Казанову навестила Лаура, она принесла письма от К. К. и М. М. Теперь обе подруги пользовались ее услугами. Из писем, доставленных Лаурой, Соблазнитель узнал, что М. М. наблюдала за его свиданием с К. К. Поняв, что у любящих его женщин нет более секретов друг от друга, он написал им обеим письма, в которых до небес превозносил их благородство. История эта завершилась к вящему удовольствию Казановы: он вновь получил в свое распоряжение ключ от домика для свиданий и, оправившись от болезни, отправился туда, предупредив об этом М. М. В полночь она явилась к нему — блистательная, усыпанная драгоценностями, благоухающая дорогими духами; ночь они провели в объятиях друг друга. Утром, одеваясь, М. М. сообщила Казанове, что друг ее желает с ним познакомиться, и они договорились вместе поужинать.

В назначенный час исполненный любопытства Соблазнитель явился в известный ему домик, где, наконец, был представлен снисходительному любовнику своей красавицы, господину де Берни. Оказалось, они уже знакомы: во время пребывания Казановы в Париже их представили друг другу на обеде у венецианского посланника. Де Берни выразил удовольствие по поводу возобновления их знакомства: теперь, когда они связаны столь тесными узами, они непременно станут добрыми друзьями. За приятной беседой время летело незаметно. Как и положено французу, де Берни отдавал должное изысканному ужину, хвалил вина, выбранные Соблазнителем, и постоянно шутил. Постепенно разговор зашел о стечении обстоятельств, благодаря которым М. М. познакомилась с Казановой. М. М. принялась расписывать достоинства К. К., без которой знакомство их вряд ли бы состоялось; де Берни внимательно слушал, а затем сказал, что неплохо бы в следующий раз пригласить на ужин К. К. Возражать Соблазнитель не стал, он понимал, что рано или поздно К. К. будет для него потеряна. Обычно он легко расставался со своими любовницами, однако предпочитал делать это по собственному желанию, а не по воле обстоятельств, и уж тем более не по инициативе самой любовницы. Самолюбивый венецианец хотел сохранить красавицу К. К. для себя одного, но отказать посланнику, обходительному, в высшей степени любезному и сулившему ему свое покровительство, было невозможно. В результате очаровательная троица договорилась следующий вечер провести вчетвером. Соблазнитель догадывался, что рассказы М. М. о его «женушке» возбудили не только любопытство посланника, и тот вряд ли довольствуется одним лишь созерцанием прелестей К. К., но предотвратить встречу он не мог. В конце концов он подумал, что соблазнить влюбленную в него красавицу будет задачей не из легких, и тем утешился.

Интимный ужин на четверых стал для К. К. своеобразным светским дебютом. Соблазнитель, бывший для нее не только любовником, но и наставником по части изысканных манер, мог гордиться «своей женушкой»: поведение ее было безупречно, смущалась она в меру, а на приветствие посланника ответила на его родном языке. Последнее тотчас было отмечено всеми собравшимися. Вечер получился прелестный. М. М. обращалась с посланником дружески, с Соблазнителем — уважительно, с К. К. — нежно и снисходительно. Де Берни внимательно слушал К. К. и при каждом удобном случае давал ей понять, сколь приятны ему ее речи. Соблазнитель, гордо взиравший на свою «женушку», время от времени задавался вопросом, не будет ли де Берни разочарован неопытностью К. К., разумеется, с его помощью она приобрела кое-какие познания в любовных делах, но до М. М. ей было еще далеко. А вдруг она разволнуется и вовсе все позабудет?! Но, завершив трапезу, посланник, а следом и обе дамы собрались уходить, и Соблазнителю оставалось только последовать их примеру. Расставаясь, все четверо с удовольствием условились о дне и часе очередного совместного ужина.

