– С ума сошел! – Она водрузила очки себе на нос. Вещь была воистину бесценная.

– Завтра пойдем к офтальмологу. Прощай, головная боль! Ко мне вернется моя любимая, прежде не знавшая, что такое дурное настроение.

– А я получу обратно своего Джоша? Уже много недель, как я его потеряла и никак не найду.

– В новых очках это будет проще.

Хоуп обвила руками его шею и поцеловала.

– У меня нет для тебя подарка.

– Не важно. Прости меня за отсутствие в последнее время. Увидишь, я смогу обеспечить тебе не такую жизнь, как сейчас, квартиру, в которой в холодное время нам не придется напяливать по два свитера. В этой новой жизни мы сможем ходить в рестораны когда захочется и, уезжая путешествовать, не должны будем выбирать между полным баком и обедом. Вот для чего я вкалываю, как подорванный.

– Но послушай, Джош, мне ничего этого не нужно. Вернее, может, когда-нибудь и понадобится, но пока что мне хочется просто поужинать вместе с тобой, даже сидя прямо на полу и сразу в трех свитерах. Самое мое прекрасное путешествие – это ты.

Чувствуя на затылке ее руки, Джош понял, как сильно она устала. Он отнес ее на кровать.

– Ты слишком много работаешь, Хоуп, из-за этого тебя и мучают головные боли. Доктор, которым я мог бы стать, прописывает тебе здоровый ночной сон.

Осторожно ее уложив, он растянулся рядом.

– Ну, о чем ты хотела со мной поговорить?

– О том, от чего у меня как раз и пропал сон, – сказала она, закрывая глаза. – Я должна сделать выбор, но никак не решусь. Мне нужны твои советы.

– Что за выбор?

– Сегодня вечером я послушаюсь своего доктора, пусть он и самозванец. Поговорим об этом завтра.

Она сладко зевнула, повернулась на другой бок и почти сразу уснула.

Джош сторожил ее сон. Хоуп морщилась, – видимо, ей снился кошмар. Такое часто случалось в последнее время, и она нередко вскакивала среди ночи. Он погладил ей лоб. Его присутствие подействовало на нее успокаивающе. Завтра, в канун Рождества, она ничего не вспомнит.

* * *

Ночью разыгралась буря, от ветра дребезжало панорамное окно лофта. Похолодало, причем не только на улице, но и в квартире. Желание Хоуп исполнилось: замерзший Джош крепко прижался к ней.

Когда они проснулись, Хоуп бросилась к окну. Огромные, как клочья ваты, хлопья снега долго носились в воздухе, прежде чем опуститься на землю, уже ровно застеленную белым покровом. Весь город побелел, а для Хоуп не было большей радости, чем снежное Рождество.

Природа постаралась на славу, и от нее ни в коем случае нельзя было отставать. Хоуп задумалась, как бы получше отметить праздник.

– Настоящая праздничная трапеза – вот что нам нужно! – провозгласила она.

– И дополнительный нагреватель, – добавил Джош, натягивая еще один свитер.

– И это тоже!

Он вывернул карман джинсов и сосчитал мятые купюры.

– Двадцать пять долларов, – доложил он. – Это все, что у меня есть. У моего ученика каникулы…

– Его дочь мерзнет, а он тащит свою Амелию в Гонолулу… – проворчала Хоуп.

– Твой отец не виноват, что у нас такие холодные зимы.

– Это как посмотреть… – Она выдвинула ящик старого комода сороковых годов – самого удачного их приобретения.

– Что ты ищешь?

– Вот это! – Хоуп гордо продемонстрировала кредитную карту. – Вручая ее мне, он строго наказал: «Это на крайний случай!» Когда дочь мерзнет, это и есть тот самый крайний случай.

– Так нельзя, Хоуп!

* * *

Они начали с того, что арендовали пикап и покатили в крупный торговый центр на окраине. Первым делом Хоуп купила два масляных радиатора. Потом она заглянула в оптику, где у нее диагностировали несильный астигматизм и посоветовали вставить в подаренные Джошем очки корректирующие линзы. Наконец, она подарила Джошу длинное пальто и шерстяной шарф.

Далее последовал налет на гастрономическую лавку, завершившийся скупкой провианта на вечер и на всю последующую неделю.

– Как насчет подарка Люку? – спросила Хоуп, завидев книжный магазин.

– А ты не перебарщиваешь? – отозвался Джош, уже не пытавшийся умерить ее транжирство.

– Неделя в шикарном отеле, билеты на самолет, коктейли на пляже, рестораны… Нет, думаю, конец еще далеко.

– Как хочешь, но я возмещу ему, как только смогу, все те безумства, которые ты сегодня натворила.

– С такими заработками это произойдет не завтра. Пока что – с Рождеством тебя, папочка! Ну что, едем домой?

* * *

Всю вторую половину дня они посвятили подготовке к вечеру, о котором Хоуп так мечтала. Она пригласила двух своих подруг из Центра, Джош – Люка.

Праздничный вечер удался. Перед самой полуночью снова зарядил снег, порывы вьюги пытались выдавить стекла. Из окна почти не было видно припаркованных внизу автомобилей. Хоуп достала одеяла и предложила гостям остаться ночевать.

8

Утром 25 декабря произошло безобидное событие, от которого Джош впал в раздумья, как оказалось определившие все его будущее.

Маленькая компания целый час пыталась откопать машину Люка. За ночь снега нападало видимо-невидимо, а потом мимо проехала снегоуборочная машина, отбросила на тротуар снег с проезжей части – и положение стало почти безвыходным.

Джош и Люк без передышки орудовали лопатами, а Хоуп и обе ее подруги раскапывали снег вокруг колес чем придется.

Джош умудрился поскользнуться и упал лицом вниз. Люк помирал со смеху, Джош вытирал перчаткой лицо. Внезапно запах снега, хохот Хоуп и голос Люка, который требовал, чтобы приятель перестал притворяться и копал дальше, извлекли из памяти Джоша давно забытое воспоминание.

Зима, ему 11 лет. Отец повез его в Коннектикут. Там они провели первые каникулы с тех пор, как его мать отправилась за покупками и не вернулась…

Отец снял скромный, но удобный домик неподалеку от устья лимана реки Согатак.

– Грей Крик… – пробормотал Джош. – Это было в Грей Крик, в конце Квентин-роуд.

Воспоминания бежали у него перед глазами нескончаемой вереницей.

Он вспомнил москитную сетку на входной двери, единственную комнату первого этажа, кухоньку, два потемневших от времени кожаных кресла у телевизора. На втором этаже было две спальни и один душ. В доме пахло старой древесиной и воском. С карниза крыши свисала электрогирлянда, Джошу нравился ее слабый свет, развеивавший темноту в его комнате и чувство одиночества.

Вечером они с отцом ходили пешком в небольшую лавочку, хозяйка которой по имени Эльвира пекла пиццу в большой печи. Джош наблюдал за быстро золотящимся тестом.