— Оставлю, только, знаешь, сегодня у Бориса Аркадьичадень варенья!

— Будете отмечать?

— Ну да, после смены маленько посидим, думаю, он будетрад, если ты придешь.

Стас заехал в кондитерскую и купил два громадных торта.Борис Аркадьевич обожал торты.

С двумя коробками и сумкой через плечо он направился впавильон. Навстречу ему выбежала Айгуль.

— Привет! Классно выглядишь! — она чмокнула его вщеку.

— Привет, солнышко! Что там сейчас?

— Снимают! Нашу Варю с Димоном! Говорят, у них романнамечается! Все, я побежала! Дорогу найдешь?

— Найду! — упавшим голосом проговорил Стас. Романс Бурмистровым! Это что же такое? Как можно? Нет, я не позволю! Хотя Гулясказала — намечается… И у нас намечается… То есть тут кто кого?

— Стоп! Снято! Всем спасибо! На сегодня все свободны!

— Семен Романович!

— Ох, Стас! Рад, очень рад! Ты ко мне?

— К Борису Аркадьичу!

— Боря! Боря! Поди‑ка сюда, глянь, кто приехалтебя поздравить!

— Стасик, дорогой! — растрогался БорисАркадьевич. — Спасибо! Это мне?

— Вам‑вам, кому же еще! — Стас обнялся соператором, ища глазами Варежку. Ее не было видно. Зато Дима был здесь.

— Здорово, Дим!

— Привет, Варвару ищешь? — добавил он тихо.

А Стас вспыхнул.

— Слушай, браток, можно тебя на минутку?

— Я весь внимание, — едва сдерживая злость,ответил Стас.

— Не верь ничему, что тебе станут болтать о нас сВарежкой…

Стас побелел. Это «Варежка» в устах Бурмистрова звучаланепереносимо! А Дима нарочно так назвал ее, хотел проверить, дернется ли Стас…Дернулся, еще как дернулся. Да, не зря про него говорят, что он человек безкожи… Жалко его.

— Стас, не бери в голову. Это продюсеры настояли —знаешь, как это делается… Это просто утка, имей в виду. А она — чудо, тебеповезло, парень!

Стас во все глаза смотрел на него.

— Ничего не понимаю, ты о чем?

— Ни о чем! Я сказал, ты услышал. Все.

Дима отошел в сторонку. Стас остался стоять в растерянности.

— Стас! — позвал его Борис Аркадьевич. — Тыеще не знаком с твоей новой партнершей. Варюша!

Тут он увидел ее. Она была в гриме, в обтягивающем черномплатье, на высоченных каблуках. И улыбалась как‑то смущенно!

— Здравствуй! — сказал он.

— Привет!

— Вы уже знакомы? — удивился Борис Аркадьевич.

— Так, слегка, — сказала Варя и протянула Стасуруку.

Он пожал ее. К Борису Аркадьевичу подошел кто‑то еще,он отвлекся.

— Я так рад тебя видеть…

— И я…

— Давай отойдем куда‑нибудь… У меня есть для тебякое‑что…

— Что?

— Сюрприз!

Ее глаза вспыхнули.

— Я не хотел бы при всех…

— Идем, — она взяла его за руку и повела за собой.Они пришли в какой‑то закут.

— Обожаю сюрпризы! — напомнила ему Варя.

— Вот! — он поставил на пластмассовый ящик сумку иоткрыл ее. Газету он снял еще в машине, оставил только уже подсыхающую марлю.

— Господи! Какое счастье! — воскликнула Варя исунула нос в сумку, потом подняла голову и посмотрела на него затуманившимисяглазами. — Спасибо… Ты…

— Я? Что я?

— Я тут посмотрела «Тайны рода». Ты такой артист!

— Да ладно…

— Нет, правда… Ой, а что же делать с ландышами?

— Нюхать!

— Но их же надо в воду… И потом… их так много. Будутсудачить…

— Надо их в мокрую газету завернуть, я отнесу в машину,мы же потом вместе уедем, да?

— Да!

— Варюша, ты где?

— Борис Аркадьевич, уже бегу! — крикнулаВаря. — Стас, минутку тут пережди, ладно?

Он скрипнул зубами. Ему хотелось на весь мир кричать о своейлюбви, а она хочет соблюсти приличия!

— Варюша, ты что там делала?

— Платье поправляла!

— А!

В павильоне был накрыт стол. Всем командовала Айгуль.

— Надежда Михайловна! — обрадовалась Варя ибросилась к ней. — Как я рада! Ой, я же в гриме.

— Сними скорее, чего кожу зря мучить! А я с тобойпойду, помогу, а то Лиза занята! Борь, мы мигом!

— Давайте, давайте, девочки! Тут такие торты!

В гримерной никого не было. Варя сразу принялась сниматьгрим.

— Варежка, милая моя, это правда?

— Что? Вы о романе с Димой?

— Нет, я о другом романе.

— Надежда Михайловна!

— Девочка, это опасно!

— Почему? Он же такой…

— Ты что, всерьез влюбилась?

— Кажется, да.

— И у вас уже все было?

— Ничего! Ничего еще не было, даже не целовались ниразу!

— Это‑то и настораживает!

— Почему?

— Потому что непохоже на Стаса. Он человекстремительный… Понимаешь, мне позвонила его мать, мы с ней не то чтобы подруги,но добрые приятельницы.

— И что она сказала?

— Спрашивала о тебе, вернее, дотошно выспрашивала. Яочень удивилась, а потом спросила напрямки, почему ты так ее интересуешь. Ну,она и сказала… что боится за сына, не помнит его таким…

— Ах, боже мой, Надежда Михайловна, Стасу тридцатьшесть лет, неужели он настолько привязан к маминой юбке? Он что, отчитываетсяперед ней, с кем он уже спал, а с кем нет? Это дико, помоему!

— Согласна, но ничего этого нет, он абсолютнонезависимый парень, даже слишком… Но у него очень тяжелый характер… И вообще…

— Она просила вас меня напугать?

— Боже сохрани! Прости, прости, Варежка. Не знаю, зачемя вообще в это полезла. Вы взрослые люди, разберетесь! Еще раз прости!

Стас уже сидел за столом и томился. Рядом с ним плюхнуласьпожилая костюмерша.

— Не возражаете? — спросила она кокетливо.

— Ну что вы, Валентина Григорьевна! — обаятельноулыбнулся он. А на сердце кошки скребли. Неужели тетя Надя, которую я знаю сдетства, отговаривает Варежку от меня? Наверняка ей звонила мама! Зачем япроболтался маме? Идиот! Но так хотелось говорить о ней…