– А на самом деле?

– Лишь отчасти, – сказал Гилкрист. – Своедело эти средства делают. Успокаивают вас или, наоборот, бодрят, помогают вамосилить что-то, на что вы, как вам казалось, не способны. Я не прописываюподобные лекарства часто, но если их принимать в нормальных дозах, онинеопасны. Людям, которые не могут помочь себе сами, они помогают.

– Хотел бы я знать, – сказал ДермотКрэддок, – что именно вы мне пытаетесь втолковать.

– Я пытаюсь решить для себя, – ответилГилкрист, – в чем именно состоит мой долг. Представьте, его можнотрактовать двояко. Есть долг доктора по отношению к своему пациенту. То, чемпациент с ним делится, должно оставаться между ними. Но есть и другая точказрения. Вам может показаться, что пациенту угрожает опасность. И надо предпринятьшаги, чтобы этой опасности избежать.

Он замолчал. Крэддок выжидательно смотрел на него.

– Да, – решился доктор Гилкрист. – Кажется, язнаю, как поступить. Я должен просить вас, главный инспектор Крэддок, сохранитьв тайне все, что я сейчас скажу. Не от ваших коллег, разумеется. А от внешнегомира, в особенности от людей, которые находятся в этом доме. Согласны?

– Я не могу полностью связать себе руки, –произнес Крэддок. – Мало ли во что все это может вылиться? Но в принципе ясогласен. Другими словами, все, что вы мне сообщите, я постараюсь держать присебе и не рассказывать никому, кроме моих коллег.

– Тогда слушайте. Возможно, это ничего и не значит.Когда женщины взвинчены, как Марина Грегг сейчас, они могут сказать что угодно.И вот что она сказала мне. Хотя, повторяю, возможно, это ничего не значит.

– Что же? – спросил Крэддок.

– После того как умерла эта женщина, Марина была награни истерики. Послала за мной. Я дал ей успокоительное. Сел рядом, взял ее заруку, пытался как-то успокоить, говорил, что все будет хорошо. Она ужепогружалась в сон и вдруг сказала: «Это предназначалось для меня, доктор».

Крэддок пристально посмотрел на него:

– Вот как? А потом… на следующий день?

– Больше об этом – ни словечка. Вскоре я сам ей об этомнапомнил. Она уклонилась. Вот ее ответ: «Вы просто ошиблись. Ничего такого ясказать не могла. Наверное, мне ваше лекарство мозги затуманило».

– Но вы считаете, она это сказала на полном серьезе?

– На полнейшем, – подтвердил Гилкрист. – Этоне значит, что так оно и есть, – предупреждающе добавил он. – Еехотели отравить или Хитер Бэдкок – этого я не знаю. Это уже по вашей части. Ялишь говорю, что Марина Грегг, несомненно, была убеждена: чрезмерная дозалекарства предназначалась для нее.

Некоторое время Крэддок хранил молчание. Потом сказал:

– Спасибо, доктор Гилкрист. Вы сказали мне нечто оченьважное, и ваши мотивы мне понятны. Ведь если эти ее слова на чем-то основаны,значит, ей и сейчас угрожает опасность, правда?

– Именно, – согласился Гилкрист. – В этом всясуть.

– У вас есть причины полагать, что дело обстоит именнотак?

– Нет.

– И вы не знаете, почему такое могло прийти ей вголову?

– Нет.

– Что ж, спасибо. – Крэддок поднялся. – Ещеодин вопрос, доктор. А мужу она это не сказала?

Гилкрист медленно покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Уверен. Мужу несказала.

Несколько секунд он смотрел Дермоту прямо в глаза, потомкивнул и спросил:

– Я вам больше не нужен? Ну, прекрасно. Тогда я заглянук больной. Вы поговорите с ней, как только это станет возможным.

Он вышел из комнаты. Крэддок, поджав губы, принялся почтибеззвучно что-то насвистывать.

– Джейсон вернулся, – объявил ХейлиПрестон. – Идемте со мной, главный инспектор. Я провожу вас в его комнату.

Комната, служившая Джейсону Радду кабинетом и гостиной,находилась на первом этаже. Она была уютной, но меблирована без всякой роскоши.И безликой – по такой не определишь, что за человек ее хозяин, каковы егонаклонности и пристрастия. Джейсон Радд поднялся из-за стола и вышел навстречуДермоту. Н-да, подумал Дермот, вот уж кого не назовешь безликим, рядом с такимпомеркнет любая комната. Хейли Престон был вышколенным служакой и пустозвоном.В Гилкристе чувствовались сила и обаяние. А этого человека распознать нелегко,это Дермот понял сразу. За долгие годы работы в полиции Крэддок повидал немалолюдей. И мог с одного взгляда оценить потенциальные возможности человека, азачастую и прочитать мысли собеседника. Здесь же Крэддок мгновенно понял:прочитать мысли Джейсона Радда удастся лишь в той степени, в какой Джейсон Раддэто позволит. Глубоко посаженные и задумчивые глаза словно пронзали тебянасквозь, сами же не раскрывали ровным счетом ничего. Неправильной формывстрепанная голова выдавала блестящий интеллект. Лицо клоуна могло вызыватьотвращение, но могло и казаться привлекательным. Тут, подумал Дермот, надовнимательно слушать и тщательно все записывать.

– Извините, главный инспектор, если заставил ждать.Задержали кое-какие осложнения на студии. Выпьете чего-нибудь?

– Сейчас нет, спасибо, мистер Радд.

Лицо клоуна вдруг скривилось, изображая ироническую усмешку.

– Не тот дом, в котором стоит подносить бокал ко рту,вы это подумали?

– Нет, откровенно говоря, не это.

– Нет, конечно же, не это. Хорошо, главный инспектор,что вы хотите узнать? Что вас интересует?

– Мистер Престон довольно подробно ответил на моивопросы.

– Его ответы вам помогли?

– Помогли, но хотелось бы большего.

Джейсон Радд вопросительно поднял брови.

– Я говорил также с доктором Гилкристом. Узнал от него,что ваша жена еще слаба и встретится со мной попозже.

– Марина очень чувствительна, – сказал ДжейсонРадд. – У нее, если честно, случаются нервные срывы. А когда на твоихглазах совершается убийство – это, согласитесь, причина для нервного срыва.

– Да, приятного тут мало, – сухо изрек ДермотКрэддок.

– Во всяком случае, едва ли моя жена скажет вам больше,чем вы узнаете у меня. Когда все произошло, я стоял рядом с ней, а я, говоряоткровенно, человек более наблюдательный, чем моя жена.

– Прежде всего один вопрос, – начал Дермот. –Скорее всего, вы на него уже отвечали, но я хочу задать его снова. Вопрос воткакой: с Хитер Бэдкок вы или ваша жена раньше были знакомы?