– Должна же быть какая-то веская причина, чтобы вот так вдруг отдать кота… Но когда-нибудь Мияваки приедет, чтобы забрать его, я уверена.

Тикако, похоже, считает, что любовь Сатору к коту преодолеет все трудности. В вопросах котов они с Сатору всегда были на одной волне.

С простынями в руках Тикако проследовала в ванную комнату.

– Момо, слезь отсюда! – (Видимо, кошка уснула на стиральной машине.) – Сатору сказал, его кота зовут Нана. Будь с ним поласковей! – нараспев проговорила Тикако. – Ах да, тебе тоже надо поговорить об этом с Торамару, слышишь? – окликнула она мужа.

И кошка, и собака были одинаково дороги для обоих, однако они разделили обязанности по уходу. Кошатница Тикако занималась Момо, а собачник Сюсукэ – Торамару.

«Когда в семье назревает важное событие, мы должны сообщать об этом Момо и Торамару». Эта заповедь Тикако стала непреложным правилом семейства Суги.

Сюсукэ сунул ноги в сандалии, оставленные у входа, и вышел во двор. В хорошую погоду Торамару бегал без привязи в специальном загончике. А тесть Сюсукэ, очень гордившийся своим плотницким мастерством, даже построил для Торамару будку.

– Тора!

Заслышав голос хозяина, Торамару покачал закрученным в тугое кольцо хвостом и прыгнул на грудь хозяину. Из опасения, что пес перемахнет через забор, в дни заезда гостей Тикаку с Сюсукэ сажали Торамару на поводок, привязав его к будке. Заводчик, у которого они купили пса, рассказал, как формировалась порода каи-кэн и как она разделилась на два подвида – на более мелких и узкокостных собак, охотившихся на оленей, и более крупных, «специализировавшихся» на диких кабанах. Торамару был образцовым охотником на оленей.

Сегодня и завтра никаких гостей, кроме Сатору, не предвидится, так что Сюсукэ не стал надевать поводок.

– Сегодня вечером приедет Мияваки. Думаю, ты про него слышал. Мы часто о нем говорим, это наш с Тикако общий друг.

Сюсукэ купил Торамару три года назад, когда они только открыли гостиницу. Сатору в тот момент перевелся в другой отдел с крайне напряженным графиком и не мог часто наведываться к ним. Сюсукэ встречался с ним иногда, приезжая в Токио закупить провизию для гостиницы, но Тикако не видела Сатору уже три года, а Торамару вообще увидит его впервые.

Сатору всегда был страшно занят, поэтому Сюсукэ полагал, что с работой у него все в порядке, однако из-за сокращения штатов могут быть разные обстоятельства.

– Ты увидишь их в первый раз, Тора, но я надеюсь, ты с ними подружишься – и с Мияваки, и с Нана.

Сюсукэ потрепал Торамару по морде, и пес заворчал. «В таких вот грубых ласках и состоит прелесть общения с собаками», – подумал Сюсукэ. Если бы он позволил себе такое с Момо, она бы вцепилась в него когтями.

– Веди себя хорошо, договорились?

Торамару искательно заглянул в глаза хозяину и снова утробно заворчал.

* * *

…Сегодня, похоже, не будет музыки, наводящей на мысли о вспархивающих голубях.

Сатору не стал включать магнитолу и слушает радио. По радио уже минут десять какой-то благовоспитанный пожилой дядечка с жаром рассказывает о книжках. Похоже, он профессиональный актер.

У него очень изысканная манера говорить, однако порой он употребляет не совсем подходящие слова вроде «дико», «круто», «жесть». Даже мне, коту, становится немного смешно, когда он заявляет, что ему дико нравится такая-то книга. Все это, конечно, хорошо и интересно, но я не умею читать. Я уже говорил, что большинство животных понимают на слух много языков, однако чтение – за пределами наших способностей. Чтение и письмо – это особая лингвистическая система, ею владеют только люди.

– Гм, ведущий программы, Кодама-сан, так рекомендует эту книгу… может, и впрямь стоит ее почитать? – подумал вслух Сатору.

Дома Сатору больше читает, нежели смотрит телевизор, и даже порой роняет слезу, переворачивая страницу. Подметив, что я слежу за ним, он недовольно ворчит: «Ну что ты уставился? Отвернись!»

Книжное обозрение подошло к концу, и из приемника полилась детская песенка:

Иногда бывает приятно послушать такую вот расслабляющую, убаюкивающую мелодию. Хотя от нее хочется спать…

Да? На последней фразе я привстал на задние лапы на сиденье и выглянул в окошко. И действительно, справа виднелась огромная треугольная гора.

– О, да ты понял, о чем речь, Нана?

Люди вечно недооценивают наши языковые способности. Они умеют читать и писать, поэтому вечно задирают нос.

– И верно, это песенка про гору Фудзи, очень кстати!

Когда этот треугольник с широким основанием надвинулся на нас, Сатору объявил:

– Вот гора Фудзи!

По телевизору и на фотографиях Фудзи кажется плоской – обыкновенный треугольник, поставленный на землю. Однако в реальности, когда гора надвигается ближе и ближе, возникает чувство, будто она вот-вот раздавит тебя.

– Это самая высокая гора в Японии, ее высота – 3776 метров, есть даже такая считалка, помогающая запомнить это число: «Фудзи-сан-но ёни мина наро» «Давайте все будем как Фудзи-сан!» Слог «ми» в «мина наро» – звучит так же, как название цифры три, слог «на» – как цифра семь, а «ро» – как цифра шесть, в итоге как раз выходит 3776. В мире есть множество высоких гор, но Фудзи-сан не является частью горной цепи, она одиноко стоит на равнине… и для таких одиночных гор она чрезвычайно высокая…

Сатору трещал и трещал, объясняя в мельчайших подробностях, но для котов такая информация не имеет значения.

Я и так уже понял, что гора очень большая. И не нужно столько слов… Теперь мне ясно, почему Фудзи посвящено столько стихов и песен…

Этой вершиной действительно стоит любоваться в ее натуральном виде, своими глазами. На фото или на экране она кажется совершенно заурядной, ну, треугольник, и ничего более… Так я ее и воспринимал до этого момента. Да, большие размеры имеют свои преимущества в жизни. Например, котам большого размера живется намного легче.

Фудзи была ужасно большая, просто огро-о-омная. Интересно, сколько котов в Японии видели ее своими глазами? Полагаю, совсем немного – если не брать в расчет живущих поблизости.

Наш серебристый фургончик прямо как волшебная колесница! Всякий раз, когда я сажусь в него, я попадаю в новое место. И мы с Сатору – самые крутые странники в мире, а я – самый крутой странствующий кот! Точно-точно!

Фургончик съехал с шоссе и углубился в рощицу с рядами ветвистых, тесно посаженных деревьев. На ветвях деревьев висело много-много белых бумажных мешочков – возможно, для того, чтобы они защищали от насекомых созревающие персики. Или чтобы плоды быстрей поспевали.