— Конечно. Вставай. Иди на выход. У тебя пять минут, чтобы убраться отсюда!

Леонид поспешно встает и выбегает в коридор.

— Ты его отпустишь?! Вот так просто? — удивляется Адвокат.

— Еще чего…

* * *

Выхожу следом за Леонидом и взяв в руки увесистую декоративную вазу, запускаю ее в беглеца, который ковыляет по лестнице. Он не ожидал удара в спину, пошатнулся и свернул себе шею в падении.

Несчастный случай…

Потом нужно будет доделать еще кое-что, чтобы замести следы пыток. Пока я раздумываю, как лучше это сделать, слышится встревоженный голос Адвоката.

— Кажется, ты не соврал насчет гостей. Скоро здесь будет жарко

— Что?!

Он показывает мне свой телефон.

— Кто-то залил в сторис видео с Леней и Марианной. У той же дуры несколько фото с вечеринки, указана геолокация.

— Черт!

— Пора убираться.

Адвокат быстро, но аккуратно складывает предметы в свой портфель, намереваясь уйти.

Не хочется его просить об одолжении, но благодаря очередной выходке Мари я снова в полной заднице.

— Я не разорвусь на несколько частей.

— И на что ты намекаешь?

— Надо увезти девчонку, избавиться от трупа…

— Я в такое дерьмо не лезу уже давно, ты же знаешь, — качает головой. — Работаю только с бумагами.

— Я хорошо тебе заплачу. Выручи по старой памяти, я в долгу не останусь, ты же знаешь.

— Знаю. Вот только я больше не вляпываюсь в ситуации.

— Ты отмываешь бабки преступников. Так что не свисти о чистой и безопасной работе. Это не так! Ты каждый день вляпываешься! Ходишь по лезвию. Только что вляпался еще глубже, став соучастником убийства.

— Ты умеешь уговаривать, — мрачнеет Адвокат. — Однако я не стану пачкаться о труп. Скажи девчонке, пусть собирается. Отвезу, куда скажешь.

Черт побери! Но нет времени на глупые споры. Стараниями Мари нас скоро обнаружат. Уверен, отец нас пристально ищет, мог задействовать и возможности спецслужб, с их поиском по лицам соцсети, камеры…

Надо валить. Как можно скорее.

Вихрем проношусь до спальни, где закрыл Мари. Отпираю ключом. Внутри тишина и темнота.

Разумеется, все вазы и декоративные статуэтки разбиты. Подушка тоже порвана. Мари спит, заплаканная, тревожно сдвинула брови к переносице и едва заметно двигает губами. Личико милое и до ужаса детское, тонкие пальчики стиснуты на тяжелом, большом подсвечнике, которым она, видимо, крушила фигурки.

Вот дурочка взбалмошная. Как с ней быть? Совсем не поддается воспитанию, кобылка упрямая. Такую только объезжать, несколько раз в сутки на член насаживать…

Наклоняюсь над спящей, налившийся эрекцией ствол уже ведет в ее сторону. Будь у меня чуть больше времени, стянул бы трусы с Проблемной и отымел без прелюдий, отжарил бы по полной.

Однако времени на трах нет.

— Мари. Просыпайся, — голос звучит прохладно. — Пора валить!

Она вскакивает мгновенно, перепуганная и машет в мою сторону бронзовым подсвечником, с которым спала в обнимку. Блять, чуть полбашки не снесла. Благо, я быстро реагирую, уйдя в сторону.

Сжимаю ее запястье, заставляя выронить предмет.

— Пора. Валить. Без истерик. Ты меня поняла?!

— Да, — говорит тихо. — Бекетов, я нечаянно подсвечником махнула. Мне все, что попало, снилось. Я не хотела делать тебе больно!

— И не сделала. За все остальное потом извинишься. За мной!

Выхожу из комнаты первым, слышу за собой неуверенные шаги, которые затихают.

— Блять, Проблема, не время капризничать! За мной! — рычу.

— Глеб… Глеб! — крикнув, Марианна начинает рыдать.

Голос полон паники. Неподдельной паники.

Оборачиваюсь мигом.

— Мне больно, — шепчет, скривившись от спазмов.

Пошатнувшись, Марианна успела схватиться за косяк. Она едва держится на ногах, бледная, перепуганная, прижимает ладонь к низу живота.

Взгляд опускается с плоского живота по ее стройным ножкам.

Красная капля крови резво струится вниз, зависает на уровне коленки Мари и падает, разбиваясь о пол.

У нее открылось кровотечение.

Марианна

Мне всегда становилось дурно от вида крови. Но сейчас мне не просто дурно, мне смертельно плохо. Я едва проснулась и подскочила, побежала за Глебом и именно в тот момент почувствовала острую резь.

Агония разлилась кипятком глубоко внутри. Словно что-то резко лопнуло, разорвалось и начало кровить.

Обильно.

Кап-кап-кап. Горячее стекает по бедрам, струится до самых колен. Ярко-красные капли разбиваются о светлый паркет.

Мое зрение обострилось настолько, что я вижу все, до единого, крошечные брызги, на которые разлетаются капельки крови.

Смотрю и не могу оторвать от них взгляда.

Все вокруг темнеет, воздух наливается влажным.

Дурной, темный фон беды зависает над моей головой. Давит. Давит. Разрывает виски дикой дробью взбесившегося пульса.

Но я не могу оторвать взгляда от брызг крови на светлом паркете. Кажется, я медленно схожу с ума, скатываясь в отчаяние.

Агония скручивает внутренности. Тело трясется, как в лихорадке, с губ срываются всхлипы. Слова превращаются в мычание.

— Не плачь, я рядом. С тобой. Держись за шею.

Бекетов подхватывает меня на руки, крепко обнимая.

— Держись. Просто держись за меня…

Его голос как всегда, странно спокоен, почти ледяной. Как будто ничего страшного не происходит, как будто внутри меня не обрывается жизнь. Я знаю это, просто знаю…

Мне не нужно ходить к врачу. Тело выдает реакции, я их понимаю.

Мне становится еще хуже от этого понимания.

— Ты готов? — гремит чужой голос.

Адвокат. Сквозь слезы все расплывается, но и без слез зрение начинает подводить меня, замазывая все тусклым.

— Она ранена?! — удивляется Адвокат. — В доме был кто-то еще?

— В доме никого не было!

Глеб бежит со мной на руках. Точно бежит, предметы растягиваются серой лентой по обе стороны. Но ощущение, как будто вперед летит весь мир, а мы движемся назад.

— Тогда почему у нее кровь?

— Я откуда знаю! Она беременна.

— Беременна? Ты потащил беременную на разборки?! Совсем с катушек слетел?!