то, что хотят, и не способны хотеть того, чего получить не могут. Они живут в достатке, в безопасности; не знают болезней; не боятся смерти; блаженно не ведают страсти и старости; им не отравляют жизнь отцы с матерями; у них нет ни жен, ни детей, ни любви — и, стало быть, нет треволнений; они так устроены, что практически не могут выйти из рамок положенного. Если же и случаются сбои, то к нашим услугам сома» (наркотик)…Там, где войны, где конфликт между долгом и верностью, где противление соблазнам, где защита тех, кого любишь, или борьба за них — там, очевидно, есть некий смысл в благородстве и героизме. Но теперь нет войн… Мы самым тщательным образом предотвращаем всякую чрезмерную любовь… И то, что от них (от людей) требуется, в общем и целом так приятно, стольким естественным импульсам дается простор, что, по сути, противиться соблазнам не приходится…». Жизнью довольны все касты, резюмирует М. Монд: «…У каждой из них свои семь с половиной часов умеренного, неизнурительного труда, а затем сома в таблетках, игры, беззапретное совокупление и ощущалки. Чего еще желать им?».

В разговорах о жизнеустройстве «дивного мира» — детопроизводный инкубаторий, настройка сознания, потребительство и секс, М. Монд и другие персонажи неизменно упоминают о наркотике сома — в таблетках или жидком виде. В «дивном мире» сома лишена вредных свойств наркотика и безопасна: она решает все, ею пользуются все и везде — при усталости на работе или перед сексом, на праздниках жизни или чтобы снять плохое настроение и лучше воспринимать кино. Вещество не только легализовано, применение сомы поощряется государством — решая проблемы состояния и настроения людей, сома помогает властям и входит в число устоев жизни общества. «Если… приключится в кои веки неприятность… — говорит М. Монд, — …у вас всегда есть сома… она остудит гнев, примирит с врагами, даст терпение и кротость. В прошлом, чтобы достичь этого… требовались огромные усилия, годы суровой нравственной выучки. Теперь же вы глотаете две-три таблетки — и готово дело. Ныне каждый может быть добродетелен. По меньшей мере половину вашей нравственности вы можете носить с собою во флакончике. Христианство без слез», — так характеризует сому один из правителей Мирового Государства. И действительно, сома известна в Индии с древнейших времен как ритуальное средство при общении с высшим миром. Внимание писателя к психоделике не ограничилось литературой — в 50-е годы, проживая в Америке, он предложил себя в качестве подопытного добровольца в проекте изучения воздействия мескалина на человека, а болезненный уход из жизни облегчал тем же средством. Провидение Хаксли о психоделическом средстве как неотъемлемой части жизни людей все больше сбывается, наркотиками сегодня пользуется все большее число жителей планеты (годовые объемы мирового наркобизнеса — свыше полтриллиона долларов), наркотики постепенно легализуются. Однако вместо счастья люди и власть получают жуткие проблемы. Некоторые государства используют наркотики в целях борьбы со своими геополитическим противниками: организуя скрытые наркопотоки в недружественные страны, поставщики решают даже не двойную, а тройную задачу — 1) ослабляют режимы этих стран, 2) сама наркоторговля дает немалые средства для секретных операций (пример — вывоз опиатов из Афганистана), 3) наркоманы умирают гораздо быстрее, чем обычные люди, а депопуляция — одна из важных целей НМП. «Добрый наркотик» — это фантастика, наркотики добрыми не бывают.

Иллюстрация к книге «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли

В работе над картиной мира будущего Хаксли, конечно, не мог пройти мимо темы отношений между полами. Писатель не мог не заметить, что в начале 20-х годов на Западе, особенно в США и Англии, заметно активизировались движения женщин за избирательные, семейные и прочие права, зачастую с эпатажными акциями в пользу свободной любви (прогресс доходил даже до Советской России — достаточно вспомнить фельетоны того времени о брачных аферистах, часто приходивших в ЗАГСы регистрировать браки и разводы с разными гражданками, и о появлении на публике неодетых субъектов, прикрывавшихся лозунгом «Долой стыд»!). Он мысленно развил эту тенденцию, спроецировал ее на будущее и сделал свободные отношения двух полов одной из основ стабильности жизнеустройства будущего. Через 14 лет после появления первого издания антиутопии, в предисловии ко второму изданию книги Хаксли дает квинтэссенцию этой темы: «…Сексуальный промискуитет «Дивного нового мира» не столь уж от нас отдален. Уже и сейчас в некоторых крупных городах Соединенных Штатов число разводов сравнялось с числом браков… По мере того как политическая и экономическая свобода уменьшается, свобода сексуальная имеет склонность возрастать в качестве компенсации… (власть) умно поступит, поощряя сексуальную свободу. В сочетании со свободой грезить под действием наркотиков, кинофильмов и радиопрограмм она поможет примирить подданных с рабством, на которое те обречены». Как в воду глядел! По словам информированного источника, сегодня в среде американской молодежи становится все меньше тех, кто, думая о будущем, планирует вступить в брак и жить семейной жизнью. Такое же положение и в среде российской молодежи.

В картине «дивного мира» описано времяпрепровождение, которое можно отнести к категории культуры. Герои Хаксли решают развлечься — посмотреть «ощущалку» с запахами о полете на медвежьей шкуре, что-то вроде киносеанса типа 3D. Весь смысл похода в кино — чтобы все было как наяву, никаких мыслей, чувств, сюжет простенький — летишь на медвежьей шкуре, смотришь вокруг. После «ощущалки» друзья обмениваются впечатлениями — время провели здорово, главное, шкура совсем как настоящая, будто своими собственными руками за нее держались. Вот они, смысл и содержание искусства в «дивном мире»! И ничего другого давно не существует — незачем. Книги Шекспира запрещены, как и все подобные сочинения, об их существовании обитатели «дивного мира» не знают, они выросли без литературы, театра, изобразительного и других искусств — всего этого, по мнению высших руководителей, не требуется, развлекалок и ощущалок вполне достаточно. В 1932 г. Хаксли угадал — после выхода «Дивного нового мира» не прошло и 80 лет, а культура, искусство и другие составляющие духовной цивилизации вовсю идут в направлении, предсказанном писателем — тупые триллеры и фантастика с ограниченным набором сюжетов вытесняют подлинное творчество с присущими ему духовными поисками, человеческая культура утрачивает духовность, деградирует и искажается по всем направлениям. Культура, конечно, не сдается, все еще держится, но даже великую классику или работы современных мастеров литературы, кино, театра и пр. переделывают в коммерческих целях кто угодно и как угодно без всякого стеснения и безнаказанно — произведения, сюжеты, изобразительные средства опошляются, коверкаются, лишаются смысла. Неважно, что на театральной сцене, в музыке, на страницах книги или на экране