Лиза сунула часы в сумку и стала одеваться. Ей надо было выглядеть солидно, чтобы не привлечь внимания там, куда она собиралась. Она выгладила и надела зеленоватый брючный костюм, под пиджак поддела легкий джемпер персикового цвета, подобрала светлые туфли к маленькой светлой сумочке, сделала макияж, причесалась… Пожалела, что у нее нет золотого колечка, чтобы надеть на палец. Олег щедро выкладывал деньги на ее наряды, но почему-то никогда не подарил ей ни грамма золота, ни одного ценного предмета. А между тем Лиза всегда считала его щедрым, и эта странность никогда не бросалась ей в глаза. «Что ж… – подумала она. – А есть такие мужья, которые, напротив, любят дарить массивные золотые перстни, чтобы вложить в них деньги, а из-за новой блузочки устраивают скандалы. Что лучше?» Пришла к выводу, что все они сволочи, а подарки лучше всего делать себе самой. Заперла дверь, спустилась в лифте, вышла на улицу.

Она решила поехать в центр, на Сухаревскую площадь. Там, как ей помнилось, было несколько ювелирных магазинов, и в каждом – комиссионный отдел. Лиза взяла паспорт, хотя засветиться с такими часиками очень боялась. Но чем черт не шутит? Олег, после того что он натворил, явно не будет обращаться в милицию из-за пропажи часов, а произведет маленькое самостоятельное расследование. И что он сумеет выяснить в пределах своей квартиры? Да ничего! И никогда он не выйдет на магазин, куда Лиза сдаст часы. Никакой опасности не было, но она почему-то не переставала бояться. Чего? Кого? Этого Лиза не могла себе объяснить.

Она вышла на станции «Сухаревская», поднялась по эскалатору, пошла вниз по улице… Миновала киоски, лотки с цветами, продуктовый магазин, булочную, обмен валюты… Цель приближалась, и на душе у нее становилось все неспокойней. Вот он – магазин. В витрине – бархатные дамские руки, унизанные кольцами, черные торсы – плечи, шея, нижняя часть лица – на бархате блестит фальшивое золото, сверкают камни. Куски женских тел. Лиза часто видела подобное оформление в витринах ювелирных магазинов, но впервые оно ее напугало. Впрочем, сейчас ее бы напугало что угодно. Она вошла, огляделась… Маленький закуточек – прием на комиссию – был закрыт. Она поколебалась, подошла к скучающей молоденькой продавщице за прилавком, где лежали колечки, и вытащила часы. Та едва взглянула, изобразила на холеном сонном лице отвращение, покачала головой.

– Не принимаете на комиссию? – упавшим голосом спросила Лиза.

– Нет, – коротко ответила та и стала смотреть в сторону.

Надо было уходить, но Лиза почему-то не могла сдвинуться с места. Часы она все еще держала в руке, слегка повернула коробочку, бриллиантики поплыли по циферблату, заиграли. Продавщица немного проснулась, внимательно рассмотрела часы, но снова покачала головой:

– Нет, такое не возьмем.

– А почему? – Лиза убрала часы в сумку.

– Это же часы… – протянула та снисходительно. – Такое не принимаем.

– Но они же золотые! И с бриллиантами! – настаивала Лиза.

– Ну и что? – Продавщица повела плечом. – Все равно не принимаем. Попробуйте в другом месте.

Лиза развернулась и вышла из магазина, едва не сбив с ног какого-то парня в кожаной куртке. Парень так и остался стоять столбом, а Лиза быстро пошла вниз по улице. На душе было горько, но она приказала себе не отчаиваться. В конце концов, этот магазин – не единственный.

В следующем магазине ей повезло больше. За прилавком, куда она обратилась, стояла симпатичная женщина лет тридцати, приветливо улыбалась, с готовностью взяла в руки коробочку с часами. «Слава богу!» – подумала было Лиза, но женщина, рассмотрев часы, с сожалением покачала головой:

– Знаете, мы не можем их принять на комиссию… Золотые изделия мы бы еще взяли, хотя это тоже сложно. Смотрите, сколько товара!