В назначенный час Казанова явился в домик для свиданий, обе подруги уже были на месте, посланника не было. Прошел час, но никто не появился. За это время Соблазнитель успел одарить нежными поцелуями обеих красавиц и похвалить их за взаимную склонность. Наконец прибыл посыльный с депешей от посланника: де Берни просил извинить его, но важные государственные дела принуждали его провести эту ночь за работой. Он изъявлял надежду, что через два дня они смогут встретиться в прежнем составе. Возражений не последовало, посыльный был отправлен сообщить своему господину вновь назначенный день и час встречи. Такой поворот событий нисколько не смутил М. М., она предложила отужинать втроем. Пока слуги сервировали ужин, подружки весело перемигивались, украдкой лаская друг друга. Глядя на них, Соблазнитель чувствовал, что в эту минуту он вряд ли мог бы сказать, которая из них пробуждает в нем большее желание. С аппетитом поужинав, М. М. решила продолжить нескромные забавы. Раздевшись и забравшись на стоящую в алькове огромную кровать, М. М. и К. К. принялись воспроизводить позы, представленные на гравюрах, изображавших любовные баталии между женщинами. Долее оставаться в стороне Соблазнитель не мог, мгновенно раздевшись, он присоединился к красавицам, и лесбийские игры мгновенно перешли в любовь втроем. К. К. была брюнетка, М. М. — блондинка, Соблазнитель хотел любить и одну, и другую, а подружки мечтали осчастливить своего общего возлюбленного. И вот, ко всеобщему удовольствию, Соблазнитель заключил в объятия сначала одну, а затем другую красавицу, и сначала одна, а потом другая вознеслись к вершине страсти. Любовник был неутомим, подруги состязались в великодушии, уступая друг другу право сражения с их милым другом на поле любовной брани, и вскоре все трое почувствовали настоятельную потребность в отдыхе. Было решено немного поспать, а затем продолжить любовные сражения до того часа, когда для подруг настанет пора возвращаться в монастырь. Утро они провели еще более бурно. «Опьяненные сладострастием и возбуждающим питьем, мы все втроем в непрестанных порывах желания производили опустошение всего, что даровала нам природа зримого и осязаемого, набрасывались на все, что появлялось перед нашими взорами, и вскоре мы позабыли, кто в нашем трио мужского пола, а кто — женского», — вспоминал об этой ночи Казанова.

Соблазнитель был уверен, что посланник специально не явился на ужин. Де Берни подарил ему эту упоительную ночь любви, чтобы бывший любовник не препятствовал ему обольщать К. К. Казанова пребывал в томительном раздумье: отговаривать К. К. от ужина с посланником казалось ему малодушным, а стать свидетелем ее любви с де Берни не позволяло самолюбие. Как всегда, помог случай. Вечером того дня, когда был назначен ужин, у сенатора Брагадина случилось дело, потребовавшее присутствия его приемного сына, и Казанова с легким сердцем отправил в заветный домик записку, где просил его извинить за вынужденное отсутствие. На следующий день ему пришла весточка от М. М. и К. К., подруги, нисколько не опечалившись, прекрасно провели ночь в обществе господина посланника, которому, разумеется, было далеко до неутомимости их милого друга, но они немало повеселились. От себя М. М. добавляла, что юная К. К. презрела условности и теперь также свободна. Из этих слов Соблазнитель сделал вывод, что его «женушка» с удовольствием предавалась любви с малознакомым ей мужчиной.

При невольном содействии де Берни Казанова окончательно расстался с мыслью жениться на К. К. С помощью посланника он приобщился к групповой любви, весьма распространенной среди аристократов, к которым знаменитый Любовник всю жизнь старался себя причислить. Новое эротическое развлечение пришлось ему по вкусу: во-первых, он бросал вызов моралистам и, во-вторых, удовлетворял свою подспудную страсть к эксгибиционизму. В дальнейшем Казанова с удовольствием принимал участие в дружеских ужинах в обществе посланника и спокойно взирал, как тот отправлялся спать в обществе К. К., оставляя ему его ненаглядную М. М. Связь К. К. с де Берни, в сущности, развязала Соблазнителю руки в его отношениях с М. М. Мысли о К. К. больше не тревожили его, и он безоглядно развлекался с чаровницей-монахиней. По ночам он часто сопровождал ее в игорные дома. Играла она в основном удачно, а выигрыш складывала в шкатулку. Соблазнитель черпал из шкатулки, а иногда даже пополнял ее. С тех пор как он стал любовником М. М., ему везло в карты.