class="p1">— Ты могла бы потанцевать с Петером или Арнольдом, ты же предпочла обниматься с каким-то деревенщиной у всех на глазах! — рявкнул Клаус. Разговаривал он исключительно с Гретой. Я в его глазах был примерно на уровне пола.

— Я бы могла потанцевать с Петером или Арнольдом, если бы ты не таскал их всюду с собой, — процедила девушка. — Или ты так боишься оставаться один? Боишься, что кто-нибудь тебе припомнит все твои художества?

Тут до меня дошло, что говорят они на немецком языке. Наверное, для того, чтобы их не поняли посторонние. Я же настолько привык к перепалкам с Вюртом, что даже сразу и не понял, что они разговаривают не на русском.

— Да ладно вам, нашли из-за чего ссориться. Это всего лишь танец. — Примирительно сказал я, стараясь защитить Грету от, судя по тому, что они очень похожи, от брата.

— А ты лучше заткнись, к тебе никто не обращался, как ты вообще смеешь рот открывать? — Клаус развернулся ко мне и тут же замер, потому что до него, похоже, тоже не сразу дошло, что говорим мы на языке его предков.

— Полегче, парень, — тихо проговорил я. — Ты меня не знаешь. Не знаешь, кто я, не знаешь, на что я способен. Поэтому не надо так резво наезжать. Можно и удивиться в итоге.

— Тебя никто не спрашивает, что мне делать, и как с тобой разговаривать, — заносчиво проговорил Клаус. — Я наследник барона Майснера, а ты никто.

— А разве мы сейчас находимся на землях барона Майснера? — я нахмурился. — Это там ты можешь творить, что пожелаешь. Немцы те ещё терпилы, и это всем давно известно. Но ты приехал на чужую территорию и пытаешься права качать. Тебе не кажется, что это слегка — не правильно, а, Клаус?

— Ты кто такой вообще? Из какой помойки вылез, или, точнее, из какой шахты? Ваших Охотников уже давно нет. И однажды мы, ближайшие соседи просто разделим эти земли, чтобы научить уже живущих здесь людей почтительности.

— Почтительности к кому? К тебе что ли? — Грета попыталась встать между нами, но я решительно отодвинул её в сторону. — Тебе не кажется, парень, что прийти сюда и в открытую угрожать хозяевам, за их спинами, это уже даже не наглость. Ладно, ты ни во что не ставишь меня и всех здесь присутствующих, но говорить так о людях, которые, на минуточку, твои гипотетические сюзерены, это просто ни в какие ворота не лезет.

— Это не твоё дело, тупая деревенщина, где и как я буду говорить об Охотников, которые уже столько лет носы из своего замка не кажут. Защита Гиблых земель полностью легла на наши плечи, и мы вправе требовать за это компенсацию, — всё-таки немецкий язык очень скуден на ругательства, все такие однообразные. Я даже поморщился. Или же это заносчивый щенок, которому, судя по виду едва двадцать лет исполнилось, не владеет языком в полной мере. Вот Вюрт очень даже здорово матерился.

— Знаешь, Клаус, — я перешёл на русский, потому что вокруг нас начала собираться толпа, и ребята, кажется, на этот раз были настроены весьма решительно. Нужно было, чтобы они понимали, о чём мы говорим. — Шёл бы ты отсюда. И приятелей своих с собой прихвати. Вам здесь очень не рады. А то, судя по оговоркам твоей сестры и моих друзей, ты так долго выпрашиваешь в табло и в карму, что никто даже не удивится, если такой с тобой однажды произойдёт.

Я криво улыбнулся, зачем-то пытаясь разрулить ситуацию мирным путём. Хотя понятно было сразу, что парни привыкли к безнаказанности и полны решительности примерно наказать безродного наглеца. Как же, сыночек барона со свитой-с. А барон молодец. Не знаю, как остальные, но его папаша, похоже, плотно взялся за жителей земель Охотников потихоньку приучая их к мысли о смене власти, которой у этих жителей особо-то и нет. Просто анклав анархистов, мать их.

Клаус даже не стал мне отвечать, он просто кивнул Петеру и Арнольду, я так и не узнал, кто из них кто, и они шагнули в мою сторону. А его рука метнулась к рукояти кинжала. Вот же, скотина белобрысая. Или понимает, что без оружия не выстоит, или же ему просто нравится чувство превосходства над теми, кто стоит ниже, чем он по социальной лестнице. Ну, кровь не водица, и дедуля, скорее всего, не просто каким-то там Гансом-пулеметчиком был. Хотя, может, это и его личная черта, и я просто придираюсь. Сестра вот у него, к примеру, нормальная девчонка.

Дальнейшее заняло не больше десяти секунд. Грета вскрикнула и снова хотела встать между нами, но то ли Петер, то ли Арнольд оттер её плечом в сторону, и быстро шагнул ко мне. С другой стороны приблизился… ну, пусть будет Петер. Мой правый локоть резко впечатался Арнольду в шею, под нижней челюстью. Если знать, куда бить, то вполне можно убить. Я убивать никого не собирался, поэтому смягчил удар и чуть сдвинул в сторону. Пока Арнольд, что-то булькув, падал, схватившись за горло, ногой двинул в пах Петеру. Тяжелым берцем, да с оттяжкой… по-моему, половина парней, бросившихся ко мне на помощь, замерли, фантомно ощутив всю прелесть этого подлого удара. Но, не я первым схватился за нож. У меня-то оружия как раз никакого не было.

Остался Клаус. Перехватив его руку с кинжалом за кисть левой рукой, правой я схватил его за лацкан пиджака и рывком подтянул к себе поближе. После чего резко ударил лбом в переносицу. Одновременно выворачивая кисть и отбрасывая кинжал подальше в сторону. Клаус, всхлипнув, начал оседать на площадку танцпола, и я добавил ему под челюсть кулаком, и отпустив лацкан замшевого пиджака, развернулся и пнул в челюсть ногой начавшему шевелиться Петеру. Что-то вот конкретно ему не везёт сегодня.

— Рома… — шум в ушах схлынул.

Оказывается, все эти десять секунд я ничего не слышал, полностью погрузившись в бой. Почему-то ныли мышцы, а в руках я чувствовал пульсацию. Опустив взгляд, увидел, что кончики пальцев светятся. Понятно, мои молнии сильно хотели поучаствовать, но этим недоумкам сильно повезло, что я пока не воспринимаю их, как часть себя. По лицу что-то потекло. Я машинально поднёс руку к носу. Опять кровь хлещет. Да что же это такое-то?

— Рома, — ко мне пробился Митяй. — Уходи отсюда, быстро. Думаешь, мы почему этим ублюдкам ещё не наваляли? Да потому что они без охраны сюда не заваливаются. Я утром к вам прискачу.

Он покосился на размазанную по моей морде кровь. Наверное, подумал, что я успел отхватить. Это понятно. Немцы рослые, они