– Сочувствую, – выдавила я из себя, но прежде, чем продолжила, Эммет, казалось, вновь взял себя в руки. Повернувшись ко мне, он продемонстрировал свою обаятельную улыбку.

– Ну что, хочешь познакомиться с работниками кухни? Лось тебе ноги целовать будет, потому что теперь ему не придется самому обслуживать клиентов в час пик.

Эммет сквозь распашные двери провел меня на кухню и представил команде из четырех человек. Потом мы вернулись в бар и начали смешивать первые напитки, а Эммет дал мне краткий инструктаж по приему заказов и обслуживанию столиков. В конце концов мне удалось балансировать с тремя тарелками в руках, ничего не разбив. Хотя пройдет немало времени, прежде чем мне удастся так же легко, как и Эммету, изящно огибать столики, шутить с гостями и одновременно выполнять их заказы, работа мне уже нравилась. А еще она помогала забыться. Около шести часов вечера, отработав вместе последние два часа смены Эммета, мы повесили наши фартуки в шкафчик, и мне уже с трудом верилось в произошедшее сегодня утром.

Я запретила себе вспоминать о Сэме, когда ставила свою подпись в трудовом договоре и, стиснув зубы, натянуто улыбалась, протягивая руку для крепкого рукопожатия Беверли.

Я не могла избавиться от ощущения, что Эммет заметил мое напряжение. Однако он не сказал об этом ни слова. Ни тогда, когда представлял меня своей сменщице – нашей ровеснице с розовыми волосами, бессчетным количеством татуировок и самой счастливой улыбкой, какую я когда-либо встречала. Ни тогда, когда я садилась в его старый «Субару», очевидно видавший лучшие времена, но все еще довольно резвый. Пока мы ехали домой, телефон словно раскаленное железо лежал у меня в руке. Удали его чертов номер… – звучал в голове голос Эмбер. – Он тебя триггерит…

Возможно, надо было послушать ее совета. Моя лучшая подруга хорошо меня знала. Иногда даже лучше, чем я сама. И все равно я этого не сделала. Это было бы просто смешно. Завтра я снова увижу его на секционном курсе. А в пятницу на семинаре. И потом еще во вторник. Я в ловушке на следующие несколько недель, и моя клетка зовется группа номер 12.

Я откинула голову. Лучи закатного солнца сквозь лобовое стекло падали мне на лицо. Я закрыла глаза.

Что же я делаю?!

Тысяча и навсегда

Я никогда не понимала, как можно быть в чем-то уверенным на сто процентов. Не иметь ни малейших сомнений в том, что это правильно. Не ломать себе голову, не искать без конца скрытых смыслов.

А вот Остин всегда был уверен. Поступить на медицинский, стать врачом. Высшая цель, мечта всей его жизни, не было никаких сомнений, что он делал для этого все.

Будь настойчивым, будь целеустремленным. Сделай все, чтобы стать лучшим, чтобы превзойти самого себя. Каждый день, раз за разом.

Высшие баллы на выпускных экзаменах, лучший ученик года, король выпускного. Иногда мне казалось, что жизнь Остина – это пародия на романтическую комедию от Netflix. Лишь с той небольшой разницей, что ему удавалось одновременно быть ботаном и популярным парнем. Пока другие в старшей школе не знали, куда податься, у него уже давно был план.

Я до сих пор не могла понять, откуда взялось его увлечение медициной. В нашей семье не было ни врачей, ни медсестер. И все равно он проглатывал все книги и фильмы про врачей, что попадали к нему в руки, и с самого детства часами мог играть в настольную игру «Операция».

Первый его костюм на Хеллоуин, который я запомнила, – белый халат и аптечка. На праздник в начальной школе он переоделся хирургом, а папа Челси Маккуистон принес ему из больницы маску, медицинскую шапочку и хирургический халат. Остин потом хранил эти вещи в шкафу.

Нельзя сказать, что я ревновала к нему. Я любила своего старшего брата, и, хоть иногда завидовала его ясному видению, никому так сильно не желала успеха, как ему. Остин этого заслуживал. Он заслуживал отличных оценок, хвалебных рекомендаций и до смешного идеальных результатов подготовительного курса. Он заслуживал поступления в желаемый вуз на специальность мечты. Черт возьми, как же он был счастлив.

Возможно, проблема была в том, что я не могла просто взять и исполнить его мечту за него. Меня интересовало человеческое тело, мне хотелось помогать людям. Но мысль об этом никогда не привлекала меня так же, как его. Эмбер говорила, что я не должна жить исключительно учебой, чтобы стать хорошим врачом. И мне хотелось верить, что она права.

Возможно, я непостоянная, слабая, меня легко сбить с толку. Я никогда не была в чем-то уверена на сто процентов. Я выбирала специальность для учебы в бакалавриате из множества вариантов, но ни один из них не заставлял мое сердце биться чаще. Можно сказать, что я пошла по пути наименьшего сопротивления. То же самое было и с отношениями с Джеком. Мне нравилось, но сомнения оставались.

Даже переезжая в Ванкувер, я не была уверена, что поступаю правильно. А потом я встретила Сэма. И впервые за всю свою проклятую жизнь я была уверена в чем-то на тысячу процентов.

Я пойду на все, чтобы докопаться до чертовой правды.

Толстый анатомический атлас я прижимала к груди, вцепившись в него, как в спасательный круг. Я подготовилась к сегодняшнему дню. На мне был синий хирургический костюм, сверху белый халат, я проштудировала нужные главы учебника, однако уверенности не чувствовала ни на грамм. Казалось, меня вывернет наизнанку еще перед входом в анатомичку. Наверное, следовало позавтракать, но я при всем желании не смогла бы проглотить и кусочка, хотя Хоуп испекла утром блинчики.

Киана ждала меня перед створчатыми, из молочного стекла, дверями анатомички. Кое-кто из одногруппников уже прошел внутрь. На этом месте я бы предпочла развернуться и уйти.

В одночасье все оказалось таким чертовски реальным, что у меня сперло дыхание. И не важно, сколько студенческих отчетов я прочла и сколько видеороликов посмотрела на ютубе, готовясь к первому секционному курсу. Они и близко не напоминали то, что происходило в данный момент.

– Салют! Ну как оно? – Киана была бледной и с неуверенностью посматривала на двери. – Готова войти в Тайную комнату?

– Все будет хорошо, – выдавила я, не веря своим словам.

– По крайней мере, Сэм тоже здесь.

Это обстоятельство меня как раз совсем не утешало. Наоборот: мало того, что я сейчас зайду туда, где царит смерть, так мне еще придется смотреть в лицо Сэмюэлу Эверету.

Сердце ухнуло, пока я вслед за Кианой доставала и показывала перед входом свой студенческий билет. Лаборанты в голубых халатах скучающим жестом пригласили нас внутрь. Для них все происходящее было ежедневной рутиной. Может, и я когда-нибудь очерствею настолько, что мой пульс не будет зашкаливать за двести при входе в секционный зал?

– Я думаю, он хорошо ладит с первокурами, – пробормотала Киана, но бодрости в голосе было меньше, чем обычно. Она принялась сыпать пустыми фразами, а я все больше робела.