– Уборщицы?

– Ну… купим тебе робота-пылесоса или пипидастр из натуральных перьев.

– Ты над всей прислугой издеваешься? Не замечала в тебе такой страсти.

– Ты тратишь драгоценные минуты, Лиза, на болтовню и споры. У тебя их осталось всего пять, чтобы одеться. Давай, я подержу твой кофе, допьешь по дороге. Ты соберешься, и мы поедем в офис, а потом я расскажу условия новой сделки. Думаю, они тебя заинтересуют.

Спорить с ним бесполезно. Он хоть и изменился, во многом все тот же Лешка – упертый баран, который не отступится, если что-то задумал. Сейчас он задумал вернуть меня в офис и, если вдуматься, какой смысл играть гордую девочку, когда нечего жрать? Уехав на край света, я оставлю здесь Лешу, воспоминания и прошлое, но себя-то все равно заберу с собой.

Леша проявляет удивительное чувства такта: все время, что я одеваюсь, проводит в кухне. Мельком глянув на термометр, я ежусь: морозы уже нешуточные. Достаю из шкафа джинсы, теплые носки, мягкий кашемировый свитер и… ловлю себя на мысли, что прихорашиваюсь. Тщательно расчесываю и укладываю волосы, крашусь, бросаю в сумку смягчающее масло для рук. Когда все это доходит, щеки заливает румянец. Что я творю! Я же не влюбленная дурочка, которая старается понравиться парню!

Когда достаю шарф и шапку, взгляд случайно падает на небольшую ярко-синюю коробку, и рука сама тянется к ней. Не совсем подходящий момент, но вчера я думала, что его вообще не случится. Не хочу рисковать во второй раз.

– Готова? – Леша окидывает меня взглядом и, удовлетворившись, вручает кофе.

Машина уже готова, на этот раз мы едем с водителем. Или у Каренина еще похмелье, или он делает все, чтобы вытащить меня из раковины, в которую я спряталась. Сидеть совсем рядом – один из этих способов.

– Что это? – Он кивает на торчащий из сумки кусочек коробки.

Несколько секунд колебаний – и я сдаюсь. Вытаскиваю из сумки коробку и протягиваю бывшему мужу.

– Это игрушка для Артема на Новый год. Я просила тебя отдать ему.

Леша молчит, смотрит на дорогу, словно не водитель сейчас за рулем, а от его внимания зависят наши жизни. Но это уже не категоричное «нет», которое было раньше, и я цепляюсь за тонкую ниточку, ведущую к сыну.

– Пожалуйста! Ты ведь можешь не говорить, что это от меня! Купишь ему на одну игрушку меньше и добавишь мою. Или скажешь, что раздавали бесплатно у метро, я не знаю, соврешь!

– Что в ней такого? Что за игрушка?

– Ничего. Просто игрушка. Ему нравились всякие космические корабли и все такое, я отложила денег и купила ему странную непонятную вундервафлю, у которой непременно есть название в какой-нибудь киновселенной.

Мне очень стыдно, что я снова вру, но если скажу правду, то Леша никогда не позволит подарить Темке этот космический корабль. Я просто надеюсь, что сын не вспомнит.

– Мама, это же «Сокол тысячелетия»!

Темка очень плохо говорит, поэтому я не уверена, что правильно понимаю каждое слово. Фантастические фильмы – это их с Лешкой вотчина. В другой момент я обязательно бы расспросила сына подробнее, но сейчас меня трясет от волнения перед тем, что я собираюсь сделать.

– Мама, ты купишь? Купишь сокол?!

– Да, Артем, обязательно куплю, только не сейчас. Сейчас маме нужно срочно уехать. Ты поживешь у дяди Андрея, хорошо?

– А где папа?

– Папа болеет. Он поправится и приедет. Артем, пожалуйста, будь хорошим мальчиком, слушайся дядю Андрея.

– А когда ты вернешься, купишь сокол?

– Да. Когда вернусь, куплю.

Леша продолжает молчать, и я кладу коробку на сидение.

– Пусть будет у тебя. Если вдруг понадобится срочно достать кролика из шляпы – он выручит.

Мы не пропустили утренние пробки, и дорога, обычно занимающая десять минут превращается в мучительный долгий час. Я смотрю в окно, на прихорошившийся к празднику город, думая о том, что проведу Новый год одна. В холодной пустой квартире и, пожалуй, с сырной пиццей. Теперь я люблю ее больше гавайской.

Наконец мы заезжаем на парковку бизнес-центра. Алексей кивает водителю – и тот оставляет нас вдвоем. Мы опоздали, парковка полупуста, но скорее потому что здание новое. У меня очень быстро бьется сердце, я не знаю, боюсь ли бывшего мужа, или надеюсь на чудо.

– Я планировал более длительный разговор, но, увы, у меня мало времени. Поэтому буду краток. Ты работаешь на меня, в хорошем офисе, с хорошими условиями. Работаешь честно, добросовестно. Усиленно играешь хорошую девочку. Не лезешь к Артему, но при этом… м-м-м… скажем так, находишься в непосредственной близости от меня, чтобы я тебя видел. По первой просьбе рассказываешь, с кем контактируешь, где бываешь в свободное время и с кем переписываешься. И если продержишься год и докажешь, что в твою пустую голову вернулись мозги, то я разрешу видеть ребенка. Либо проваливай, прямо сейчас. Вот такая вот сделка, Лиза.

В моей голове тысячи вопросов, они разрывают ее изнутри, но ни одному не удается вырваться вперед. И я молчу, а время неумолимо утекает.

– Ты правда хочешь дать мне видеть Артема или ты играешь? Леш, только не играй им. Это как-то… жестоко.

– Игры давно кончились, Лиза.

– Тогда зачем? Ты вчера готов был купить мне квартиру, лишь бы оградить Артема, а сейчас даешь мне надежду?

– Я уже сказал. Если к тебе вернулись мозги, то Артем, возможно, заслуживает твое возвращение. Однако тебе нужно уяснить два момента. Первый: встреча состоится только если я буду уверен, что ты в трезвом уме и не свалишь снова в какие-нибудь Мальдивы.

– Не свалю, – тихо говорю я.

– Вот и докажи. Побудь хорошей девочкой год – и посмотрим, сможешь ли ты быть хорошей матерью… хотя бы сносной матерью.

Мне одновременно больно и радостно, мысль о встрече с сыном, пусть и через год, пусть и ценой полного подчинения бывшему мужу, как будто создает крылья у меня за спиной.

– А что значит находиться в непосредственной близости? Это предполагает…

– Секс? – усмехается он. – Опционально.

– Что это значит?

Он выходит из машины и, пока я прихожу в себя, обходит машину, чтобы открыть дверь с моей стороны.

– Ты не знаешь значение слова «опционально»?

– Знаю, но не понимаю, что это значит в контексте нас с тобой и секса?

– Это значит, что я не буду добавлять тебе шрамов. Но не могу дать гарантию, что не запущу руки под форменную юбочку.

– Я работаю в штанах.

– Какая досадная помеха.

– Леш, но ты помолвлен. Так нельзя. Если она хорошая… так нельзя.

– Так я ничего и не делал.

Мы проходим через турникеты с трехминутной заминкой: я получаю временный пропуск. Когда стою возле стойки, за которой улыбчивая девушка сверяет мои паспортные данные, то хочу, чтобы Леша не дождался меня и ушел. Но он терпеливо ждет у лифтов.