Она повернулась и ушла со сцены. Помощник режиссера громко объявил, что завтра репетиция начнется в одиннадцать часов и что фамилии тех, кому нужно на примерку костюмов, вывешены на доске, и чтобы они ни в коем случае не опаздывали в ателье Брукса. Повсюду царила суматоха, и мнение Элен о песне было всем безразлично, в том числе и самому Гилберту Кейсу. Он медленно поднялся из кресла, закурил сигарету и направился за кулисы.

Когда сцена освободилась, Анна быстро прошла за кулисы. Молодой человек со сценарием в руке показал ей на дверь гримерной Элен. Анна постучала, в ответ раздался знаменитый резкий голос: «Войдите!»

Элен с удивлением смотрела на нее.

– Ты кто, черт возьми?

– Я Анна Уэллс, и я…

– Слушай, я устала и занята. Что тебе нужно?

– Я принесла вот этот портфель. – Анна поставила его на гримировочный столик. – Это от мистера Бэллами.

– А-а. Ну а где же сам Генри, черт его возьми?

– Сидит на каком-то совещании по недвижимости. Но сказал, что поговорит с вами завтра и объяснит все, что непонятно.

– О’кей, о’кей. – Элен отвернулась к зеркалу и махнула Анне рукой, показывая, что та может идти. Анна пошла было к двери, но Элен вдруг крикнула ей вслед:

– Эй, минутку. Ты не та самая, о которой я читала? Ну, которая подцепила Аллена Купера, перстень и все такое?

– Я Анна Уэллс.

Элен широко улыбнулась.

– А-а, ну что ж, рада с тобой познакомиться. Присаживайся. Я не хотела быть с тобой такой противной, но знала бы ты, что за личности проскакивают сюда мимо привратника, чтобы посмотреть на меня. И все предлагают что-то купить у них. Э-э, дай-ка взгляну на перстень! – Она схватила Анну за руку и одобрительно присвистнула. – Да-а, красотища! У меня в два раза крупнее, но тот я сама себе покупала. – Она встала и скользнула в норковое манто. – И вот это тоже сама. Ни один мужчина никогда ничего мне не дарил. – Она говорила это, словно жалуясь. Затем пожала плечами. – Ладно, еще не вечер. Может, я еще и встречу настоящего мужика, который завалит меня подарками и вытащит меня из этой сумасшедшей гонки.

Элен усмехнулась, заметив удивление на лице Анны.

– Да, да, я называю это именно так. Думаешь, весело выдерживать все эти вонючие репетиции целый месяц, а потом терпеть кромешный ад пробных представлений в других городах? Даже если твоя роль и станет хитом, что тогда? Ну, сможешь заключить крупную сделку с «Ньюс», или «Миррор» после шоу. – Она направилась к двери. – Тебе куда? У меня машина, я могу подвезти тебя.

– Нет, нет, я дойду пешком, – зачастила Анна. – Я живу совсем неподалеку.

– Я тоже, но в моем контракте оговорено: продюсер оплачивает машину с водителем, чтобы привозить и отвозить меня во время репетиций и представлений в Нью-Йорке. Если, конечно, мне не повезет и я не подцеплю себе кого-нибудь, – добавила она, усмехнувшись.

Когда они вышли из служебного входа, на улице моросило, и Анна приняла предложение Элен.

– Завези сначала меня, – сказала Элен водителю, – а потом отвезешь мисс Уэллс, куда ей нужно.

Когда машина остановилась перед домом Элен, та порывисто взяла Анну за руку и пригласила:

– Пойдем, выпьешь со мной, Анна. Терпеть не могу пить одна. Еще только шесть часов; позвонишь своему парню от меня. Он может заехать за тобой ко мне.

Анне хотелось домой – день сегодня получился длинным, – но в голосе Элен прозвучала такая тоска, когда та говорила про свое одиночество. И она решила зайти к ней.

Войдя в квартиру, Элен с гордостью осмотрелась, настроение у нее разом изменилось.

