И не одного Пана. Вдоль границ современных Франции и Бельгии римская богиня Луны и охоты Диана была известна как Диана Девяти Огней и объединялась с ее древней предшественницей Ардуиной, от которой ведут свое название Арденны. Подобные божества продолжали почитаться, несмотря на появление и наступление христианства. Европейские сельские жители могли посещать по воскресеньям церковь, слушать мессу и усваивать на каком-то уровне своего сознания обряды и учения Рима. Но в то же время они по-прежнему оставляли блюдца с молоком и делали многие другие подношения, дабы задобрить древние силы, таящиеся в окружающих их лесах. И украдкой обращались в соответствующие дни года к Вальпургиевой ночи, или «шабашу ведьм», к языческому наблюдению за солнцестояниями и равноденствиями, к ритуалам плодородия, к праздникам и карнавалам, в которых заметную роль играли боги древней религии, пусть и в закамуфлированной и христианизированной форме. К тому же почти в каждой общине неизменно была по крайней мере одна пожилая женщина, почитаемая за свою мудрость, свое умение предсказывать счастье или заглядывать в будущее, свои навыки повивальной бабки. К ним часто обращались за советом в сокровенных делах, особенно женщины, с большей охотой, чем к местным священникам. Священник олицетворял силу, которая могла определить посмертную судьбу и долю человека. Но было немало житейских ситуаций, для которых эта сила зачастую представлялась чересчур величественной, чересчур грозной, чересчур суровой, чересчур абстрактной или недосягаемой, чтобы докучать ей. Сельская же «старая ворожея» указывала путь к более близким и досягаемым силам. Именно с ней, а не со священником, советовались по таким вопросам, как погода и урожай, благополучие скота, личное здоровье и гигиена, сексуальность, зачатие ребенка и роды. С самого начала своего утверждения в Европе Церкви приходилось мириться со следами и пережитками язычества – от эльфов, гномов, троллей и фей до его величества рогатого бога. Время от времени она делала попытки демонизировать и искоренить их. Например, в документе девятого века упоминается «демон, именуемый сельскими жителями Дианой» и утверждается: «Некоторые дурные женщины, обратившиеся к сатане… признают, что ездят по ночам с Дианой на спине неких животных». Чаще же Церковь шла на временный компромисс со своими языческими предшественниками и при каждом удобном случае стремилась произвести их подмену. К примеру, ирландская богиня Бриггита, покровительница огня, была успешно замещена мнимой святой с тем же именем. Так, церкви и христианские усыпальницы по обыкновению возводились в местах, прежде священных для тех, кто поклонялся языческим божествам. В 601 году н. э. папа Григорий I ввел эту практику почти на правах официальной политики. В письме к аббату папа писал, что пришел «к заключению, что капища идолов среди тех людей ни в коем случае не следует уничтожать. Идолы должны быть уничтожены, но сами капища надобно окроплять святой водой, устанавливать в них алтари и помещать там мощи святых. Ибо если эти капища хорошо построены, их нужно очистить от поклонения демонам и посвятить служению истинному Богу. Мы уповаем, что тем самым те люди, видя, что их капища не разрушены, могут оставить свое заблуждение и, быстрее хлынув к своим излюбленным и привычным местам, могут узнать и возлюбить истинного Бога. А коль скоро они имеют привычку приносить в жертву демонам многочисленных быков, пусть ее заменит какое-то другое торжество, такое, как день освящения или праздники святых мучеников, чьи мощи покоятся там в раках».

Инквизиция дала Церкви возможность занять более агрессивную политику, развернуть наступление на остатки язычества. Вследствие этого прежняя вынужденная терпимость была отброшена, уступив место преследованиям. Эльфы, гномы, тролли и феи были осуждены и определены как демоны или демонические силы. Рогатый бог природы – Лесной Человек в его различных обличьях – был трансформирован в Сатану. Участие в древних языческих ритуалах было названо колдовством или ведовством. А вера в колдовство или ведовство была официально объявлена ересью – со всеми вытекающими отсюда последствиями. По словам историка Кита Томаса:

«Ведовство стало христианской ересью, величайшим из всех грехов, поскольку подразумевало отказ от Бога и сознательное служение его злейшему врагу».

