Я протянул руку.

— Позвольте я попробую… Мне доводилось этим заниматься.

Ардмонт благодарно протянул мне балюстраду. Я присел на корточки, поздоровался с вихрастыми бесятами и лихо, одним молодецким движением, отработанным во время бесконечных репетиций, ввинтил балюстраду на место.

У мальчишек поотвисали челюсти.

— Чтоб я сгорел! — вырвалось у Ардмонта.

Мы задержались до самого вечера — пока я достроил мост, полностью сложил разрезную головоломку, изображающую "Куин Элизабет" в бушующем море, наигрался до одури в футбол, отыскал спрятанные на дне океана сокровища и принял участие в полумиллионе музыкальных конкурсов и шарад. Что ж, ради всего этого и затевается Рождество — дети веселятся до упада, радуясь своим новым игрушкам и переворачивая весь дом вверх тормашками. Возясь с малышней, я припомнил собственное детство — хороводы вокруг елки, ожидание Санта-Клауса, рождественские чулки, набитые всякой гонконгской мишурой, подарки, сласти… Внезапно мне почудилось, что с тех пор прошло несколько миллионов лет.

В семь часов Филип и Лиз Ардмонты проводили нас до дверей, горячо поблагодарив за то, что мы устроили детишкам такой замечательный праздник.

Уже сидя в машине, Вики вздохнула и потерла уши.

— Уф, я почти оглохла! Должна сказать, что ты произвел сильное впечатление на Ардмонтов… особенно на мамашу Ардмонт.

— Ревность тебя не красит, радость моя. Хотя мамаша и впрямь ничего.

— Вот как? — вскинулась Вики. — А не старовата ли?

— У женщины это называется зрелостью, солнышко. Зре-лос-тью.

— Понятно. Как у овечьего сыра.

— Она тебе не нравится?

Вики расхохоталась.

— Что ты, мы обожаем друг дружку. Итак, Тобин… похоже, ты обрел новую работу.

— Даже не верится. Неужели я и впрямь проведу целых полгода на Мальорке. Шесть месяцев на солнце… И на море… Море… тра-ля-ля и солнце. Море, с-с…

— Остановись здесь! — приказала Вики.* (* Имеется в виду песня "Море, секс и солнце").

— Я хотел сказать "свет". Чего тут дурного?

Вики игриво шлепнула меня по колену.

— Уже семь, — заметил я. — Как бы тебе хотелось провести рождественскую ночь?

— В постели с тобой.

— Послушай, дорогая, ты можешь хоть иногда думать о чем-нибудь другом?

— Что, сводить тебя на вечеринку?

— Меня интересуют только определенные вечеринки.

— Ну, кто теперь все опошляет?

— А что ты имела в виду?

— Второе из моих приглашений — от двух знакомых стюардесс. Они снимают вдвоем квартирку в Найтсбридже. Боюсь только, что там тоже шумновато, зато вино льется рекой.

— А как тебе самой хочется?

Вики пожала плечами.

— А почему бы и нет. Если не понравится, нам никто не помешает слинять оттуда.

— О'кей. Давай тогда поужинаем в городе, а потом рванем туда.

Поскольку в рождественский вечер открыты далеко не все рестораны, мы выбрали ресторан отеля "Дорчестер" — там, по меньшей мере, вас не отравят. Как правило, я стараюсь избегать просторных и многолюдных залов, поскольку обычно сбиваюсь в них на шепот и совершенно не отдыхаю. Но вот в обществе Вики мне удалось полностью забыть про окружающих и отрешиться от внешнего мира, не замечая никого вокруг.

В половине десятого мы покатили в Найтсбридж и вскоре подъехали к современному многоквартирному зданию, тесно зажатому со всех сторон торжественными и мрачными особнячками викторианской эпохи.

Мы поднялись на третий этаж и позвонили. Дверь быстро открыли. Возникшая на пороге особа лет двадцати восьми, увидев Вики, расплылась и радостно завопила:

— Оно пришло… Ой, и оно привело мужика!

— Стелла, — грозно произнесла Вики. — Предупреждаю: я не войду, пока ты не пообещаешь, что не станешь к нему приставать!

— Подлюка! Ладно, заходите.

Войдя, Вики повисла у меня на руке и сказала:

— Это Расс Тобин, но здороваться с ним за руку я тебе не разрешаю. Она повернулась ко мне. — А эту самку зовут Стелла Орманд. Если ты по-прежнему дорожишь своей девственностью, то держись от неё подальше.

Стелла поспешно протянула вперед пухлые лапки, вцепилась в мою руку и томно промяукала:

— Привет, Рассик. Вики, он просто прелесть!

Сексуальность выпирала у Стеллы буквально изо всех пор. Среднего роста, она была, пожалуй, чуть полновата, и обладала впечатляющим бюстом. Привлекательное лицо носило следы излишнего увлечения спиртным, да и в целом Стелла производила немного неряшливое впечатление, словно оделась впопыхах после бурного торжества в постели. Она мне понравилась.

Изнутри доносились громкие возгласы и шум веселья, заливистый женский смех, громыхание мужских басов и все это — под аккомпанемент оглушающей музыки.

— Кто у тебя, Стелла? — поинтересовалась Вики.

Стелла отмахнулась.

— Господи, откуда я знаю! Их там тысячи. Мы пригласили человек двадцать, а нагрянуло больше сорока. Ничего, ребята, выпивки на всех хватит. Заваливайте.

Она взяла меня за руку и потащила за собой, приговаривая:

— Где ты откопала такого мужчинку, старая вешалка?

При этом многозначительно терлась о меня боком.

— В рождественском чулке с подарками. Я отправила спецзаказ Санта-Клаусу.

— Эх, а в моем чулке одни дырки. Чего я только не перепробовала — даже молилась.

Войдя в гостиную, Стелла проревела:

— Эй, все — заткнитесь! Я привела вам Вики и Расса! Все, — это уже нам. — С представлениями покончено. Хватайте стаканы и растворяйтесь.

Стелла не преувеличила: в гостиную набилось не меньше полусотни людей. Все, как мне показалось — одного поля ягоды; летная братия, давно знакомая друг с дружкой. Пока мы проталкивались через танцующие пары к небольшому бару в углу комнаты, Вики несколько раз приветливо кивала каким-то своим знакомцам. За стойкой бара орудовал краснорожий детина с топорщившимися усами и в рубашке с закатанными рукавами; судя по всему, он только что закончил рассказывать сгрудившимся вокруг бездельникам сальный анекдот все они вдруг дружно заржали.

— Это Рыжий Куксон, — сказала мне Вики. — Главный инженер нашей авиакомпании. Душа и тело всего общества.

— Ты многих тут знаешь?

— Нет, примерно с полдюжины. Вон там Пат, девушка которая снимает эту квартиру вместе со Стеллой. — Вики указала на смазливенькую рыжеволосую деваху, которая танцевала с высоченным красивым парнем в клетчатом костюме. По-медвежьи облапав Пат, он впился губами в её шею, словно вампир. Похоже, Пат, глаза которой были закрыты, а ротик приоткрылся, не слишком возражала. Я ещё раз осмотрелся по сторонам.