Королева действительно не блистала красотой. На первый взгляд они очень были похожи с сыном. Разве что кронпринц стриг коротко свои редкие волосы, а его мать имела довольно пышную прическу. Хотя, кто знает, сколько там ее собственных волос, а сколько приходится на долю всяческих шиньонов или иллюзий? На удивление королева была очень любезна, всячески показывая, как она довольна выбором, что меня ужасно расстроило. Все-таки, если бы невеста ей не понравилась, куда легче было бы убедить ее сына в том, что он сделал неправильный выбор.

– Однако, как сильно сплелось проклятие с твоей аурой, Лиара, – обеспокоенно сказала она. – Пожалуй это будет сложнее, чем я думаю.

– Так все плохо мама?! Но ты сможешь снять?

– Конечно, дорогой. Просто мне потребуется больше времени, чем я рассчитывала. Месяца два, не меньше. Лиара, девочка, не волнуйся, мы его обязательно снимем. А пока твой медальон его успешно экранирует.

Медальон успешно экранировал не только проклятие, но и ее сына. Так что отсрочка в несколько месяцев меня только обрадовала. Но стараясь быть вежливой, я сказала:

– Я вам так благодарна за заботу, ваше величество. Вы так добры ко мне.

– К чему эти церемонии, дорогая, мы же не чужие, – в глазах ее промелькнуло что-то странное. – Называй меня просто «мама». Я буду рада.

– Но, наверное, это не совсем удобно. Я же еще не жена вашего сына, – попробовала я возразить. – И придворные не поймут такой фамильярности.

– Тогда при посторонних ты обращаешься ко мне «ваше величество», а вот в кругу семьи я хочу, чтобы ты называла меня мамой. И это не обсуждается. Понятно? – стальные нотки в голосе королевы не позволяли даже подумать об отрицательном ответе.

– Да, мама, – послушно сказала я.

Только вот мне совсем не понравились взгляды, которыми обменялись ее величество и его высочество. Возмущенно-укоризненный – Гердера и торжествующий – королевы. И что же все это значит?

– Так, теперь объясняю, как будем действовать с проклятием. Раз в неделю я понемногу буду его ослаблять, пока вообще не уничтожу. Будут сильные болезненные ощущения, возможна даже потеря сознания, но снять боль при этой процедуре я не могу. Точнее могу, но эффективность данной процедуры резко снизится, и мы будем снимать уже не два месяца, а лет двадцать. Так что придется потерпеть. Начнем? Садись в это кресло. Гердер, будешь контролировать, чтобы она не упала. Твоя задача, Лиара, – постараться не терять сознание.

И в мозг впились черные иглы боли. Они прошивали насквозь, выворачивая внутренности и выдалбливая голову изнутри. Боль. Боль. БОЛЬ. Это все, что я могла чувствовать. Казалось, что меня пропускали через все существующие виды пыток, возможно, даже не поленились придумать что-то персонально. Наконец, сознание милосердно меня покинуло…

– Ну как? – спросил Гердер, стоя на коленях перед креслом, в котором лежала потерявшая сознание Лиара.

– Очень хорошо. Я не ожидала, что она столько выдержит. Такими темпами мы и за месяц уложимся, возможно, даже быстрее.

– Зачем ты соврала про обезболивание? Захотелось помучить? Я же знаю, что эффективность не настолько сильно снижается, как ты говорила!

– Не в моих правилах причинять боль без необходимости, – высокомерно ответила королева. – В данном случае обезболивание действительно сильно замедлит и усложнит процесс. Проклятие висит давно и накрепко въелось в ауру. Кроме того, не забывай, что накладывал и снимал один человек, это тоже влияет.

– Может, тогда обратиться к другому магу?

– Кроме меня из живущих магов его вряд ли кто-нибудь сможет снять. Разве что только она сама, имея соответствующие знания. Предлагаешь подождать, пока она снимет проклятие и медальон самостоятельно?

Гердер помолчал немного, затем спросил:

– А что это ты за фарс устроила с «мамой»?

– Мне показалось это забавным. Особенно если к твоему отцу она будет обращаться «ваше величество», а ко мне «мама». И вообще, уноси ее отсюда. Девочке надо нормально полежать, прийти в себя. Кстати, я распорядилась подготовить для нее спальню рядом с твоей, ту, с которой твоя имеет общую дверь.

Когда я очнулась, первое, что я увидела, это балдахин голубого бархата над головой. Затем в поле зрения вплыла голова кронпринца:

– Дорогая, ты пришла в себя? Как ты себя чувствуешь?

– Где я нахожусь?

– Это твоя комната во дворце.

– Моя комната?

– Ну да, тебе, как моей невесте, положены здесь покои.

Он взял мою руку и стал ее нежно целовать, а у меня сил не было даже на то, чтобы ее забрать. Неимоверно хотелось пить, ломило все тело, а в голове была полнейшая пустота. Я все-таки сделала попытку приподняться, и мне даже удалось сесть на кровати. На прикроватной тумбочке оказался стакан с водой, я потянула к нему руку, она начала дрожать, как у запойного пьяницы.

– Что это я? – воскликнул Гердер. – Мама же велела тебя напоить. Она лично накапала что-то в стакан и сказала, что тебе сразу станет легче.

«Добить, значит, решила, – мрачно подумала я. – Чтобы не мучилась. Может, предложить все-таки снимать с обезболиванием? Двадцать лет до свадьбы я вполне могу подождать. Да что там двадцать, все пятьдесят!» Так плохо мне еще никогда не было, а при воспоминаниях о перенесенных пытках судорога передергивала все тело. Но я мужественно взяла двумя руками стакан и сделала первый глоток, который на вкус не отличался от обычной воды. Но вот эффект! После того как стакан опустел, на память о недавней экзекуции осталась только небольшая слабость.

– В следующий раз будет намного легче. Мама сказала, что у тебя проклятие нестандартное и очень сильно прикипело к ауре, поэтому так все болезненно проходит. Но ты хорошо все перенесла, и есть надежда, что снять удастся быстрее, чем рассчитывали. И знаешь, – хитро улыбнулся он, – в этой кровати ты смотришься просто изумительно. Только вот одежды многовато, но это мы сейчас устраним.

И его рука потянулась к шнуровке платья, что возмутило меня до глубины души.

– Я вам не жена, и не любовница, поэтому уберите руки от моей одежды.

– На невесту ты уже согласна? Это радует. Хорошо, я пришлю горничную, она поможет тебе переодеться, – он кивнул на кресло, где лежало зеленое шелковое платье с отделкой золотистыми кружевами, – и сделать прическу. Обед, на котором ты будешь представлена в качестве моей невесты, через сорок минут. Через полчаса я зайду за тобой.