С помощью того, что историк Хью Тревор-Роупер именует «средством расширенного определения ереси», языческие основы европейской цивилизации были поставлены под юрисдикцию инквизиции. По сути дела, эта юрисдикция распространялась даже на стихийные бедствия. Голод, засуха, наводнение, чума и другие подобные явления больше не объяснялись естественными причинами, но действием инфернальных сил. Не только сумасшествие, но даже припадки гнева или истерии стали приписывать одержимости дьяволом. Эротические фантазии теперь трактовались как посещения инкубов или суккубов. Повивальные бабки и традиционные сельские «знахарки» – ведавшие секреты лекарственных трав или дававшие мудрые житейские советы – были заклеймлены как ведьмы. Повсюду начали пропагандироваться страх и паранойя, пока последние не поработили всю Европу. И в этой атмосфере повсеместного террора десяткам, а возможно, даже сотням тысяч людей суждено было пасть жертвами санкционированного и узаконенного Церковью массового убийства.

Молот ведьм

В течение столетий Церковь пребывала в глубоком замешательстве в отношении к колдовству. Большинство священников, особенно в сельской местности, были малообразованны и редко покидали местное население, из которого происходили сами. Вследствие этого они разделяли безоговорочную веру местного населения в реальность колдовства – в способность деревенской ворожеи, к примеру, использовать оккультные силы, чтобы губить урожай, наводить порчу на скот, вызывать загадочную смерть. Не важно, соблюдали они обет безбрачия или нет, они вряд ли хорошо разбирались в вопросах гинекологии, и многим из них, несомненно, было не по себе от того, что, очевидно, казалось нечистыми сложностями женского устройства. Своим умением управляться с такими вещами, доверием и расположением, которые она вызывала в других женщинах, деревенская ворожея почти ежедневно являла священнику практическое и наглядное доказательство его собственной беспомощности и никчемности.

Для таких священников колдовство было бесспорной реальностью – и такой, которая разжигала чувство соперничества и негодования. Вплоть до конца пятнадцатого столетия, однако, официальный догмат Церкви отрицал реальность колдовства. Гибель урожая, болезнь скота, необъяснимая смерть могли быть приписаны работе дьявола или природным причинам, но не деревенской ворожее. Что касалось официальной доктрины Церкви, колдовство считалось обманом, который сеял Дьявол. Греховным, следовательно, было не само колдовство, а вера в него и все те действия, которыми она сопровождалась. Вследствие своей веры в колдовство «ведьма отказалась от христианской веры, отреклась от своего крещения, стала почитать сатану как своего Бога, предалась ему душой и телом и сделалась его инструментом в совершении зла… которого он не способен совершить без человеческого посредничества».

Еще в девятом столетии рассказы о полетах ведьм на свой шабаш были объявлены Церковью фантазией – но всякий, разделявший подобную фантазию, считался утратившим веру и тем самым оказывался «неверным и язычником». Это положение впоследствии будет включено одним из пунктов в каноническое право. Предполагалось, что те, кто верил в колдовство, утратили веру и впали в заблуждение. Поскольку оно являлось результатом утраты веры, то утверждалось, что подобное заблуждение составляло ересь. Примерно в середине пятнадцатого столетия позиция Церкви начала меняться. В 1458 году один инквизитор, некто Николай Жакерии, доказывал, что «существующая секта ведьм» совершенно отличается от еретиков, указанных в соответствующих разделах канонического права. Другими словами, настаивал инквизитор, власть, которой обладали ведьмы, была очень реальной и не могла считаться фантазией. В 1484 году Церковь радикальным и роковым образом поменяла свою позицию. Папская булла, датируемая тем годом, полностью пересмотрела прежнюю позицию Церкви и официально признала мнимую реальность колдовства. В этой булле папа писал: