Ратлидж сел за другой стол, спиной к женщине, и стал смотреть в окно. Здесь не было обычной веранды с летними столиками, где гости могли сидеть и смотреть на море. Такие веранды характерны для южного побережья Англии, где больше солнца и тепла. Цветы, подсушенные октябрьскими ветрами, но сохранившие цвет, стояли в вазах у входа. Обеденный зал, украшенный вычурными канделябрами, был вполне уютным. Когда-то здесь было полно посетителей, их обслуживал большой штат прислуги. Сейчас, кажется, со всем сразу умела справляться одна миссис Барнет. Она вышла в зал через крутящиеся двери кухни с подносом, где стоял суп и корзинка со свежим хлебом.

С улыбкой поставив еду перед Ратлиджем, она сразу ушла, не навязываясь на разговор. Суп был превосходен — из баранины, с овощами. Ратлидж вдруг ощутил голод и ел с аппетитом, в то время как Хэмиш разглядывал улицы.

Там, в бледном рассеянном солнечном свете, как тени, скользнули мимо несколько редких прохожих. Сквозь дождливую дымку на севере уже проглядывала полоска голубого неба, которая постепенно разрасталась. Ратлидж увидел, как мимо прошел инспектор Блевинс, на ходу раскланиваясь с молодой женщиной, которая вела за руку маленькую девочку. Широкоплечий человек, похожий больше на кузнеца, чем на рыбака или фермера, потому что в его тяжелые руки въелась несмываемая чернота, разговаривал с худым человеком с бледным лицом учителя. Трое рабочих, явно стесненные воскресными костюмами, были увлечены разговором, стоя посреди улицы, вот они уступили дорогу фермерской телеге, и она, прогремев колесами, завернула за угол.

Хорошо одетый мужчина лет шестидесяти пяти вошел в гостиницу и сразу прошагал в обеденный зал с хозяйским видом, его манеры соответствовали властному выражению лица.

— Сьюзен? — позвал он.

Через мгновение появилась миссис Барнет, и Ратлидж заметил, как в ее глазах промелькнуло недовольное выражение, когда она увидела, кто пришел. Она подошла к незнакомцу и довольно прохладно поздоровалась. Ратлидж, с аппетитом поедая суп, невольно слышал их разговор.

— Я задерживаюсь в городе, надеюсь, ты найдешь для меня что-нибудь перекусить.

— Милорд, но это невозможно — нет сервированного столика.

— Да-да, я знаю, надо было предупредить. Но я не ожидал, что задержусь так надолго. Теперь до трех вряд ли уеду. — Он огляделся. — Я присоединюсь к тому джентльмену у окна, и таким образом тебе не надо будет накрывать стол отдельно. — Он еще раз оглядел практически пустой зал и подошел к Ратлиджу. — Могу я присоединиться к вам, сэр? Таким образом я избавлю от лишних хлопот миссис Барнет, если вы позволите.

За его широкой спиной миссис Барнет скроила недовольную гримасу.

— Вопрос в том, сможет ли миссис Барнет найти для вас на кухне что-нибудь, — ответил Ратлидж. — Если да, буду рад вашей компании.

— Сьюзен? — Человек взглянул на хозяйку, и она кивнула, кажется призвав на помощь всю свою радушность. Интересно, не собственный ли ланч она вынуждена была отдать? — Тогда все устроилось, — сказал мужчина и, пока миссис Барнет ходила за тарелками и приборами, поставил стул напротив Ратлиджа. — Меня зовут Седжвик. Я живу в Восточном Шермане, недалеко от Остерли. Но домой ехать обедать далеко. Вы здесь остановились?

Он тяжело опустился на стул.

— Ратлидж. — Они обменялись рукопожатиями над серебряными солонкой и перечницей. — Я здесь на пару дней. По делу.

— Да, это единственное, ради чего сейчас сюда приезжают. Бизнес, но не отдых. Когда-то этот город славился рыбными базарами и местами для купания.

Миссис Барнет поставила перед ним суп.

— Спасибо, дорогая! И не надо церемоний. Мистер Ратлидж доел суп, так что не надо тянуть со вторым.

Миссис Барнет встретилась глазами с Ратлиджем, и ему показалось, что она с удовольствием вылила бы суп на голову мистера Седжвика.

— Я подожду, — сказал ей Ратлидж, и она скрылась на кухню.

Седжвик с жадностью принялся за суп.

— Я проголодался, — объяснил он между ложками. — Сегодня встал рано и завтракал давно, часов в шесть. Это ваш автомобиль стоит у входа? Четырехместный?

— Да, мой.

— Младший сын купил такой же, за год до начала войны. Восхищался потом двигателем. Покрывал расстояние из Лондона за приличное время и никогда не доставлял ему хлопот. — Он скупо улыбнулся. — Я вот в полной зависимости от своей подагры, не очень-то приятно вести машину, когда ломит и сводит ноги.

Разговор от моторов перешел на безработицу, потом на обсуждение мирного договора, который был недавно подписан.

— Он не стоит затраченной на него бумаги, а французы мстительны, как черти. Гунны гордятся жить и здравствовать под их каблуком. — Седжвик покачал головой и ответил сам себе: — Политика грязное дело. А такие глупцы-идеалисты, как Вильсон в Америке, или слепы, или слишком себе на уме. Впрочем, как и в Париже.

Миссис Барнет принесла жареный бекон с гарниром: морковь и картофель. Плюс сезонное блюдо — запеченный, еще дымящийся лук, прямо из духовки. Она предложила Седжвику горчичного соуса, и он не отказался, а потом вздохнул и, улыбаясь, сказал:

— Никто не может сравниться с миссис Барнет в приготовлении горчичного соуса. Она никогда не расскажет секрет его приготовления. Я стараюсь запомнить те дни, по которым она его готовит. Попробуйте, вам понравится.

Когда она отошла, он заметил:

— Вы, кажется, знакомы с нашим побережьем.

— Приезжал сюда пару раз. У моего друга была лодка, он держал ее к западу отсюда, но это было до войны. Теперь он больше не может плавать.

Рональд подвергся газовой атаке, и его легкие были повреждены.

— Сам я никогда не был заядлым моряком, — сказал Седжвик. — Но один из моих сыновей обожает море и вывозит меня время от времени на прогулку. — Он улыбнулся. — Не люблю качку, вы понимаете.

Этот общительный человек принадлежал к тому типу англичанина, который может поддерживать беседу с незнакомцем с полчаса, а то и более, не посягая на его личное и не открывая своего. Но острый взгляд из-под нависших седых бровей сказал Ратлиджу, что этот господин не так прост, каким хочет выглядеть.

К концу обеда Ратлидж составил о нем представление. Акцент оксфордский, голос хорошо поставлен, речь джентльмена, лондонец, но не из Вест-Энда, несмотря на тяжелые золотые часы, солидный перстень и костюм, сшитый, вполне вероятно, одним из лучших лондонских портных.

Когда они закончили десерт — пирог с ягодами — и Сьюзен Барнет принесла чайник, чтобы налить им по второй чашке, женщина, сидевшая за спиной Ратлиджа, направилась к выходу. Седжвик вежливо поклонился, когда она проходила мимо, и проводил ее глазами до двери.

— Интересная молодая особа. Религиозного типа. Она была на званом ужине у доктора и очень хорошо рассуждала на тему средневековых духовых инструментов. — Он говорил о ней с некоторым снисхождением. И, как будто прочитав мысли Ратлиджа, добавил: — Старая дева, разумеется. — Тем самым определил ее место в обществе исходя из своих представлений.