Лиза осмотрела витрину. Действительно, там были целые россыпи золота, на любой вкус, от простых обручальных колечек до сногсшибательных перстней с изумрудами и сапфирами.

– Вы вообще часы не берете или вас мои не устраивают? – спросила Лиза, принимая коробочку обратно.

– Я боюсь, вы вообще не сдадите часы на комиссию… – задумчиво проговорила продавщица. – Это все-таки механизм, золото и камни мы бы оценили, назначили цену, а кто даст гарантию, что ваши часы – исправные?

– Не знаю… – растерялась Лиза. – Но ведь они совсем новые, их даже не вынимали!

– Нет, девушка, это сложно… Но я могу дать вам один совет. – Продавщица прикрыла глаза, порылась в памяти и наконец сказала: – Обратитесь в ломбард! Вы немного потеряете в цене, но часы все же останутся при вас, вы сможете их выкупить. Они за изделия с бриллиантами дают до ста восьмидесяти процентов их оценки. Правда, и оценят их невысоко… А вы потом заплатите проценты и выкупите часики. Они такие хорошенькие!

– Боже мой, но мне совсем не нужно их выкупать… – вздохнула Лиза. – Ну да ладно, а где ломбард?

– Пройдите дальше по улице, там где-то в переулке… – задумалась продавщица. – Да вы увидите! Вывеска большая, желтая, с черными буквами.

Из этого магазина Лиза вышла медленно, глубоко уйдя в свои невеселые мысли. Ломбард как-то мало ее привлекал. Ей хотелось совсем избавиться от проклятых часов, а там их не купят, только возьмут в залог… И что ей дальше с ними делать? Выкупать потом, снова закладывать? «Господи, да на какие шиши я их буду выкупать?! – выругалась про себя Лиза. – У меня нет лишних денег! Вот невезение. И дадут мне за них мало, и проценты какие-то… И от часов не избавлюсь. Да еще, наверное, дадут какую-нибудь квитанцию на мое имя, вот тебе и засветилась! Правда, и в комиссионке тоже была бы квитанция, но там эти часы хоть кто-то купил бы, они бы исчезли, а тут…» Веселого было мало, да еще само слово «ломбард» как-то пугало ее, вызывало школьные воспоминания той поры, когда они на английском переводили из Диккенса. Это у Диккенса были ломбарды, и там сидели какие-то уголовные личности в помятых цилиндрах и вовсю скупали краденое и наживались на чужом горе. «Ну, надо решать! – вздохнула она. – Идти или нет? Вот он, ломбард, пришли…»

Действительно, прямо перед ней на тротуаре возник желтый щит с черными буквами, как и рассказывала продавщица. Лиза поколебалась и свернула в переулок. Ломбард помещался в первом же доме от угла, в старинном крохотном особнячке. У дверей особнячка Лиза остановилась, чтобы набраться храбрости и придумать, что говорить. «Ну, скажу, что подарили… – размышляла она, вытаскивая из сумки сигареты. – Велика важность! Пошли они все, придурки! Такие часы, а никто не желает их купить! Если бы у меня были деньги, я бы обязательно себе такие купила. Изображают из себя…»

Лиза стояла, курила и от нечего делать смотрела по сторонам. То, что она видела, ей не нравилось. Переулок был маленький и заброшенный, многие дома явно шли под снос, окна в них были забиты досками. Совсем рядом была оживленная улица, а тут – тишина и пустота, как на кладбище. И ни одного человека. Впрочем, нет. Один человек появился. В переулок вошел, почти вбежал какой-то парень. «Симпатичный, – подумала Лиза, – какой нежненький!» Парень был высокий, худой и в общем-то совершенно обыкновенный: длинные темные волосы, кожаная куртка. Вот только цвет лица – нежный, как у девушки, и красивые черные глаза. Красивое лицо, немного капризное, как у избалованного ребенка. Парень замедлил шаг, теперь он просто шел – прямо к ломбарду. Лиза посторонилась, парень открыл тяжелую дверь, вошел и скрылся. Надо было на что-то решиться, и Лиза решилась – тоже открыла дверь и вошла.