Мгновенно кольнула мысль: «Девки-дуры чем виноваты?» — но тут же исчезла, сметенная азартом боя. Истина жестокая и простая: хочешь быть дорогой шлюхой, привыкай к мысли, что, когда приедут убирать богатого клиента, вторая пуля достанется тебе.

Второй заряд вырыл яму рядом с первой. Две воронки, два укола на гигантском теле планетоида. Два очень болезненных укола, не заметить которые невозможно. Теперь командующий уже не сможет безмятежно дрыхнуть, когда полевой офицер приносит важное сообщение. А Мирзой-бек, выслушав доклад о гибели подопытных, не скажет с благожелательной легкостью: «Ладно, Мелоу, работайте», — а призадумается, не оказаться бы ненароком в роли тех, кого убивают. Неважно, что большинство каторжников, за которых заступался Влад, — жалкие людишки, рекруты, пойманные на мелком воровстве у своих товарищей. Влад пришел не мстить, а учить. Всякий, распоряжающийся чужой жизнью, должен знать, что и его собственная стоит ничуть не больше.

Для начала хватит двух ударов, а там — посмотрим.

Небывалый корабль, чудо-истребитель, исчезал в просторах космоса, удаляясь быстрее, чем можно представить, и затихало пошловатое танго, звуки которого отныне будут наводить ужас на имперский генералитет:

Когда придешь, утихнет дождь,

Мир расцветет, любимый мой!

И ты поймешь, что ты живешь.

И наконец пришел домой!

— Давай! Еще чуток! — надтреснутым голосом кричал лейтенант Якобсон. — Смелее, тут еще целых полметра можно опускаться!

Влад, посадкой которого так энергично руководил старый космолетчик, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. До чего же приятно прилетать туда, где тебе рады…

Чайка самолично раздраила амбразуру — надо и ей управлять неживым! — и первая спрыгнула на землю.

Пританцовывающей походкой Якобсон приблизился к ней.

— Мадмуазель, вам уже говорили, что вы сказочно прекрасны?

— Конечно, — серьезно ответила девушка и лишь потом улыбнулась и поцеловала старика в щеку.

— Не заслужил, право, не заслужил, — растроганно бормотал Якобсон. — Ведь не комплимент, святую правду сказал.

Подошел Влад:

— Здравствуйте, лейтенант.

— О! Здравия желаю! Я вижу, лейтенант, у вас новая форма. Неужели в наших доблестных войсках начали происходить какие-то реформы, внедряться новшества?

— Успокойтесь, лейтенант, в армии все по-прежнему. Просто я дезертировал и теперь государственный преступник.

— Как же так? — огорчился Якобсон. — Ведь это значит, что я должен задержать вас и доставить в ближайшую комендатуру.

— Где та комендатура?.. — посетовал Влад.

— Увы, увы, — согласился старик. — А если посмотреть, сколько времени я нахожусь в безвестной отлучке, то меня тоже следует приравнять к дезертиру. К тому же, признаюсь, как на духу, ради прекрасных глаз вашей спутницы я бы дезертировал даже с поста командующего. Так что я не осуждаю вас, лейтенант, не осуждаю.

— Боюсь, что командующий тоже скоро дезертирует со своего поста, — заметил Влад. — Теперь это не слишком уютная должность. Кстати, лейтенант, мы привезли вам подарки. Прежде всего, — Влад стащил с головы шлем, — вот вам новый котелок. Думаю, в хозяйстве пригодится.

— Спасибо… — старик даже не пытался скрыть радости. — Но послушайте, лейтенант, как же вы будете без шлема? Ну хорошо, микрофон, я вижу, снят, но наушники? Принимать можно и на громкую связь, но это не всегда удобно. И потом, оптика, прицелы… Я понимаю, вы покинули ряды наших доблестных вооруженных сил, но вы уверены, что вам никогда больше не придется стрелять?

— Мертвый посредник только мешает, — повторил Влад слова Чайки. — Не далее чем вчера я положил плазменный заряд с пятнадцати астрономических единиц в центр пятисоткилометровой мишени. И заметьте, это на скорости в сто це.

— Потрясающе! — воскликнул Якобсон. — Я вижу, вы ведете интересную, насыщенную жизнь. Я и сам бы не прочь присоединиться к вам, жаль, мой истребитель давно лежит на боку. К тому же приборы врут, а сердце подсказывает, что я должен оставаться здесь. Это мой долг перед здешней землей. Ведь без меня здесь все одичает, представляете? — Старик царственным жестом обвел берег озера и лес, не хранящие никаких следов цивилизаторской деятельности.

— А вот еще один совсем маленький подарок, — сказала Чайка и протянула клипсу. — Здесь ровно двадцать песен, все как вы просили.

— Пам-тирам-пам! — Якобсон всплеснул руками. — Откуда?

— Трофей, — важно сказал Влад. — Приз за меткую стрельбу.

— Хорошие песни, — сказала Чайка, — особенно последняя. Она подтвердит, что сердце вас не обманывает.

Якобсон благоговейно принял подарок, прижал к груди, потом поднес руку с клипсой к уху, тут же отдернул. Лицо его отображало всю гамму чувств — от восторга до ужаса.

— Нет, так просто нельзя, — смущенно пробормотал он. — Потом, в тишине, вдумчиво и с наслаждением… А сегодня я не могу, сегодня и без того великий день. Завтра, вечерком… — Зажав драгоценность в кулаке, старый меломан поспешил к хижине, прятать. Даже по походке его было видно, что он пытается вспомнить, что значит иной ритм, кроме намертво въевшегося в душу.

— А ведь он так никогда и не включит эти записи, — тихо сказал Влад, провожая взглядом вздрагивающую спину. — Каждый день будет собираться и всю жизнь откладывать.

— Знаю, — отозвалась Чайка. — Но он так счастлив, что у него есть эта штучка.

Якобсон вприпрыжку вернулся к кораблю:

— Я даже не знаю, чем мне вас отблагодарить. Разумеется, вы отобедаете со мной. Я не ставил с вечера силков, но зато в протоке у меня поставлена верша. Я ведь родом с Верануса, вам не случалось там бывать?

— Нет, — в голос ответили Влад и Чайка.

— Очень милая планетка, но рыбы… рыбы там практически нет. Но мы все равно ставили верши в канале и даже что-то ловили. А здесь рыбы удивительно много, такие карасики, представляете? Они маленькие, но от этого особенно вкусные. Так вот, утром я вытащил ровно сорок шесть штук, представляете, и еще подумал: «Куда так много? Не иначе сегодня будут гости!» — и тут вы. Как удачно!

— Мы обещали, — сказал Влад.

— Да что же я стою? — вдруг всполошился Якобсон. — Нужно варить уху!

— Покажите мне вашу рыбу, — попросила Чайка. — Может быть, придумаем что-нибудь другое.

Лейтенант-истребитель прошествовал к хижине и с гордостью продемонстрировал кучу мелкой рыбешки.

— О, так я эту рыбу знаю! — восхитилась Чайка. — Она вкусная. Только мы ее называли не карасиками, а вьюнами. Девочки ловят ее голыми руками, а потом едят сырьем. Но для вас я пожарю. Жареная она лучше.

— Ну конечно, это вьюны! — вскричал Якобсон. — Теперь я тоже так буду их называть. Одна беда: у меня нет ни сковородки, ни жаровни, а если запекать в костре, от рыбы ничего не останется, она слишком мелкая. Я хотел сделать жаровню, но не смог. Представляете, на межзвездном истребителе нет детали, из которой можно было бы сделать сковороду! Эти современные технологии — кошмар!