Я сморщил нос и прижал уши. Ну, что ты будешь делать, когда увидишь такого разъяренного кота?

Рыжий котенок тотчас же собезьянничал – сморщил нос, прижал уши, выгнул спину, поднял шерсть на загривке и распушил хвост.

Отлично, молодец!

Ну а теперь последний тест. Произведи впечатление на Ёсиминэ. Когда я сделаю вот такую злобную морду, сразу встань в бойцовскую стойку. И продолжай в том же духе, пока мы не уедем. Не расслабляйся!

Рыжий табби успел уже много чему научиться, когда вернулись Ёсиминэ с Сатору. Прикинув, когда они могут войти в комнату, я велел котенку принять боевую позу.

Шерсть у него встала дыбом на всем теле, и он мгновенно раздулся, превратившись в круглый меховой шарик. Ему явно хотелось блеснуть достижениями перед Ёсиминэ.

– Что за черт?! – озадаченно вскрикнул Сатору. – Вчера они так хорошо играли. Не понимаю, что произошло! Так внезапно…

– В самом деле! Знаешь, Сатору, котята – они такие непредсказуемые.

– Похоже, у него испортилось настроение.

– Возможно, наутро он забыл, как играл вчера, – поддержал его Ёсиминэ.

– Давай немного понаблюдаем за ними. Может, и впрямь просто не в духе.

Сатору планировал выехать до обеда, но ему пришлось задержаться почти до вечера. Он испробовал все методы, какие только возможны, – даже разводил нас с котенком по разным комнатам.

Но – увы! – котенок продолжал вести себя агрессивно вплоть до нашего отъезда. Всякий раз, когда я провоцировал его, он вставал в боевую стойку. Так сказать, вошел во вкус. Превосходно для такого маленького котенка! Если будет продолжать в том же духе, из него, пожалуй, выйдет толк.

– Давай ты оставишь Нана у меня, а сам вернешься в Токио. Пусть поживет здесь несколько дней, возможно, они привыкнут друг к другу, – предложил Ёсиминэ, возвратившись домой после утренних работ на огороде.

– Вряд ли, – с сомнением в голосе ответил Сатору. – Нана тоже, кажется, разозлился, посмотри, он даже в переноску забрался. Не думаю, что из этой затеи выйдет что-то путное. Очень жаль, но если они так невзлюбили друг друга, будет жестоко заставлять их общаться насильно.

– Ты так считаешь? Да, в самом деле, очень жаль. Такой хороший кот!

Ёсиминэ, это вовсе не потому, что ты мне не по нраву. Не думай обо мне слишком плохо… Но я пока не готов расставаться с серебристым фургончиком.

Сатору все еще колебался, но рыжий табби корчил такие злющие рожи, не оставляющие сомнений в его худших намерениях, что Сатору в итоге сдался. Придерживая переноску, он забрался в серебристый фургончик.

– Очень жаль, что все так получилось!

– Да… только при этом вид у тебя что-то больно радостный, – поддел его Ёсиминэ.

Сатору только крякнул в ответ. Ёсиминэ попал в самую точку.

– Ну… – протянул он, – знаешь, мне и в самом деле очень трудно расстаться с Нана.

– Если ты так любишь его, то почему нужно с ним расставаться?

Отличный бросок, Ёсиминэ! Впрочем, как и тогда, в первый день. Когда ты с ходу засунул руку в мою переноску.

Сатору смешался и промолчал.

– Ладно, это не важно! – Ёсиминэ не стал домогаться ответа. – Если что-то не заладится, приезжай сюда. Правда, жены у меня не предвидится, и разбогатеть навряд ли тоже получится, но в крестьянском хозяйстве еда есть всегда, в этом можешь не сомневаться.

– Но ты сам видел, Чатран и Нана не ладят…

– Ну они же не убивают друг друга. В конце концов, если будет надо, мы заставим их поладить. Это же просто животные, и ведут они себя соответственно.

– Это очень неразумно. От стресса у них может выпасть шерсть.

– Ну, если совсем ничего не получится, то я могу поговорить с хозяевами какого-нибудь пустующего дома, чтобы ты жил там. Люди боятся, что их дома придут в упадок, и с радостью пустят тебя пожить бесплатно. Сейчас деревня старается сделать все возможное, чтобы к нам ехала из города молодежь.

– Спасибо! – Сатору рассмеялся, однако голос у него дрожал. – Если у меня действительно все будет плохо, непременно вернусь сюда.

– Отлично. Буду ждать.

Сатору и Ёсиминэ обменялись крепким рукопожатием.

– Спасибо тебе за все. Я рад, что навестил могилу бабушки.

Сатору сел в машину, но тут же опустил стекло.

– Ёсиминэ, ты знаешь, как звали моего первого кота?

Ёсиминэ покачал головой.

– Его звали Хати. Он был очень похож на Нана, как две капли воды. У него тоже были два пятнышка на лбу, точь-в-точь иероглиф «хати», восьмерка. А Нана – семерка, я назвал его так потому, что у него хвост похож на цифру семь. Когда он держит его крючком.

Ёсиминэ расхохотался:

– А говоришь, Чатран – глупое имя. У тебя клички тоже не особо умные.

– Кто-то исходит из внешних данных, кто-то упражняется в остроумии. Кому что нравится…

Посигналив на прощание, Сатору выехал со двора.

– Как не стыдно, Нана, нехорошо было так злиться на маленького котенка.

Хе-хе. Ты же хотел оставить меня там и уехать! Думал, это прокатит?

– Правда, я даже рад… что мы вместе едем домой.

Положим, я уже догадался об этом!

– Кстати, я обещал показать тебе на обратном пути море. Давай подъедем поближе.

Превосходная мысль! Интересно, какие морские твари, из которых делают мой любимый корм, обитают в здешних водах?

По пути Сатору заскочил в местный магазинчик и спросил дорогу.

– Сказали, что море вон там, совсем близко, – сообщил Сатору, и наш серебряный фургончик резво покатил к взморью.

Мне уже надоело сидеть в переноске, и я устроился на коленях у Сатору. Когда мы подъехали ближе, Сатору вылез из фургончика и стал спускаться с холма по ведущей к самому морю тропинке.

– Эй, Нана! Что с тобой? Ты чего так вцепился в меня когтями?! Больно же! Отпусти!

Не-е-ет! Не-ет! Ни за что-о-о!!! Что там так страшно грохочет?! Я никогда не слышал такого ужасного рева!

Передо мной простиралось море. Огромная, чудовищная масса воды без устали катила к нам свои волны.

– Нана, смотри! Это море. Видишь, какие волны? Потрясающе интересно!

Интересно?! Ты о чем, Сатору?! Все же люди – ужасно легкомысленные существа. Называть эту громадную массу перекатывающейся воды, эту чудовищную силищу – «интересной»! Не знаю, что будет с человеком, попади он в эту кошмарную круговерть, но коту – коту там точно конец!

– Давай подойдем к кромке воды.

НЕТ. НИ ЗА ЧТО!