Следующее свидание с М. М. привело Соблазнителя к желанной цели, то есть к обладанию своей новой возлюбленной. «Я никого не любил так, как люблю тебя», — взволнованно произнес Казанова. «Это самая сладостная ночь в моей жизни», — возбужденно прошептала она в ответ.

Высокая, стремительная, с великолепной каштановой шевелюрой, нежной кожей и голубыми глазами, с дивно очерченным ртом, изящными руками и великолепной грудью, с открытым лицом и решительным взглядом, М. М. обладала изысканной внешностью, природным изяществом и аристократической раскованностью манер. Умная, превосходно образованная, отличавшаяся великолепным здоровьем, она любила и умела получать наслаждение. Успев познать все стороны любовного искусства, она с видимым удовольствием пожинала плоды своих знаний. Пылкая, не знающая удержу, она была желанной гостьей как в храме Венеры, так и на острове Лесбос. Поведение ее осталось для Соблазнителя загадкой; предаваясь любви с этой умопомрачительной красавицей, он зачастую не понимал, кого же он держит в объятиях — знатную аристократку или продажную жрицу любви. Тем не менее у М. М. и Соблазнителя было много общего: броская красота, понимание счастья, стремление к изощренным наслаждениям, страсть к игре. Но М. М. была тоньше и умнее венецианца; скорее всего, она выбрала его своим любовником исключительно за пылкий темперамент, неизменно проявляемый им в постели.

Данное предположение основано на поведении ее первого и главного любовника, тридцативосьмилетнего французского посланника Франсуа-Жоашена де Берни. Злые языки утверждали, что своей карьерой он был обязан мадам де Помпадур, чьей благосклонности он сумел добиться. Де Берни отличался своим пристрастием к женскому полу; однако любовь посланника носила не столько действенный, сколько созерцательный характер: де Берни был вуайеристом, он предпочитал не столько заниматься любовью, сколько наблюдать, как ею занимаются другие. Поэтому он не возражал, чтобы его темпераментная любовница заманивала к себе в постель других мужчин. В домике, который он снял для нее, был специально оборудованный потайной кабинет, откуда через несколько просверленных в стене дырок можно было прекрасно видеть все, что происходило в комнате и смежном с ней алькове, где стояла кровать. На глазах у невидимого де Берни М. М. и Казанова предавались любовным усладам. М. М. не сразу сказала Соблазнителю, что за ними наблюдает ее любовник. В ответ она ждала возмущения и была немало удивлена, что такового не последовало. Но как говорила знаменитая куртизанка Нинон де Ланкло, троица священна везде, даже в любви. Узнав о свидетеле, Казанова не только не рассердился, но, напротив, удвоил и утроил свои старания. Зная, что труды его оценивает зритель, он старался вовсю и за одну ночь попытался воспроизвести все тридцать пять поз, описанных в знаменитой непристойной книге Аретино[36]. Видя чрезмерное усердие любовника, она стала опасаться за состояние его здоровья. Страхи М. М. оказались напрасны: Соблазнитель был здоров как бык, и ей, равно как и де Берни, оставалось только восхищаться неутомимым венецианцем и его подвигами на любовной ниве.

Возвращаясь в монастырь после ночных приключений, М. М. имела привычку рассказывать обо всем, что с ней приключилось, своей милой подруге, юной и очаровательной К. К., таким образом, та была в курсе всех похождений своего обожаемого «муженька». Долгое время М. М. не знала, что «муженек» ее подруги и ее новый любовник — одно и то же лицо. Обнаружилось это совершенно случайно. Находясь в монастыре, К. К. попросила Казанову под каким-нибудь благовидным предлогом передать ей свой портрет. Соблазнитель заказал художнику миниатюрное изображение святой Екатерины и свое собственное, а потом отдал оба изображения ювелиру, чтобы тот вмонтировал их в кольцо вместо камня. Ювелир сделал кольцо с секретом. Знающий секрет нажимал потайную пружину, крышка с изображением святой откидывалась и под ней в углублении оказывалось изображение Казановы. Подобный подарок Казанова сделал и М. М., лишь с той разницей, что для нее он заказал медальон, на внешней крышке которого была изображена сцена Благовещения. Открывалось украшение также с помощью секретного механизма. Обе картины и оба портрета исполнил один и тот же художник, поэтому девушки, увидев друг у друга эти украшения, сразу заподозрили, что подарены они одним и тем же человеком. Желая подтвердить зародившуюся у них догадку, они открыли заветные подарки и увидели внутри портрет Казановы. Открытие это нисколько не смутило красавиц, напротив, дружба их стала еще нежней: ведь теперь их связывала общая любовь к Соблазнителю! Каждая желала ему счастья, а потому видела в подруге не соперницу, а счастливую любовницу, дарящую радость любимому человеку.

