воздушных наблюдателей, где я научился вызывать артиллерию, вести артиллерийский огонь и оказывать непосредственную поддержку с воздуха, управляя с заднего сиденья OV-10 Bronco.

Я знал, что как артиллерийский батальон, способный нести ядерное оружие, мы станем главной мишенью для советских сил специального назначения — Спецназа, которым было поручено выследить нас и убить, прежде чем мы сможем быть использованы в ядерной роли. Чтобы лучше подготовиться к этому, я получил квалификацию инструктора по использованию многоцелевой интегрированной лазерной системы поражения, или MILES, применяемой армией в Национальный учебный центр для максимально точного воспроизведения боевых действий в реальном времени, а затем обучил личный состав батальона использованию этой системы. Система MILES позволяла наземным силам вступать в боестолкновения с применением стрелкового оружия и вспомогательных вооружений.

Оружие стреляло холостыми патронами, которые, в свою очередь, активировали лазерную систему, прикрепленную к оружию, «выстреливая» лучом в сторону цели. Каждый морской пехотинец был оснащен датчиком, который обнаруживал входящие лазерные лучи и, если было установлено, что лазерный луч поразил со смертельным исходом, включал сигнал тревоги, указывающий, что рассматриваемый морской пехотинец «мертв».

Затем я организовал свой собственный советский OPFOR — в данном случае взвод Спецназа, используя морских пехотинцев из штаб-квартиры и батареи обслуживания, разведчиков из 3-го танкового батальона и снайперов-разведчиков из 1-го батальона 4-го полка морской пехоты, которые должны были вступить в бой с батареями батальона с лазерной поддержкой. Я сделал все возможное, чтобы повторить советскую тактику, отправив патруль на автомобилях в тыл с помощью вертолета, а затем проводя агрессивное патрулирование и разведку, чтобы обнаружить, идентифицировать, сблизиться с подразделениями морской артиллерии и уничтожить их, прежде чем они смогут выполнить свою ядерную миссию.

Благодаря подобным тренировкам я смог перевести крупнейший на Западе самоходно-артиллерийский батальон с тактики времен Вьетнама в воплощение того, как должно выглядеть передовое подразделение огневой поддержки, ориентированное на маневренную войну. Я всегда буду гордиться своими результатами.

В армии все рано или поздно заканчивается, и к концу 1987 года мое время в 29 Palms истекло. В моем годовом отчете, в графе о предпочтительном назначении, я написал «любая морская пехота». Я хотел быть на передовой в любой будущей битве, а это могло произойти только в том случае, если тебя назначат в передовое подразделение. В декабре 1987 года мне сообщили, что меня направляют в 11-е десантное подразделение морской пехоты (для специальных операций), где я должен был служить помощником S-2. Я был в восторге от этого назначения, поскольку оно поставило бы меня на острие удара в случае любой реальной непредвиденной ситуации, которая могла бы возникнуть.

Я знал, что мой командир позвонил моему куратору в штаб-квартире Корпуса морской пехоты, сказав ему, что мои таланты будут потрачены впустую на флоте и что мне следует дать назначение в интересах национального значения. В то время не было таких вакансий для первого лейтенанта, и казалось, что моя работа в качестве S-2A 11-го MAU[32] была обеспечена, но я ошибался. 19 января 1988 года Штаб Корпуса морской пехоты утвердил штатное расписание подразделения Корпуса морской пехоты для того, чтобы оно стало Инспекционным агентством на местах (OSIA). (Это было за целую неделю до официального создания агенства)

Два дня спустя, 21 января, мой приказ о назначении в 11-й MAU был заменен новым приказом, согласно которому я должен был отправиться в Вашингтон, округ Колумбия, и явиться в штаб Корпуса морской пехоты не позднее 7 февраля. Все, что мне сказали в то время, было то, что это назначение имело какое-то отношение к Договору о РСМД, который был недавно подписан президентом Рейганом и генеральным секретарем Михаилом Горбачевым. На следующий день, 22 января, в мои приказы были внесены поправки, на этот раз указывающие, что я должен был явиться в Агенство ядерной обороны для несения службы в OSIA в качестве аналитика разведки, и что я должен был явиться к коменданту береговой охраны не позднее 4 февраля.

В промежутках между переводом из 5-го батальона 11-го полка и сбором своих вещей я провел время со своим хорошим другом Полом Марксом, который был офицером разведки 3-го танкового батальона и кто, как и я, был зациклен на борьбе с советским врагом и его уничтожении. Мы читали новостные репортажи о Договоре о РСМД и пытались понять, какую работу я мог бы выполнять. Я ничего не знал о баллистических ракетах, и мы оба согласились, что моя полезность в качестве инспектора будет в лучшем случае минимальной. Должностная инструкция предназначалась для «аналитика разведки», поэтому лучшее, что мы смогли придумать, это то, что я буду отвечать за отслеживание запасов советских ракет. Мы оба размышляли о конце эпохи, отмечая, что, если бы Договор о РСМД работал так, как планировалось, вероятность американо-советской военной конфронтации была бы значительно снижена. «Ну, — пошутил Пол, — если ты не можешь застрелить их, по крайней мере, обними их до смерти».

Какое-то время казалось, что мне могут отказать даже в этом назначении. Когда я прибыл в Агенство ядерной обороны, мне сказали, что должности аналитика разведки больше не существует. У принимающего офицера не было никакой дополнительной информации, и он сказал мне, что я узнаю больше о том, в чем будет заключаться моя работа, когда зарегистрируюсь в OSIA во временном офисе в старой штаб-квартире береговой охраны в центре Вашингтона, округ Колумбия. Однако, когда я прибыл в Баззарде-Пойнт (где располагалась штаб-квартира береговой охраны), мне сказали, что OSIA еще не существовало. «Ты рано, — сказали мне. — Ты должен был быть здесь в понедельник (8 февраля)».

Я вышел из штаб-квартиры береговой охраны холодным февральским утром, морской пехотинец без работы, без принимающей организации и понятия не имеющий, во что он только что ввязался.

Глава 2

Человеческий фактор

«И услышал я голос Господа: «Кого Мне отправить? Кто будет Нашим посланцем?» Я сказал: «Вот я, отправь меня!»

Исаия 6:8

Проверочное уравнение

В сентябре 1987 года новый член делегации США по РСМД в Женеве, ученый по имени Стэн Фрейли представил на рассмотрение Советов проект инспекционного протокола. Примерно за год до этого Стэн Фрейли был назначен офицером связи между Национальной лабораторией Sandia (частью комплекса лабораторий по ядерному оружию Министерства энергетики) и управлением проверок Министерства обороны. Его первой задачей было написать проект инспекционного протокола по РСМД, в котором рассматривались различные технологии контроля над вооружениями, разрабатываемые в то время в Sandia. Этот проект был приложен к