойдешь на премьеру нашего шоу в Нью-Йорке с Джорджем Бэллоузом?

– Нет, конечно. Я ведь… ну… я же помолвлена с Алленом.

– Тогда давай я куплю тебе два билета на премьеру. Это будет подарок от меня.

– А разве тебе не дадут контрамарки бесплатно?

– Смеешься? Никому не дают, даже Элен Лоусон. Но она закупает по четыре билета на каждый вечер, и мне кто-то сказал, что когда шоу станет хитом, она загонит их билетным спекулянтам и загребет кучу денег.

– Но, Нили, я не могу позволить, чтобы ты покупала мне билеты… Аллен сам купит. И знаешь, если с Мэлом ничего не получится, после премьеры мы возьмем тебя куда-нибудь с собой.

Знакомство Нили с Мэлом Хэррисом произошло на следующей неделе. «Он был великолепен», – утверждала она. Пригласил ее в «Тутс Шор»[15]и все рассказал о себе. Двадцать шесть лет, окончил Нью-йоркский университет, составляет рекламные объявления, но надеется, что когда-нибудь станет продюсером. Живет в небольшой гостинице неподалеку от центра, а вечером по пятницам ездит в Бруклин[16]ужинать со своей семьей.

– Понимаешь, евреи очень дорожат своими семейными отношениями, – пояснила Нили.

– Он тебе действительно нравится? – спросила Анна.

– Я люблю его.

– Нили, ты встречалась с ним всего один раз. Как же ты можешь любить его?

– Глядите-ка, кто это говорит. А сама-то с Лайоном Берком тоже пообедала всего один раз.

– Нили! Между мной и Лайоном Берком ничего нет. Я о нем даже не думаю. К тому же мне начинает нравится Аллен.

– Ну а я точно знаю, что люблю Мэла. Он красивый. Не такой красивый, как Лайон, но все равно великолепный.

– Так как же все-таки он выглядит? Нили пожала плечами.

– Пожалуй, похож немного на Джорджи Джессела, но для меня он бесподобен. И руки не распускает. Даже когда я соврала, что мне двадцать лет. Боялась, его отпугнет, если узнает, что мне семнадцать.

Нили вытянула шею в сторону открытой двери. Они сидели в комнате Анны, а телефон висел этажом ниже, перед комнатой Нили. Это было одновременно и удобно и нет. Ей приходилось постоянно снимать трубку, отвечая на звонки другим жильцам, и передавать им то, что просили звонившие.

– На этот раз звонят мне! – вскрикнула она, услышав звонок.

Спустя пять минут она влетела назад, задыхаясь от распирающего ее счастья.

– Это был он! Пригласил меня сегодня в «Мартинику». Мэл рекламирует там какого-то певца.

– Наверное, он очень хорошо зарабатывает, – сказала Анна.

– Нет, всего сотню в неделю. Он работает на Ирвинга Стейнера, а у того примерно двадцать крупных рекламодателей. Но он вскоре хочет открывать свое дело, хотя и пытается выйти на радио. Знаешь, евреи – превосходные мужья.

– Я тоже слышала. Но как они относятся к ирландкам?

Нили сдвинула брови.

– Слушай, я всегда могу сказать ему, что я наполовину еврейка. Что фамилию О’Хара взяла как сценический псевдоним.

– Нили, это не удастся скрыть.

– Если будет нужно, удастся. Я выйду за него замуж. Вот увидишь. – Обняв себя за плечи, она закружилась в танце по комнате, тихо напевая.

– Красивая песенка. Что это?

– Из нашего шоу. Слушай-ка, Анна, а почему бы тебе не взять то норковое манто, которое тебе предложил отец Аллена и не продать мне свое черное пальто? Мне как раз нужно черное пальто.

– Нили, спой эту песню еще раз.

– Зачем?

– Ну просто так.

– Это номер Тэрри Кинг. Но, по-моему, его хочет перехватить Элен Лоусон. Она уже забрала у Тэрри одну песню. У бедняжки Тэрри осталось всего две – эта и еще одна. Одна по-настоящему грустная. Элен не может забрать у нее такую песню. По своему характеру она не может исполнять этот номер. Это противоречило бы сценарию.

– Спой песню, Нили, ту, что ты пела сейчас.

– А если спою, продашь мне свое черное пальто, когда получишь норку?

– Я тебе его так отдам… если я вообще возьму норку. Спой.

Нили вздохнула и, словно ребенок, которого заставляют рассказывать наизусть стихотворение, встала посреди комнаты и пропела всю песню от начала и до конца. Анна с трудом верила своим ушам. Голос у Нили был необыкновенный, кристально чистый. На низких нотах он звучал сильно и мелодично, а на высоких энергично и красиво.

– Нили! Ты замечательно поешь!

– Да ну, так-то петь всякий сможет, – рассмеялась Нили.

– Сможет, но не так. Я не смогла бы правильно протянуть ноту, даже под угрозой смерти.

– Если бы ты выросла среди артистов эстрады и варьете, то смогла бы. Я умею танцевать, жонглировать и даже кое-какие фокусы показывать. Потолкаешься за кулисами – всему научишься.

– Но, Нили, ты поешь хорошо. Просто хорошо. Нили пожала плечами.

– На это плюс пять центов я смогу купить себе чашку кофе.

А к концу второй недели репетиций Анна занялась «Небесным Хитом» лично. Однажды вечером, когда она ухе собиралась уходить домой, в контору явился Генри.

– Анна, слава богу, что еще не ушла. Послушай, дорогая, ты можешь спасти мне жизнь. Я должен быть на Эн-Би-Си[17]. Шоу Эда Холсона выходит в эфир сегодня в девять вечера, а заключительные двадцать минут нужно переписать заново. Эд вечно всех подводит, сценаристы уже собрались от него уходить, продюсера он сам выкинул. Я же уйти от него не могу. А меня сегодня ждет Элен Лоусон, я должен принести ей целый портфель ее новых акций. Он у меня на столе.