— Ты куда-то торопишься, Крокус? — поинтересовалась я. — Обратись с этим вопросом к Ферзю. Он одним махом решит все твои проблемы, вернее, одним выстрелом. Устраивает такая перспектива?

— Мы должны отыскать разгадку, — упрямо произнес Андрей. — По какой-то причине я пять лет провел за решеткой, и я хочу знать, по какой.

— Может, по причине своих криминальных наклонностей? — предположила я.

— Перестань ерничать, — поморщился Андрей. — Ты же прекрасно знаешь, о чем я говорю.

— Какие у нас имеются варианты? — вклинилась в разговор Марина.

Я ответила на ее вопрос только тогда, когда закончила на скорую руку сервировать столик.

— Варианта у нас два, Мариночка. Первый заключается в том, что нам придется каким-то образом выяснить, чем же конкретно занимался незадолго до своей гибели Дрозд, под кого он копал, с какой целью и, главное, чего ему удалось достичь?

— И как мы это выясним? — Крокус с постным выражением лица уже ковырялся вилкой в тарелке с макаронами. — Воскресим его из мертвых и спросим?

— Не очень удачная идея, мой друг, — осадила я Андрея. — И юмор у тебя не оригинальный.

— Я почти уверена, что с этим как-то связан Ферзь, — покачала головой Марина.

— Вполне возможно, — не стала я с ней спорить. — Но Ферзь появился в Тарасове значительно позже. Впрочем, ты говоришь, что тайные делишки Дрозда связаны со столицей нашей родины?

— Да, верно.

Я призадумалась. Глотнув кофе, я тут же почувствовала себя значительно бодрее и потянулась за сигаретами. Ситуация казалась патовой. Мы могли бесконечно блуждать в потемках и искать неизвестно что. Но больше всего в данный момент меня раздражало другое. Странно, но над решением проблемы раздумывали я и Марина. Что касается Крокуса, человека, собственно говоря, и приведшего в действие весь этот механизм, то он выглядел безучастным. Или старался выглядеть таковым, вынашивая в душе какие-то свои, одному ему ведомые планы. А это настораживало еще больше.

Я закурила сигарету, придвинула к себе пепельницу и сделала новый глоток. Если Дрозд чувствовал себя в этом городе безопасно, то у него здесь могло иметься и еще какое-то потайное местечко, не только под боком симпатичной блондинки. Что же предпринять? Обратиться еще раз за содействием к Кушаку? Пожалуй, не стоит. В этом случае он точно заподозрит неладное, и от меня уже просто так не отвяжется. Уж эту черту характера Анатолия Бурашникова я знала досконально.

— Может, не будешь молчать, как пенек, Крокус? — не выдержала я. — Идеи есть?

Вместо ответа на мой прямой вопрос Андрей тяжело вздохнул и, уже успев быстро расправиться с содержимым своей тарелки, отложил в сторону вилку.

— А какой второй вариант? — спросил он.

— Что? — не сразу поняла я, к чему он клонит.

— Ты сказала, что вариантов у нас два. Хотелось бы узнать, каков второй.

— Второй? — хмыкнула я. — Второй гораздо проще и, на мой взгляд, предпочтительнее. Плюнуть на всю эту историю и лично тебе делать ноги из страны. Могу посодействовать. Годится?

— Не годится, — покачал Андрей головой. — Честно говоря, я ждал от тебя другого решения.

Взгляд Крокуса сделался ледяным и колючим. В нем просыпался волк. Вернее, он никогда и не дремал, но и не спешил демонстрировать всем свой звериный оскал. А вот теперь, видимо, его звездный час пробил. Я почти догадывалась, к чему клонит Бекешин.

— Какого же? — я предпочла услышать результат его собственных умозаключений.

— Грубое физическое воздействие на заинтересованных в этой истории лиц, — выдал он.

Я закатила глаза к потолку.

В очередной раз я убеждалась в том, что Граф неспроста обратился ко мне за помощью. Безудержный и лихой характер Крокуса нуждался в постоянном контроле. С такой жизненной политикой Андрей мог наломать столько дров, что в итоге от этого пришлось бы худо не только ему, но и окружающим его людям. Мысль о персоне Графа заставила меня подняться из-за стола.

— Я оставлю вас ненадолго, — обратилась я к Марине и Андрею. — Только прошу тебя, Крокус, не убивай ее до моего возвращения.

Девушка не сразу оценила мой юмор и с опаской покосилась на Бекешина. Только заметив его испепеляющий взгляд в моем направлении, Марина расслабилась и даже позволила себе улыбнуться.

— А вы куда? — полюбопытствовала она.

— В туалет, — вежливо проинформировала ее я. — Но обещаю ненадолго.

Покинув кухню, я скрылась в одной из комнат и плотно затворила за собой дверь. Взяла в руки мобильник. Граф ответил на вызов после второго гудка.

— Устинов слушает, — сухой тон свидетельствовал о том, что депутат все еще находился на боевом посту. Народные избранники никогда не дремлют.

— Какое счастье, что Устинов не глухой, — сказала я.

— Привет, Женечка, — Граф сменил официальные интонации на более дружественные. — Что-то случилось?

— Случилось! Причем еще утром, когда ты позвонил мне.

Олег шумно выдохнул:

— Женя, я все понимаю. С ним нелегко…

— Ты прав, — перебила я Графа. — Но не до конца. С Крокусом не просто нелегко, с ним практически невыносимо. Он хочет превратить наш город в пепелище. Я уже не говорю о жизнях людей. Помнится, ты обещал приехать. — Секунд десять послушав молчание собеседника, я сочла нужным окликнуть его: — Граф, ты не уснул?

— Я приеду завтра, Женя, — порадовал он меня приятным известием. — Где мне вас найти?

— Не могу сказать. Как будешь в городе, позвони.

Не то чтобы я не доверяла Графу, просто не стоило слишком откровенничать по телефону. Это во-первых. А во-вторых, кто его знает, где мы с Бекешиным окажемся завтра. Может, и там, где Граф просто не сумеет нас отыскать. Я имею в виду: глубоко под землей.

— Хорошо, договорились, — не стал противиться Олег Игнатьевич. — Есть еще трудности?

Интуиция у Графа была на высоте. Или это меня так сильно выдавал взволнованный голос?

— В этой истории очень много загадок, — призналась ему я.

— Я догадывался об этом, — недовольно пробормотал Олег. — Думаешь, пять лет назад их с Дроздом действительно подставили?

— Не могу ничего утверждать на сто процентов. Но очень многое указывает именно на этот факт. Скажи, Граф, а насколько ты сам был знаком с погибшим Дроздом?

— Вообще не был знаком. Только со слов Крокуса. А что? С ним что-то не так?

— Он умер, Граф.

— Хватит дурачиться, Женя, — осадил меня Устинов. — С чего у тебя такой интерес к его персоне?

— Почему-то мне кажется, что Дрозд был не такой уж заурядной личностью, какой все его считали. И самое интересное, как мы выяснили, Граф, в Тарасове он обычно отсиживался с завидной периодичностью, а вот основные дела у него все-таки были там, в Москве.