– Не на вечеринке, хотя мы вчетвером насладимся твоим выступлением. В качестве компенсации того, что ты украл в прошлом месяце.

– Я не крал… – побелел букмекер.

– Нет, крал. Видишь ли, айЭм – блестящий бухгалтер. Ты каждую неделю приносишь ему отчеты. Сколько, что и кому отходит. Думаешь, никто не владеет математикой? Основываясь результатах игр в прошлом месяце, ты должен был заплатить… сколько там, айЭм?

– Сто семьдесят восемь тысяч четыреста восемьдесят два доллара.

– Запомни, – Рив с благодарностью кивнул айЭму. – А вместо этого ты пришел с… какая там сумма?

– Сто тридцать тысяч девять долларов восемьдесят два цента, – отчеканил айЭм.

– Он ошибается. Он добавил… – тут же заговорил букмекер.

– Догадайся, сколько не хватает… хотя ты и так знаешь. айЭм?

– Сорок семь тысяч пятьсот долларов.

– Получается, двадцать пять тысяч под девяносто процентов. Так ведь, айЭм? – Когда мавр кивнул всего раз, Рив уперся тростью в пол и встал на ноги. – Что, в свою очередь, является учтивой ставкой, установленной толпой Колди. Тогда Трэз немного покопался, и что ты нашел?

– Мой человек Майк говорит, что дал этому парню взаймы двадцать пять штук прямо перед «Розовой Чашей»[62].

Рив оставил трость на стуле и вышел из-за стола, для равновесия держась за него одной рукой. Мавры вернулись в позу, окружив букмекера и вновь взяв его под руки.

Рив остановился прямо перед парнем:

– И поэтому я спрашиваю еще раз: ты думал, что никто не станет перепроверять расчеты?

– Преподобный, босс… пожалуйста, я собирался вернуть…

– Да, именно так ты и сделаешь. И вернешь мне деньги за гребаных мудаков, которые пытаются надуть меня. Сто пятьдесят процентов к концу месяца, или тебя, разрезанным на кусочки, посылкой вышлют жене. И еще, ты уволен.

Парень разревелся, и слезы эти не были крокодиловыми. Они были настоящими, когда из носа течет, и опухают глаза.

– Пожалуйста… они навредят мне…

Рив выбросил руку и сжал ее в кулак между ног парня. Раздавшийся визг подсказал ему, что хоть сам ничего не мог чувствовать, букмекер чувствительностью обладал, и давление приходилось на верное место.

– Мне не нравится, когда у меня крадут, – сказал Рив мужчине на ухо. – Жутко бесит. И если ты думаешь, что банды с тобой плохо обойдутся, я тебе гарантирую, что способен на худшее. А теперь… я хочу, чтобы спел для меня, ублюдок хренов.

Рив с силой повернул руку, и парень заорал во все горло, вопль был таким громким и высоким, что эхом отдавался в комнате с низким потолком. Когда крик пошел на убыль, потому что у букмекера закончился запас воздуха, Рив смилостивился и дал ему возможность отдышаться. А затем…

Второй крик был громче и выше первого, доказывая то, что после небольшой распевки вокалисты поют лучше.

Букмекер дергался и кричал в руках мавров, но Рив не отпускал его, симпат в нем сосредоточенно за всем наблюдал, словно это – лучшее шоу на телевидении.

Прошло девять минут, прежде чем парень потерял сознание.

Когда погасли огни, Рив отпустил его и вернулся в кресло. Один кивок, и Трэз с айЭмом вынесли человека из клуба в переулок, где холод, в конце концов, приведет его в чувство.

После их ухода, Рив внезапно вспомнил о Элене, пытавшейся удержать в руках все те упаковки дофамина на входе в смотровую комнату. Что бы она подумала о нем, узнай, чем занимается Рив, чтобы удержать бизнес на плаву? Что бы сказала, если бы узнала, что когда он говорил букмекеру, что тот должен либо заплатить, либо его жена получит свертки ФедЭкс[63], из которых на ее порог покапает кровь, это была не пустая бравада? Что бы сделала, узнай она, что он был абсолютно готов к тому, чтобы самому поорудовать ножом, или приказать Хекс, Трэзу или айЭму сделать это для него?

Что ж, у него уже есть ответ, не так ли?

Ее голос, тот четкий, приятный голос вновь звучал у него в голове: «Прибереги ее для кого-то, кто может ей воспользоваться».

Конечно, она не знала подробностей, но была достаточно умна, чтобы не принять его визитку.

Рив сосредоточился на Хекс, которая ни на шаг не отошла от двери. В повисшей тишине, она разглядывала черный ковер с коротким ворсом, пяткой ботинка вычерчивая круг.

– Что? – спросил он. Когда она не посмотрела на него, он почувствовал, как она пытается взять себя в руки. – Какого хрена произошло?

Трэз и айЭм вернулись в офис и встали у черной стены напротив стола Рива. Скрестив руки на своих огромных грудных клетках, они держали рты на замке.

Молчание – характерная черта Теней… но вкупе с мрачным выражением лица Хекс и разминанием мышц, все было чертовски серьезно.

– Говори. Сейчас.

– Крисси Эндрюс мертва, – Хекс встретилась с ним взглядом.

– Как? – хотя он и так знал.

– Избита и задушена в своей квартире. Мне пришлось ехать в морг на опознание.

– Сукин сын.

– Я позабочусь об этом, – Хекс не спрашивала разрешения, и она расквитается с этим куском дерьма, что бы Рив ни сказал. – И сделаю это быстро.

Вообще-то, Рив был главным, но в этом деле он не встанет на ее пути. Для него его девочки не были простым источником дохода… Они были работниками, о которых он заботился и с которыми глубоко себя отождествлял. Поэтому, если одной из них кто-то причинил вред, будь то какой-либо клиент, парень или муж, у Рива возникал личный интерес в возмездии.

Шлюхи заслуживали уважения, и девочки получат его.

– Сначала преподай ему урок, – прорычал Рив.

– Не волнуйся об этом.

– Дерьмо… я виню себя в этом, – прошептал Рив, протянув руку и взяв нож для конвертов. Тот был в форме кинжала и таким же острым, как и оружие. – Нам нужно было раньше его убрать.

– Казалось, у нее все более или менее наладилось.

– Может, она просто стала лучше этоскрывать.

Они вчетвером на миг замолчали. Их профессии сопутствовало много потерь – едва ли смерть людей была сенсационной новостью – но, по большей части, в уравнении знаком «минус» были он и его команда: это они устраняли народ. А потеря кого-то из своих, от руки чужого, была ударом в сердце.

– Хочешь обсудить, как идут дела этой ночи? – спросила Хекс.

– Не сейчас. Мне тоже есть чем поделиться. – Заставив мозги работать, он посмотрел на Трэза и айЭма. – То, что я сейчас скажу, несет с собой много грязи, и я хочу дать вам обоим шанс уйти. Хекс, у тебя такой возможности нет. Прости.