Восторженная М. М. захотела сделать Казанове подарок. Она без предупреждения решила отправить на ночное свидание в маленький домик вместо себя К. К., с которой, как ей доподлинно было известно, Соблазнитель не виделся с того самого дня, когда ее заключили в монастырь. Привыкнув каждую ночь покидать монастырские стены, она, ничего не сказав К. К. заранее, ближе к полуночи нарядила ее в свое платье и велела отправиться в маленький домик, предупредив, что к ней придет человек, о появлении которого она нисколько не пожалеет. Привыкнув во всем полагаться на подругу, К. К. не стала ее расспрашивать, а надев предложенную ей накидку, завернулась в нее и храбро села в гондолу. Ее доставили в маленький домик для свиданий, провели в гостиную, где был накрыт стол к ужину, и оставили одну. Без страха, однако недоумевая, К. К. стала ждать, что последует дальше. Подруга предупредила ее, что если в домик никто не придет, то она может поужинать и лечь спать, к утру за ней явится человек и отвезет ее обратно в монастырь. И вот, когда ожидание ей уже наскучило и Она взаправду собралась лечь спать, явился Казанова.

Удивлению обоих не было границ. Но если К. К., скорее, обрадовалась появлению любовника, то Соблазнитель, скорее, почувствовал себя обиженным. Во-первых, он понял, что, несмотря на все его старания, К. К. прекрасно знает, что он влюблен в М. М. Во-вторых, М. М. прекрасно знает, что он был любовником К. К. и до сих пор пишет ей любовные письма. Возможно, она захотела проверить его чувства, а потому прислала вместо себя К. К. Подобное предположение показалось Соблазнителю оскорбительным, и он, по-братски поцеловав прежнюю свою любовницу, разразился потоком слов, из которого та поняла, что поступок М. М. страшно оскорбил ее бывшего «муженька», и тот посчитал себя отверженным ею. Напрасно К. К. пыталась убедить Казанову, что М. М. действовала исключительно из добрых побуждений, желая доставить приятное им обоим, ибо знала, сколь долго они не виделись. Соблазнитель был непреклонен. К полуночи прислуга накрыла на стол, и К. К. с аппетитом поужинала. Казанова есть не смог: его самолюбие было уязвлено. Поверить в бескорыстие поступка М. М. его эгоистическая натура не могла; он дулся, обижался и, несмотря на всю нежность и кротость К. К., был с ней чрезвычайно холоден. Вскоре он разобиделся окончательно, отдал К. К. врученный ему М. М. ключ от дома, попросив передать его владелице, и распрощался со своей бывшей возлюбленной. На улице дул ледяной ветер, Соблазнитель был в легком маскарадном костюме Пьеро, и К. К. стала уговаривать его провести остаток ночи в доме. Но самолюбивый венецианец не стал слушать голос разума и отправился искать гондолу. С трудом отыскав гондольеров, согласившихся при таком сильном ветре отвезти его в палаццо Брагадина, Соблазнитель едва не утонул по дороге, закоченел на ветру и прибыл домой совершенно больной и разбитый. К вечеру следующего дня у него началась горячка, за ней последовал бред, а еще через день несчастный, весь в поту, он лежал в постели, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Сильнейшая простуда — такова была цена упрямства разобиженного Любовника.