– Ты карты взял? – спросила донья Маня.

Рыцарь кивнул и спешно вынул из заднего кармана брюк колоду игральных карт – походных, потрепанных.

– Олух! – сказала оруженоска. – Ты же не то взял! Ну и как мы по этим картам узнаем, в какую нам сторону?

– Просто... – виновато замялся барон Николай. – Давай так: если шестерка выпадет налево, то пойдем налево, а если направо, то...

Шестерка выпала направо. Оруженоска покачала головой, но смирилась с неизбежностью. Она только подумала: «Если бы наша географичка увидела такое бескультурье, с ней бы приключился инфаркт!»

Но дело было не в бескультурье, а в том, что барон Николай вследствие своей футбольной одержимости не мог уехать в неправильную сторону: нюх болельщика вел его единственно правильной дорогой, и не нужны были ему в этом путешествии ни карты, ни компасы, ни умение ориентироваться в пространстве. Он шел по следу инстинктивно, не задумываясь, как розыскная собака или волшебный клубок-поводырек. И в четверг вечером наши герои без всяких задержек добрались до места драконьей дислокации.

Они сразу узнали, что попали именно туда, куда надо: Спартак Динамыч давно превратил в пустыню это местечко. Вокруг не было ни листочка, ни кусточка, ни травинки, сплошные камни, пепел, песок. Вместо птиц летали рваные полиэтиленовые пакеты, на колючих кустах висели пустые консервные банки, хрустели под ногами бутылочные осколки, изо всех расщелин торчали обглоданные кости. Огрызки нескольких зданий напоминали о том, что когда-то здесь был курорт, жили люди. Теперь живые души не обитали в этих местах, только призраки и приведения скользили по камням и прятались за мусорными кучами.

Рыцарь разглядел валявшуюся на выжженной земле табличку и пнул ею ногой. Грязевая взвесь поднялась в воздух и обнажила надпись: «Турбаза «УЖИН ТУРИСТА».

– Турбаза? – удивилась донья Маня, оглядывая пейзаж. – Похоже на городскую свалку.

– Да, – принюхался барон Николай, – никогда не думал, что дракон может так загадить место своего обитания.

– Ну почему, – пожала плечам оруженоска, – я слышала, что современные драконы стараются ни в чем не отставать от людей.

В ночь перед поединком барона Николая замучила бессонница. Он сидел у костра на развалинах пункта проката и, задумавшись, кидал в пламя обломки лыжных палок и огромные деревянные шахматные фигуры. Подрагивал поросячьим хвостиком молодой месяц. Цикады тянули свое нескончаемое болеро. Оруженоска вылезла из палатки, накинула на плечи спальник, притулилась рядом с рыцарем.

– Ты чего не спишь? Боишься, что ли? Волнуешься?

Рыцарь неопределенно поводил головой, вздохнул.

– Это ничего, что волнуешься, – сказала оруженоска, – даже заслуженные рыцари перед подвигом, говорят, волнуются. Это нормально.

– Да нет, – отвечает барон Николай, – не в волнении дело, другое тут. Что-то надоело мне все. Устал. Больно уж работа у меня однообразная, монотонная.

– Как же однообразная? Это подвиги-то совершать – монотонная работа?

– Да, монотонная, – барон Николай с незатаенной тоской посмотрел на небо. – Потому что каждый раз одна и та же история: злодеи, поединки, победы. Какое уж тут разнообразие – рутина зеленая!

Оруженоска руками всплеснула от такого скудоумия. Но рыцарь вовсе не из глупости так отвечал, а была у него заготовлена целая философская теория – тут же сейчас же и заготовилась, двадцать минут назад.

– К сожалению, – стал он объяснять, – не может быть в нашей профессии особого разнообразия. Ведь с кем мы, рыцари, имеем дело? Со злодеями. А что может быть скучнее и однообразнее злодейского образа жизни? Да ничего не может быть. Плохие люди вообще банальны до безобразия, это только на первый взгляд кажется, что их проделки отличаются изобретательностью. А на самом деле... – он махнул рукой. – Вот ты посмотри: о чем мечтают хорошие люди?

– О чем? – заинтересовалась донья Маня и стала примерять на себя мечты хороших людей.

– О разном, – помог с ответом барон Николай. – Столько у них всяких мечтаний и устремлений, что даже взглядом не охватить весь, так сказать, ассортимент. А плохие? Плохие люди все мечтают об одном и том же: о богатстве, о власти, о мировом господстве. О том, как бы ничего не делать, а чтобы другие за тебя все делали. Как бы всех обмануть, а самому оказаться на коне. Вот и все их устремления. И с такими одноклеточными организмами приходится иметь дело, причем всю сознательную жизнь! Все лучшие мои годы – амебам этим под хвост, извини за выражение! Разве это не обидно!? Еще как обидно, Маня.

Оруженоска вздрогнула: рыцарь впервые назвал ее по имени.

– А я, признаться, полагала, что злодеи бывают разные, – задумчиво проговорила она.

– Как же, разные! – барон Николай хмыкнул и принялся ворошить костер фигурой черного шахматного ферзя. – Различаются только типы, и то их всего два, – это я себе давно уяснил. Первый тип – это совсем тупые, те, которые прут напролом и только физической силой пытаются одержать верх. А второй тип – злодеи-интеллектуалы вроде нашего Дона Капитона; эти много думают и сперва сплетают свои хитрости в голове, а уж потом только осуществляют их на практике. Первые не могут связать двух слов, а вторые обожают вести долгие и нудные беседы с претензией на знание человеческой психологии, а также обожают оправдывать собственную неполноценность всяческими философическими базами. Вот на этом вся их разница и закончилась, дальше начинается сплошная беспросветная одинаковость. Потому как те и другие одинаково пошлы и бездарны. Те и другие одинаково обречены, ибо слишком уверены в неоспоримости своих доводов. А жизнь умнее любой философии, Маня, она способна одним махом оспорить самые искусно выстроенные доводы. Я уж не говорю о том, что она способна сплющить любую физическую силу.

Оруженоска кивнула. Она впервые видела барона Николая таким взволнованным и размышляющим, и ей это понравилось.

– А завтра, – спросила она, – как ты полагаешь, с каким типом придется столкнуться?

Барон Николай опять вздохнул и пожал плечами. Оруженоска взяла его за рукав.

– Слушай, тебе все-таки надо отвлечься, отдохнуть.

– Да как я отвлекусь! – ответил барон Николай. – Сна ни в одном глазу, уж на что только не смотрел – и на луну, и на огонь, и в темноту всматривался. Ничего не помогает.

– Пойдем, я тебе помогу, – сказала оруженоска и пальцем поманила его в палатку. – Я хорошее средство знаю. Отвлеку тебя, успокою, рыцарь мой размышляющий.

– Да как? – недоумевал рыцарь.

– Сейчас увидишь. Средство верное, веками проверенное. Пойдем, пойдем, Коля.

– Может, не надо, Маня, – рыцарь стал догадываться, о чем речь. – Может, останемся друзьями, сохраним служебные отношения, а?

– Надо, Коля, надо, – убеждала оруженоска. – Дружба дружбой, служба службой, а отдыхать каждому необходимо.