— Это лишь свидетельствует о смятении моего ума, и в этом виновата ты, Клэр. Так что тебе уже не нужно анализировать мое поведение. Но вот о чем тебе стоит волноваться, так это…

Барни схватил ее за руки и привлек к себе. Клэр ощутила под ладонями его мускулистую грудь, а когда он запрокинул ее голову и страстно поцеловал, его губы обрушились на нее с невероятной силой. Его страсть обжигала Клэр, требовала удовлетворения еще большего, нежели поцелуй, и девушка чувствовала ее влекущую силу с каждым ударом сердца.

Объятия Барни постепенно становились все сильнее. Она была не богиней, а обыкновенной смертной женщиной, которая сейчас подчинялась воле мужчины, движимого первобытным половым инстинктом. Пальцы Барни скользнули в ее волосы, заставляя откинуть голову еще сильнее. Атакующий поцелуй Барни был требовательным, но при этом его губы оставались удивительно нежными.

Клэр не только не сопротивлялась внезапному натиску, наоборот, она еще теснее прижалась к Барни, словно Леда, желавшая обнять Лебедя. У нее все кружилось перед глазами, тело тоже тонуло во власти страсти и неистовства. Клэр застонала, почувствовав прикосновение руки Барни к своей груди. Она грезила об этой минуте, тысячи раз представляла ее себе, но никакое наваждение не было таким сладким. Ее охватило пламя, которое растекалось по жилам, стучало в висках.

Клэр понимала, как далеко могут завести их эти ласки. Но мысль о том, что в конечном счете Барни, утолив свою страсть, может бросить ее, приводила Клэр в полуобморочное состояние. Сейчас же их страсть была обоюдной. Клэр чувствовала, как он дрожит от возбуждения, прижимаясь к ней бедрами, заливая ее огнем и нестерпимым желанием. Но если она любила Барни, то он испытывал к ней лишь всепоглощающее сексуальное влечение. Клэр сомневалась, что он когда-нибудь решится отдать себя в руки женщины.

— Барни! — выдохнула Клэр, когда он сжал пальцами ее сосок, и ее залила волна невероятного жара. Она чуть не добавила: «Любовь моя», — но гордость не позволила ей первой произнести эти слова.

Барни замер, не выпуская ее из своих объятий.

— Я не причиню тебе боль, — тяжело дыша, прошептал он.

Ему все труднее становилось сдерживаться. Охватившее его вожделение заглушало все мысли, кроме мысли о Клэр и о том магическом чувстве, которая она в нем возбуждала. Барни чувствовал, какой огонь полыхал в крови Клэр, ощущал напряжение ее тела, из которого страсть тоже лилась через край, и еще больше распалялся. Ему хотелось сорвать платье с ее стройного тела и сразу овладеть Клэр. Но остатки здравого смысла удержали его от этого последнего шага. С большим усилием он прервал поцелуй, разжал объятия и, подняв голову, посмотрел на лицо Клэр. Глаза ее были плотно закрыты, из полуоткрытых губ вырывалось прерывистое дыхание. Она была бледной как полотно.

— Открой глаза, Клэр. Прошу тебя. — Его хриплый голос дрожал.

— Не хочу. — Она боялась посмотреть в глаза Барни, опасалась утонуть в этих серебристо-серых озерах. — У меня такое ощущение, что ты заколдовал меня.

Он мог сказать ей то же самое.

— Я думаю, теперь, когда мы знаем силу наших чувств, нам не следует больше оставаться наедине, — быстро проговорил Барни.

— Ты прав, но, боюсь, это будет нелегко.

— Нелегко, — подтвердил Барни. — Я уверен, что у тебя великолепная постель, — сказал он, иронично улыбнувшись, — но не хотела бы ты полетать на вертолете? Нам необходимо прийти в себя. Я покажу тебе пустыню.

— С удовольствием, Барни. Только дай мне несколько минут, чтобы переодеться.

Он взглянул на Клэр. Очаровательная девушка, на лице ни грамма косметики, через цветастую ткань платья просвечивают твердые соски грудей. Красота Клэр была естественной и абсолютной. Барни слегка улыбнулся.

— Ты будешь выглядеть прекрасно даже в холщовом мешке.

Когда они уже летели над пустыней, Клэр вспомнила, как объясняла одному из своих французских друзей разницу между Сахарой и австралийской пустыней. В Австралии тоже встречались песчаные буруны, уходившие за горизонт. Но здесь были также и старинные пастбища с разнотравьем, красивые узкие ущелья и овраги. А по дну оврагов и ущелий, берега которых были усеяны богатой разнообразной растительностью, протекали реки с драгоценной хрустальной водой.

У человека, впервые попадающего в эти края, всегда захватывает дух от неожиданной Красоты местного ландшафта. Австралия считается довольно засушливым местом, но даже местные жители каждый раз поражаются превращению пустынных земель в цветущий оазис после сезона дождей.

С вертолета хорошо было видно разбросанное по пустыне огромное количество камней разнообразных форм и размеров. Песок, поднимаемый ветрами, отшлифовал эти камни до такой степени, что они напоминали самоцветы, сверкавшие в лучах жаркого летнего солнца. Клэр казалось, будто под ними расстилается огромное мозаичное полотно.

— Насмотрелась? — спросил Барни через какое-то время.

— Мне никогда не надоест смотреть на это. Это не только твоя земля, Барни, она и моя тоже.

Барни взглянул на нее с одобрением.

Когда они уже возвращались домой, Клэр разглядела, как внизу что-то блеснуло. Как странно, подумала она, обратив внимание Барни на этот огонек.

— Вижу, — ответил он, сразу насторожившись. — Там еще собака. Видишь? Это не динго. Бедняга, наверное, отбилась от стада.

Собака бегала кругами, стараясь, очевидно, привлечь внимание сидящих в вертолете.

— Я спущусь пониже, а ты посмотри, что там такое, — распорядился Барни, направляя машину к земле.

В красной пыли, зарывшись колесами по самое брюхо, стояла машина. Людей не было видно. Собака перестала лаять и напряженно следила за снижающимся вертолетом.

— Оставайся на месте, — приказал Барни, мягко посадив вертокрылую машину.

Клэр кивнула.

Ни одного месяца не проходило, чтобы какой-нибудь турист, решивший самостоятельно исследовать пустыню, не попал в беду. У Барни мелькнуло в голове, что это, возможно, очередной случай человеческого легкомыслия. Он почувствовал присутствие человека прежде, чем увидел его лежащим под хилым пустынным кустом. Это был мужчина лет шестидесяти с седыми волосами, затянутыми в хвост. Его организм явно был сильно обезвожен: Барни уже сталкивался с подобным.

— Как самочувствие? — спросил Барни, с трудом нащупав пульс мужчины.

— Мой племянник… — с трудом вымолвил мужчина и попытался поднять голову, но не смог. — Он ушел в надежде найти какую-нибудь помощь.

Барни с трудом сдержался, чтобы не отчитать пострадавшего. На всех въездах в пустынные районы стоят щиты, на которых огромными буквами написано: что бы ни случилось, не покидайте свой автомобиль. Очень немногие обращали внимание на это предупреждение.

— Сейчас я принесу воды, — коротко бросил он, — а потом отправлюсь на поиски вашего племянника. Он давно ушел?