— Мы отнюдь не друзья. И очень сомневаюсь, что когда-нибудь станем ими.

Она встала и теперь глядела на него сверху вниз.

— Я все поняла. И позабочусь о том, чтобы сумма была выплачена в срок.

Он тоже встал и нахмурился.

— Я не обижаюсь на то, что вы рассердились. Вы устали от плохих новостей. Но и вы не должны быть в обиде на то, что я беспокоюсь о судьбе договора в изменившихся условиях. Знаете, болезнь Коттона и прекращение работы «Крэндол Логинг» — при таких обстоятельствах трудно не волноваться.

— Незачем бить тревогу по всякому поводу, — сказала она, стараясь убедить себя в этом. — Вы получите свои деньги в указанный срок.

Его улыбка была такой же поддельной, как и картина, висевшая над столом. Шейлу не обмануло ни то, ни другое.

— Было бы очень прискорбно, если бы нам пришлось лишить вас права выкупа заложенного имущества.

— Этого не случится. Никогда! — Ее улыбка была так же далека от сердечности, как и его. — И можете начертать это на своих фальшивых мраморных колоннах в вашем претенциозном холле. До свидания, мистер Гилберт.

Все, что Дейл Гилберт сообщил Шейле, было печальной правдой. Остаток дня она провела в кабинете Коттона в Бель-Тэр, проверяя бумаги. На его счете не было суммы даже близкой к тремстам тысячам долларов. Она растерянно глядела на катастрофически низкий итог своих подсчетов на ленте машинки, когда вошел Кен.

— Полдник сегодня на веранде, — сказал он. Несколько дней после их встречи на собачьих боях Кен был мрачен и раздражителен. Но сейчас снова вернулся к прежней шутливой манере разговора. Эта шутливость царапала ее, словно кусок пемзы.

— Кен, нам надо поговорить. — Отбросив карандаш, она сложила руки на столе. — Почему ты остановил работы на «Крэндол Логинг», когда у папы случился приступ?

Широкая улыбка Кена заколебалась, в уголках губ появилось неприятное выражение, но он предпочел оставить на лице ту же, хотя и несколько искривленную улыбку.

— Кто тебе сказал?

— Какое это имеет значение? Рано или поздно я бы это узнала. Так почему это произошло, Кен?

— А все-таки откуда у тебя эти сведения? Она раздраженно выдохнула:

— Мне позвонил мистер Гилберт из банка «Дельта».

— Этот осел? Он не имеет права…

— Как раз имеет, Кен. Банк дал нам огромную ссуду. А у меня тоже есть право знать, что здесь творится и какому лешему это понадобилось. И я жду твоего ответа, Кен.

— Хорошо, а я разве не имею права знать, что творишь ты в последнее время?

Сердце у нее замерло. Она вообразила, что он намекает на ее ночное посещение акадского домика у затона и, может быть, на тот поцелуй. Но его слова принесли облегчение.

— Все в городе говорят о том, что кто-то расстрелял ночью собачью будку во дворе Джигера Флина. И теперь он с пеной у рта ищет виновных. — Его глаза сузились. — Ты, конечно, ничего об этом не знаешь, не так ли?

— Когда же это произошло? — С трудом, как заторможенная, выговорила она.

— В воскресенье ночью.

— Я в тот день рано ушла спать, ты же помнишь.

Присев на угол стола, он внимательно следил за выражением ее лица.

— Да, я помню. — Он вертел в руках медное пресс-папье. — Джигер говорит, что в это время по дороге промчался пикап, как летучая мышь в адское пекло, и подобрал парня, который убил собак. Говорит, что выстрелил по машине и попал со стороны пассажира.

Он скрестил руки у колен и, наклонясь к ней, прошептал:

— Догадайся, на чьем пикапе нашли свежий след от пули?

— На чьем?

— Кэша Будро.

— Разве мистер Будро обязан отвечать на голословные обвинения?

— Он ответил. Сказал, что по его машине стрелял разгневанный муж, который застал его в своей спальне. А точнее — со своей женой.

— По-моему, тут нечего возразить.

— Во всяком случае, это вполне вероятно. Но знаешь, что я думаю?

Она смотрела на него твердо и спокойно. Кен понизил голос еще на один тон:

— Я думаю, собак убила ты. А Будро помогал тебе. И единственное, что мне непонятно, — какой монетой ты платила ему. Потому что этот ублюдок ничего не делает даром.

Она резко вскочила со стула, но, поняв, что может выдать себя, неторопливо обошла стол и сказала:

— Однако ты ловко сменил тему. Он доверительно взял ее за руку. Игра уступила место нарочитой серьезности. Его лицо нахмурилось.

— Я думал, что убедил тебя не мараться с ним, Шейла.

Она резко выдернула руку.

— А я уже говорила, что не нуждаюсь в поводыре. А вот ты, видимо, нуждаешься. Иначе дело моего отца не пришло бы в такое состояние.

— Это и мое дело тоже.

— Почему же ты остановил его?

— Ради Бога, что здесь за шум? — В комнате появилась Трисия, распространяя вокруг запах французских духов и волны злобы в равной степени. — Нельзя ли говорить тише? — Она прикрыла дверь. — Миссис Грейвс не особенно разговорчива с нами. Но я не сомневаюсь, что она обожает сплетни. Итак, что происходит?

— Ничего имеющего отношение к тебе, — огрызнулся Кен.

— Это как раз имеет к ней прямое отношение, — возразила Шейла. — Она здесь живет и должна знать, что Бель-Тэр находится под угрозой.

Трисия переводила недоумевающий взгляд с одной на другого.

— Господи, да о чем вы?

Шейла снова взглянула на счета, которые только что сверяла.

— Мы банкроты.

— Банкроты? — недоверчиво усмехнулась Трисия. — Но это невозможно.

— Папа заложил Бель-Тэр для обеспечения трехсоттысячного займа. Я вообразить себе не могла такого, однако он это сделал.

— Он был в отчаянии, — стал объяснять Кен. — Я говорил ему тогда, что он валяет дурака. Он не слушал моих советов. Он никогда меня не слушал.

Шейла сразу бросилась на защиту Коттона:

— Он сделал то, что считал необходимым, в этом я уверена. Разве можно было предвидеть инфаркт? Или то, что ты прекратишь работы, как только он попадет в больницу?

— Что ты размахиваешь этим перед моим носом, словно красной тряпкой? Ладно, ты своего добилась — я разозлился. Ты этого хотела?

— Не говори ерунды. Мы сейчас не можем позволить себе такую роскошь, как капризы и взаимные обиды. Мне нужны исчерпывающие объяснения.

Кен прикусил щеку изнутри. Засунул руки в карманы слаксов и вызывающе нахохлился.