– Нравится тебе у меня, Анна? Кучу денег выложила тому педику, который мне ее отделывал. Вон там подлинник Фламенко, а это – Ренуар.

В квартире было тепло и красиво. С затаенным восхищением взирала Анна на мглистый заснеженный пейзаж Фламенко. Элен раскрывалась перед ней с такой стороны, которой она и вообразить себе не могла…

– В искусстве я ни в зуб ногой, – продолжала Элен. – Ни уха ни рыла не смыслю. Но мне нравится окружать себя всем самым лучшим. На нынешнем этапе своей жизни я могу себе это позволить. Потому я и велела Генри отобрать мне несколько лучших картин, которые удачно впишутся в мой интерьер и будут хорошим помещением капитала. Ренуар неплох, но этот снегопад – бр-р-р! Но Генри уверяет, что вскоре цены на полотна Фламенко возрастут втрое. Проходи в кабинет, эта моя любимая комната… там у меня и бар.

Стены кабинета являли собой живую и яркую иллюстрацию артистической биографии Элен. Красочные фотографии были окантованы аккуратными рамками и располагались на стенах в идеальном порядке. На снимках Элен была в коротеньких юбочках и в кудряшках по моде двадцатых годов. Надписывала автограф на бейсбольной бите Малышу Руту. Улыбающаяся Элен с мэром Нью-Йорка… Элен с прославленным сенатором… Элен с известным композитором-песенником… Элен, получающая приз «Первая звезда Бродвея»… Элен, отплывающая на океанском лайнере в Европу со своим вторым мужем… Элен в эффектных позах с другими эстрадными знаменитостями… Кроме этого на стенах висели металлические таблички, застекленные дипломы и награды, воспевающие величие Элен Лоусон.

В кабинете стоял и книжный шкаф, набитый фолиантами в кожаных переплетах

– Диккенс, Шекспир, Бальзак, Мопассан, Теккерей, Пруст, Ницше. У Анны возникло подозрение, что наполнить шкафы книгами тоже было поручено Генри.

Элен обратила внимание на то, что Анна рассматривает книги.

– Вся самая классическая макулатура, верно? Генри знает все, доложу я тебе. Только я ни за что не поверю, будто кто-то действительно читает это дерьмо. Как-то раз я попыталась одолеть несколько страничек… Бог ты мой!

– Некоторые из них и правда, читаются с трудом, – согласилась с нею Анна.

– Особенно Ницше.

Элен посмотрела на нее широко раскрытыми глазами.

– Ты читала эти книги? Что-то знаешь? А я в жизни ни одной книжки не прочла.

– Вы просто смеетесь надо мной, – не поверила ей Анна.

– Ничуть. Когда у меня выступление, я работаю с полной отдачей, выкладываюсь до конца. После выступления, если повезет, встречаюсь с мужчиной где-нибудь. Если же нет, еду одна домой прямо с представления. А к тому времени, когда уже приму ванну и прочитаю все газеты, я совсем готова вырубиться. До двенадцати сплю, потом читаю утренние газеты, просматриваю почту, звоню друзьям… а там и обедать пора. Когда у меня выступление, я никуда обедать не хожу и никогда не пью перед выступлением, только после. Но уж после выступления я люблю встряхнуться. Ах, да… Когда последний раз была замужем, почти дочитала одну книжку. Это когда я уже поняла, что этот брак мне осточертел. Как тебе шампанское налить? Со льдом?

– Я выпью кока-колу, если не возражаете, – ответила Анна.

– Да, брось-ка ты, выпей моей шипучки. Это единственное, что я пью, и, если ты мне не поможешь, я раздавлю сегодня всю бутылку одна. А шампанское здорово полнит, скажу я тебе. – Она провела ладонью по своей талии. – Я все еще никак не сброшу лишний вес, который набрала на ранчо. – Она протянула Анне бокал. – Бог ты мой! А ты хила когда-нибудь на ранчо?