— Значит, ты не брала ожерелье, чтобы подкупить кого-нибудь, кто поможет тебе отсюда выбраться?

Она часто заморгала. Ситуация становилась слишком опасной. Ложь была слишком близка к правде.

— Нет, не брала! Как ты мог такое подумать? Я дорожу этим ожерельем.

Похоже, это его немного успокоило.

— Я знал, что он лжет, что ты не способна на такой чудовищный обман. Но когда я вошел в спальню, и обнаружил пропажу ожерелья… — Положив коробочку, он подошел к Морган и опустил руку ей на плечо. — Прости меня, Мурьяна, я не должен был в тебе сомневаться.

Она заглянула ему в глаза и попыталась прочесть в них правду. Неужели Тагиру достаточно одного ее честного слова, чтобы он ей поверил?

— Кто сказал тебе, что я украла ожерелье?

— Это не имеет значения. Я найду его, — решительно заявил он. — Для меня самым главным было, убедиться в том, что тебя оболгали. Остальное поправимо.

Тагир обнял ее за плечи и поцеловал в макушку.

У Морган внутри все упало.

— Что-то еще не так?

— Пустяки. Все дело в нелепом обвинении в адрес одного из почетных гостей.

Морган резко напряглась в его объятиях, и это ее встревожило. Тагир умел читать язык тела. Сейчас, когда пропало ожерелье, было не самое подходящее время признаваться, что она хотела сбежать, но затем передумала.

— И откуда об этом стало известно?

Он пожал плечами.

— Ваш разговор о твоем побеге из Джамалбада был подслушан.

Морган похолодела. Кто-то все знал!

Но кто мог их подслушать? Если только… Она мысленно перенеслась в тот день, когда впервые заговорила с Сапфи за ленчем. Помнится, тогда Абир принесла им чай. Могла ли девочка их подслушать, или это был кто-то другой?

— Но как они могут быть уверены? Сапфи уже уехала…

Тагир внезапно отстранился и бросил на нее обвиняющий взгляд.

— А кто сказал, что это была Сапфи? — сердито бросил он.

Морган охватила паника. О боже! Она закрыла рот ладонью, осознав, что натворила. Нужно немедленно искать выход из положения.

— Э-э… Я имела в виду, что если кто-то решил меня оклеветать, он непременно выбрал бы человека, с которым я особенно дружна. Например, мою соотечественницу.

Но это не помогло. Тагир оставался неподвижным и по-прежнему осуждающе смотрел на жену.

Она попыталась проскользнуть мимо него, но он схватил ее за руку.

— Когда ты планировала сбежать? Когда я буду настолько тебе доверять, что ты сможешь усыпить мою бдительность? Когда мы вернемся в город, откуда ты позвонишь своей подруге, чтобы она прислала за тобой самолет? Когда?

— Все было совсем не так, — возразила Морган, пытаясь высвободиться.

— Все то время, что ты спала в моей постели, занималась со мной любовью, притворялась счастливой, ты планировала сбежать при первой же возможности!

— Нет! Я передумала. Я не хочу отсюда уезжать.

— Как удобно, — усмехнулся он. — Но это не объясняет пропажу ожерелья.

Морган пристально уставилась на него.

— Ты, наверное, шутишь. Ты ведь на самом деле не веришь, что…

Тагир резко отпустил руку девушки, и она попятилась назад.

— Я уже не знаю, чему верить. Я думал, ты здесь счастлива.

— Я счастлива.

— Тогда почему решила сбежать?

— Потому что сначала не была счастлива!

Тагир недоверчиво посмотрел на нее.

— А чего ты ожидал? Что мне придутся по нраву твои замашки пещерного человека? Что я буду счастлива, оказавшись пленницей в чужой стране?

— Тогда что изменилось? — процедил он сквозь зубы. Его шея напряглась, грудь вздымалась и опускалась. — Я не отпускал тебя домой, не давал тебе развода. Чем ты объяснишь столь внезапную перемену?

Девушка подняла глаза. Ее глаза были полны отчаяния, голос дрожал, но на лице шейха не было ни капли сострадания.

— Что, не можешь сказать?

— Неужели ты так ничего и не понял? Не понял, что я тебя полюбила?

— Я же говорил тебе, мне не нужно, чтобы ты меня любила.

Она пожала плечами.

— Но я ничего не могу с этим поделать. Я люблю тебя.

Если бы Тагир не посмеялся над ее словами! Если бы только выслушал ее, возможно, ей бы удалось его убедить! Но вместо этого он повернулся к ней спиной и удалился.

Вопль отчаяния, вырвавшийся из груди Морган, был похож на крик раненого животного. С разрывающимся на части сердцем, девушка выбежала из комнаты.

Морган не знала, куда ее несли ноги. Ей было все равно. Ей просто хотелось побыть одной. Тагир не доверял ей. Он ясно дал ей это понять. Он думал, что она украла ожерелье, чтобы расплатиться с человеком, который поможет ей сбежать.

Как он мог? Неужели за это время он так ничего о ней и не узнал?

* * *

Вскоре Морган обнаружила, что находится в апельсиновой роще. Но даже аромат цитрусов не смог ее успокоить. Она жалела о том, что не уехала вместе с Сапфи. Как ей теперь отсюда выбраться?

Почему она решила, что может быть здесь счастлива? Незачем оставаться, если Тагир совсем ей не доверяет. А ей уже начало казаться, что он тоже ее любит! Должно быть, она тронулась умом, раз вообразила такое. Если бы он ее любил, то доверял бы ей. Но у него не было к ней ни доверия, ни любви…

Не зная, что делать и куда идти, Морган опустилась на скамейку рядом с фонтаном.

Шорох гравия сказал девушке, что она не одна. Морган огляделась по сторонам. При мысли, что Тагир пошел ее искать, ее сердце подпрыгнуло. Возможно, он хочет перед ней извиниться.

Но все надежды рухнули, когда девушка увидела жилистого бородатого мужчину с хитрыми глазами. Увидев его, она поднялась, чтобы уйти, но он окликнул ее. Меньше всего ей сейчас хотелось разговаривать с этим человеком.

— У меня есть новости, — сказал Казим.

Морган была ему благодарна за то, что он не стал обмениваться с ней пустыми любезностями. Она не сомневалась, что именно Казим передал Тагиру ее разговор с Сапфи, подслушанный Абир. Но почему он солгал насчет ожерелья? Возможно, таким образом, он пытался настроить Тагира против нее.

Девушка остановилась.

— Не понимаю, почему я должна слушать то, что вы скажете.

Она снова повернулась, чтобы уйти.

— Это касается ожерелья.

Девушка остановилась.

— Зачем вы сказали Тагиру, что я его украла?

Казим поклонился.

— Мои глубочайшие извинения, ваше высочество, — произнес он с притворным почтением. — Я ошибся.