Он еще не принял окончательного решения насчет женитьбы. Она не должна позволять ему все то, к чему он сейчас так стремится, без этого жизненно важного обещания. Иначе ее ждет бесчестье, возможно, внебрачный ребенок, удел которого – позор и горечь. Он, лорд Джек Найт, не может воспользоваться наивностью этого волшебного существа, он должен ее защитить. Даже от себя самого.

Вырвавшись из тумана страсти, Джек оторвался от ее груди. Иден обвила руками его шею и стала нежными поцелуями покрывать его губы. Она жаждала большего, и Джек, возбужденный ее ответом, – тоже. Но он сдержался. Это может произойти лишь при одном условии – если она станет его женой, но Джек вдруг усомнился, что хочет на ней жениться. Она слишком сильно на него действовала. Иден Фарради оказалась не похожа на других девушек. Сам факт ее побега доказывал, что у нее есть воля, храбрость, решимость добиваться своего, совсем как у самого Джека. Видит Бог, эта молодая тигрица способна родить героев!

Но в этом заключалась и трудность. Все, что Джек знал о дочери натуралиста, говорило ему: она не удовольствуется рождением детей, не предоставит ему возможность вести прежнюю, по большей части одинокую, жизнь.

Она многого потребует, и не в материальном плане – как раз такие требования легче всего удовлетворить. Нет, она украдет его сердце, захочет превратить его в другого человека, такого, каким он быть не желает!

И может быть, ради такой девушки он сам этого захочет? Вдруг она сумеет вернуть его к оседлости? Надо быть начеку и все тщательно обдумать.

Трудно думать, когда нежные губы ласкают тебя, а тонкие руки обвивают шею и плечи. Они оба оказались на самом краю, еще немного, и будет поздно жалеть о содеянном.

Мощным усилием воли Джек оторвался от ее губ, услышал, как она прошептала его имя, и на мгновение прикрыл глаза, пытаясь унять бешеный стук сердца.

В широко распахнутых глазах Иден отражалось недоумение и боль. Она не могла понять, почему он остановился. Джек опустил взгляд.

Происшедшее потрясло его до глубины души. Он резко выпрямился и широким шагом прошел к кормовой галерее. Свежий океанский бриз остудил его пылающее лицо. Джек вцепился в резные поручни и невидящим взглядом уставился на пенистый кильватер. Ему хотелось курить, но после пары попыток разжечь сигару Джек отказался от этой мысли – руки еще дрожали от пережитого возбуждения. Черт возьми, что с ним такое? Пытаясь справиться с собой, он глубоко вдохнул солоноватый воздух.

Отлично. В целях самосохранения он будет сопротивляться ее чарам, но Иден ни к чему знать, что его угрозы были блефом. Приняв это решение, Джек осторожно вернулся в каюту и увидел, что Иден сумела воспользоваться его кратким отсутствием: она вышла из ванны, вытерлась и надела оставленную им белую рубашку, которая доставала ей почти до колен, а V-образный вырез едва не открывал пупок. Рубашка была явно велика, но Джек наслаждался сознанием того, что она стоит перед ним, облаченная в его одежду. Это зрелище пробуждало в нем собственническое удовлетворение.

Придерживая одной рукой ворот рубашки, Иден, морщась от боли, пыталась другой рукой распутать влажные локоны. Увидев Джека, она смущенно отвернулась. Ее лицо под веснушками стало совсем пунцовым. Этот девичий румянец тоже доставил Джеку немало удовольствия, но он суровым тоном спросил:

– Твой отец знает, куда ты делась?

– Я оставила записку. – Она виновато закусила губу.

– Не стоит о нем беспокоиться, – мягко произнес Джек. – Он взрослый человек, ничего с ним не случится.

Иден ответила благодарным взглядом. Джек сделал жест рукой, приглашая ее к столу. Девушка осторожно приблизилась, Джеку она напомнила боязливую лесную лань.

– Кто в тот день был с твоим отцом в джунглях? Ну, тот, второй парень?

– Это… Это ассистент моего отца – Коннор О'Киф. – Иден аккуратно наполняла свою тарелку различными закусками. – Почему ты спрашиваешь?

– Мне он не понравился.

– Думаю, ты ему тоже.

– А ты, по-моему, ему как раз нравишься.

Иден опустила глаза, помолчала, потом сказала:

– А может, сейчас моя очередь задавать вопросы?

– Смотря что ты хочешь узнать.

Иден окинула удовлетворенным взглядом полную тарелку и подняла глаза на собеседника.

– Ты на стороне бунтовщиков или ездил в Ангостуру, чтобы составить против них заговор?

У Джека глаза полезли на лоб.

– Джек, я же понимаю – что-то происходит. Конечно, я женщина, но мозги-то у меня есть. – Иден развернула салфетку у себя на коленях. – Лично я хочу, чтобы победил Боливар.

– Он не сможет, – бесстрастным тоном заявил Джек. – Если, конечно, не получит помощь.

Глаза Иден сузились.

– Так, значит, ты за повстанцев!

– С чего вы взяли, мисс Фарради?

– Отец говорит, что на самом деле войны не будет, потому что мятежников слишком мало.

– Даже гении иногда ошибаются. В конце концов, ситуация может измениться.

Она наклонила голову набок.

– Должно быть, ты гордишься, что твоя компания способна доставить кому угодно и что угодно из любого уголка света?

Джек знал, что надо прекратить этот разговор, но ему было интересно следить за ходом ее мысли.

– Это правда.

– А восставшим нужны люди. – Иден подалась вперед. – Значит, ты собираешься найти для них солдат, – добавила она шепотом. – Но где, где? – И тут же продолжила: – Ах, ну конечно! Все эти воины, вернувшиеся из-за Пиренейских гор…

У Джека отвисла челюсть.

– Иден!

– Но Англия никогда не посмеет встать между Испанией и ее колониями.

– Официально – нет, но солдат всегда может сменить мундир.

– А у тебя не будет неприятностей?

– Не будет, если никто ничего не узнает. – И он улыбнулся ей невинной улыбкой.

– Значит, доставка всех этих товаров в Лондон – всего лишь предлог?

– Достаточно. Прекратим этот разговор.

– Но почему? Я же обо всем догадалась. Как ты ввязался в это дело?

Джек на мгновение заколебался, потом пожал плечами. В конце концов, почему бы и не рассказать?

– Ты помнишь землетрясение, которое разрушило Каракас пару лет назад?

Иден кивнула:

– Как раз после очередного восстания Боливара.

– После серии побед повстанцы выгнали испанцев из многих районов Венесуэлы, они заняли Каракас и начали формировать правительство, и тут произошло землетрясение. Им не повезло. Люди перепугались. Решили, что это Божья кара. Испанцы не упустили свой шанс.