От нашего праотца Адама прошло больше семи тысяч лет, а морские твари были еще раньше созданы Богом, до появления первого человека. Самый древний документ о путешествии пророка Ионы по морю и его трехдневном заточении в чреве кита можно прочесть в Библии в книге пророка Ионы. Она, эта книга, небольшая, но сколько там поучительного для нас смертных.

Вот уже два дня меня преследует огромный кит кашалот. «И сотворил Бог больших китов» (Бытие). Кашалот не отстает от лодки, идет за ней или возле нее. Что ему нужно от меня и от моей гребной лодки? Иногда он очень близко подходит к борту, и мне видно всю внутренность его дыхала.

Когда я увидел это чудовище, всплывавшее при луне на поверхность океана, и на поднявшейся от его плавников зыби танцевали звезды, я перестал грести веслами, а сердце мое на миг остановилось. И я вспомнил слова пророка Иезекииля: «У всех руки опустятся, и у всех колени задрожат, как вода». «И какой бы еще предмет ни очутился в хаосе пасти этого чудовища, будь то зверь, корабль или камень, мгновенно исчезает он в его огромной зловонной глотке и гибнет в черной бездне его брюха» (Плутарх, «Моралии», книга о ките).

Когда я пишу эти строки, преследующий меня кашалот ушел очередной раз в глубь океана за своей порцией пищи и пробудет там не менее 30–40 минут. У меня есть время рассказать о пророке Ионе, при каких обстоятельствах и как он очутился в чреве кита.

Погонщик купеческих караванов еврей Иона, сын Амафиина из Гафхефера, жившего при царе Израильском Иеровоаме, сыне Иоасова, возвращался из Южной Аравии. Для него было привычно вести верблюдов, груженных различными восточными товарами, по волнам движущихся барханов, на которых изредка кое-где виднелась скудная растительность. Унылый пейзаж, бесцветная, опаленная солнцем равнина не утомляла его. Он любил свой край и эту жизнь.

Однажды Иона в знойный безветренный полдень сидел на корточках на раскаленном песке, любуясь миражами, которые преображали испепеленную солнцем пустыню в прозрачные озера, а пыльный вихрь стоял столбом и не двигался из-за отсутствия ветра. В бледном небе над головой кружил стервятник, высматривая в чахлых кустах прячущихся от жары сереньких цесарок. Верблюды с обезвоженными, повисшими горбами стояли в ожидании, когда раскаленный диск солнца начнет склоняться к далекому горизонту, чтобы продолжить обычный свой путь.

В это время Ионе явился сам Господь в образе честного старца, одетого в светлые одежды, сияющего светом. Он сказал: «Иона, сын Амафиина, встань, иди в Ниневию, город великий, и проповедуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Меня». «Клятва и обман, убийство и воровство, и прелюбодейство крайне распространились, и кровопролитие следует за кровопролитием». «Блуд, вино и напитки завладели сердцами их. Они отступили от Бога своего». «Так говорит Господь: какую неправду нашли во Мне отцы ваши, что удалились от Меня и осуетились» (Иеремия, VI в. до н. э.). После этих слов старец с белой окладистой бородой так же таинственно исчез, как исчезают миражи.

Уже спала жара, уже солнце пошло к закату, горизонт озарился пожаром, огненным заревом, которое медленно начало гаснуть под надвигающимся темным покрывалом ночи. Уже песок пустыни начал покрываться обилием росы. После того как солнце исчезло, точно провалилось в бездну, в густой ночной мрак выползли из своих нор скорпионы и пауки, а на небосводе вспыхнули мириады блистающих галактик. Нигде нет такого огромного неба, как над пустыней. (Невооруженным глазом можно увидеть, что на всем небесном своде насчитывается не больше пяти тысяч звезд.) Но Ионе некогда было любоваться этой неописуемой красотой, она только дразнила его своей недоступностью.

С наступлением ночи стало холодать. Иона, завернувшись в рваные одеяла, дрожал. Сон к нему не шел. Его мысли и весь он сам были заняты тем, что поручил ему Господь Бог. Так он сидел и сидел неподвижно всю ночь, думая и рассуждая вслух сам с собой, как ему избежать того, что велел ему старец в светлых одеждах. Почему, почему выбор пал на него? «Нет, нет, – говорил сам себе Иона, – я боюсь идти в этот город, там меня распнут, истерзают. Жители Ниневии избрали себе Богом материализм, а мои проповеди о Боге живом только будут раздражать их. Они жестокосердны, побьют меня камнями, как и всех пророков до меня».

Ионе несколько раз в прошлом приходилось сопровождать караваны за реку Евфрат в этот город. И видел он своими глазами, до чего там развратился народ. Проходя по улицам Ниневии и останавливаясь на площадях, он не находил человека, соблюдающего правду и ищущего истину. Хотя жители этого ассирийского города Ниневии и говорят: «Жив Господь!» – но клянутся ложно, легкомысленно. Говорят: «Мир! Мир!» – а мира нет, враждуют меж собой. Они нисколько не стыдятся и не краснеют, делая мерзости. Люди этого города не признают пророков, которые говорят от имени и по повелению Господа Бога.

Иона боялся, что с ним произойдет то, что было со многими пророками, которых побили камнями, распяли или изгнали с родины. Народ не любит, когда ему открывают глаза, чтобы он посмотрел на свои мерзкие дела, творимые на лике земли.

Еще в далеком прошлом Господь Бог также поручил пророку Иеремии пророчествовать в Иерусалиме, который в те времена отошел от заповедей Господних и погряз в грехопадении.

«И пришел Иеремия из Тофета, куда Господь посылал его пророчествовать, и стал на дворе дома Господня и сказал всему народу: «Так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: вот Я наведу на город сей и на все города его все то бедствие, которое изрек на него, потому что они жестоковыйны и не слушают слов Моих».

За эти слова Иеремию схватили и поволокли к священнику Пасхору, сыну Еммерову. Пасхор разозлился за то, что Иеремия пророческие слова правды произносил в доме Господнем (то есть в храме). «То ударил Пасхор Иеремию пророка и посадил его в колоду». А Иеремия сказал: «Твое имя «Пасхор» (что в переводе «Мир вокруг»), Господь же нарекает тебя именем «Магор Миссавив» (что значит «Ужас вокруг»). Так было всегда и со всеми пророками различных этических учений. Обычно в своем отечестве пророков не принимают и не признают. Устами пророков говорит Господь.

Вот какими мыслями был занят Иона. А к концу ночи, когда на небе предрассветная луна белела, как небольшое облако на сером небосводе, он принял для себя решение скрыться от Бога на краю света. «И встал Иона, чтобы бежать в Фарсис от лица Господня…»

Страх заставляет Иону подняться и быстро гнать караван за Иордан, к побережью моря в город Иоппию, где он надеется найти подходящий корабль, который его унесет на край света, где Иона сможет скрыться от Господа Бога, и таким образом не станет выполнять его поручение.

Иона ничего не ел и не пил, быстро навьючил на верблюдов мешки и тюки с товаром, и бурдюки с водой, торопясь пуститься в путь до наступления жары. Поначалу босые ноги стынут от холодного песка, но затем на протяжении дня яркое горячее солнце будет мучить гораздо сильнее, чем утренний холод.

Пустыня, по которой шел Иона, словно окаменевший океан, была изборождена гигантскими волнами, простирающимися от одного края горизонта до другого. Местами пески были ровными, словно там стоял штиль.