О том безумии, которое произошло на месте бывшего финского поселка, свидетельствовали только смятый командирский «уазик», земля, перепаханная траками танка, да поломанные деревья.

– Ну, все, кажется, больше не вернется, – решил Андрей и стал грести к берегу.

Вода на мелководье была мутная. Танк поднял ил со дна. Ларин выбрался на камешки, вылил воду из ботинок, сбросил брюки и выкрутил их.

Генералы, пугливо переглянувшись, решились все-таки выйти из своего надежного убежища – каменной кирхи. Но удаляться от нее не решались, посматривали на лес, ожидая возвращения танка-мстителя.

Ларину пришлось надеть выжатые влажные брюки. Держа туфли в руках, он направился к Рубинову с Васьковым.

– Вы-то хоть целы, господа генералы? – издалека крикнул Андрей.

– А с вами все в порядке, Курт Карлович?

– Вроде кости целы, – Андрей подошел к генералам, присел на нагретый за день солнцем камень. – Давненько я так не бегал.

– А вы в армии служили? В каком роде войск? – поинтересовался Рубинов.

– Да уж не в спецназе, – криво усмехнулся Ларин. – Мне не военная выучка помогла, а ежедневные пробежки. Если б курил – все, кранты. Он бы и меня заутюжил, как ваш командирский «уазик».

– А как рука? – поинтересовался Рубинов, глядя на гипс, с которого стекала вода.

Ларин и сам хотел бы это знать. Влага вполне могла повредить встроенную видеокамеру, микрофон – электроника дело деликатное.

– В порядке, – ответил Андрей. – Мне его недолго носить осталось. Доктора сказали – недельки через две снять можно будет.

– И как вы со сломанной рукой такие чудеса творили? – изумился Рубинов.

– Жить захочется, генерал, и не такое сотворишь.

– Вам надо гипс обязательно поменять. Все продезинфицировать. У тебя же, Вова, санчасть в гарнизоне хорошая.

– И рентген-аппарат есть, – похвалился генерал-майор.

– Нет уж, спасибо, не надо, – отказался Ларин. – Знаю я ваш российский гипс – обычный строительный алебастр на бинт намажете и потом три килограмма камня на себе носи. А у меня легонький, немецкий, пластифицированный. Подсушу – и полный порядок. А насчет инфекции не волнуйтесь, перелом закрытый, кость без операции составляли.

Он досадливо поморщился – совсем не к месту выплыла тема сломанной руки. Хоть бы чего не заподозрили. Но вроде обошлось.

– Да, дела, – проговорил Васьков, и от Ларина не укрылось, что генеральская челюсть мелко подрагивает с перепугу.

– Скоро тут будут ваши люди? – поинтересовался Андрей.

Генералы переглянулись и не спешили с ответом.

– Знаете ли, тут такое дело… – замялся Рубинов.

– Вы что, никого не вызвали? – искренне удивился Ларин.

Генералы вновь переглянулись. Явно у них не имелось в наличии более или менее приемлемой версии, способной объяснить их странное поведение и появление разрисованного граффити танка.

– Нет, мы никого не информировали, – наконец-то честно признался Рубинов.

– Однако, – проговорил Ларин, глядя ему в глаза. – Может, объясните все-таки?

– Это наши с Васьковым дела. Просто имеется секретная информация, о которой я не имею вам права сообщить. Есть кое-какие проблемы… – неопределенно стал растолковывать московский генерал.

Андрей поднялся – посмотрел на просеку из поваленных деревьев, оставленную танком в лесу.

– Может, у вас и есть какие-то свои дела и секретная информация. Тут уж приходится полагаться на ваше слово. Но письмо с угрозами, выпущенное из лука, пришло в мой адрес. Мне четко и недвусмысленно дали понять, что я должен убираться «нах хаус». И я подпиской о неразглашении секретной информации ну никак не связан. Я жить хочу. Слава богу, сегодня, благодаря своему проворству, уцелеть удалось. Так что как хотите, а я прямо сейчас звоню в полицию, в ФСБ, в германское консульство, в родную фирму «Дас Хаус», прямо ее владельцу, – и всех ставлю на уши. – Ларин полез в карман и вытащил мобильник. – Черт, отключился, когда в воду попал. Вы мне, товарищ генерал-лейтенант, свою трубку не одолжите? Обещаю долго не говорить.

– Я же сказал – режим секретности, – попробовал воспользоваться старым аргументом Рубинов.

– Мужики, – перешел на совсем уж фамильярный тон Андрей, почувствовав испуг обоих генералов. – Вы мне голову не дурите и пургу не гоните. Налицо международный терроризм. Да если все это выползет наружу, сюда ни одна западная компания строить не пойдет. Даже за двойные оклады наши инженеры и квалифицированные специалисты сюда не поедут, зная, что тут танки за людьми гоняются. Вы международного скандала хотите? В «Дас Хаус» своя служба по сбору информации имеется, – блефовал Ларин. – И мне известно о том, что вертолет не просто так потерпел крушение – его сбили ракетой.

Рубинов с Васьковым растерянно переглядывались, не зная, что и делать. Аргументов, чтобы убедить «немца» не гнать волну, у них уже не было.

– Так дадите мне свою трубку? – поинтересовался Андрей.

– Курт Карлович, вы не горячитесь. Мы же только начинаем сотрудничать. Уверяю вас, все будет хорошо, – ласково проговорил Рубинов.

– И не подумаю. Хрен с вами, не хотите давать трубку – и не надо. А я пешком пошел до ближайшего телефона. Вот только потом не обижайтесь, – и Ларин, не оборачиваясь, широко зашагал к дороге.

Рубинов с Васьковым смотрели ему вслед и невнятно матерились. Наконец генерал-лейтенант зло цокнул языком и щелкнул пальцами.

– Вова, надо же что-то делать. Этот хмырь немецкий нам всю малину обгадит! А ведь так хорошо все начиналось…

– Обгадит, – согласился Васьков. – Ты только представь, что сейчас может начаться? Тут не только я, но и ты можешь на должности не удержаться.

– Наконец-то до тебя дошло.

Ларин выбрался на дорогу и, насвистывая немецкий военный марш, зашагал по направлению к гарнизону. Он чувствовал, что задел генералов за живое – им абсолютно не нужна огласка. Значит, дело они затевали очень серьезное и очень денежное, если даже готовы жизнью пренебречь ради возможной выгоды. Конечно, так оно и было. В чем прикол, Андрей еще не знал, но чувствовал, что находится на правильном пути. Еще немного прижать – и коррупционеры расколются. Это он чувствовал, как бывший оперуполномоченный.

– По-хорошему, я бы его прямо здесь на полигоне и закопал вместе с нашим раздавленным командирским «уазиком», – хрипло молвил Васьков и сжал кулаки.

– Поздно пить «Боржоми», Вова, когда печень отвалилась. По-любому ответственность за него на нас ляжет. Придется компромисс искать.

– Компромисс, это как? – произнес Васьков на выдохе и даже закашлялся.

– Чувствую, серьезно делиться придется, – махнул рукой генерал-лейтенант и заспешил вслед за Лариным.