— Ничего не нужно говорить Кариму, — заявляет Гарифа. — У него и так проблем по горло. Он ненавидит бытовые происшествия. Здесь всё на нас. Карим не должен отвлекаться на мелочи. Закажем другое платье, наверное, попроще. Раз ты такая, кхм, неуклюжая.

— Гарифа, это грубо! — перебивает ее сестра. — Я уверена, что Софья не нарочно.

— Да мне всё равно уже! Столько денег коту под хвост! — психует Гарифа. — И даже «мне жаль» не промямлила.

Да уж, на меня как ступор нашел. То ли в противоположность Айгуль, то ли от боли — я окаменела. Ни слова не могу выдавить. Чувствую себя оплеванной.

— Будет новое платье, милая, — успокаивающе гладит меня по руке Нурия.

Лишь пожимаю плечами, мне всё равно, в чем буду на «свадьбе». Карим продолжает отсутствовать. Сколько он проторчит в своем кабинете с соседкой? Это как пощечина. Может он нарочно так делает? Указывает мне «место»? Что я лишь декорация, у которой не может быть гордости и прочих чувств.

— Ладно, иди, дорогая. Тебе, наверное, хочется отдохнуть. Карим, кстати, уехал. Сказал, что будет вечером, — сообщает Нурия.

Хочется спросить, один ли. Но я ухожу молча.

Нога болит. Просить мазь у тетушек нет никаких сил. Больше всего сейчас мне нужно побыть одной, хоть немного.

Переодеваюсь в свободного покроя штаны на тонком флисе (самое оптимальное в моем случае, из-за ожога), толстовку и легкий пуховик. Незаметно покидаю дом Абашева.

Мне необходимо вырваться оттуда. Я задыхаюсь.

Глава 22

Сначала просто иду бездумно по дороге. Потом вызываю такси, еду в центр, в аптеку.

Водитель такси паркуется на перекрестке, расплачиваюсь и оглядываюсь. Аптек здесь несколько. Можно выбрать любую. Мне, собственно, всё равно, лишь бы купить мазь. Кожу на ноге продолжает щипать. Еще небось и шрамы останутся.

С тяжелым вздохом вхожу в аптеку с зеленой вывеской. Очередь небольшая, поэтому я быстро оказываюсь у кассы и покупаю мазь по совету фармацевта.

Пока рассматриваю упаковку, не смотрю вокруг. Поэтому голос рядом раздается очень неожиданно.

— Сонька, привет! Сразу тебя узнала, — мелодичный голос полон радости. — Мы с тобой совсем потерялись. Я так соскучилась!

— Ой, Лесь, привет! — поворачиваюсь и вижу старую знакомую. — Тебя не узнать, ты теперь блондинка? — сразу делаю комплимент бывшей однокласснице, которую не видела, кажется, сто лет. Она и правда похорошела, стройная, хорошо одетая, в руках модная сумочка, цветет и пахнет, в общем.

С Олесей Стрельниковой мы дружили в школе, но жизнь, как обычно происходит, развела нас в разные стороны. Отходим в сторонку, чтобы обменяться новостями. Она щебечет без умолку, я порой вставляю словечко и ловлю себя на приступе ностальгии. Школьные проблемы казались такими фатальными и неразрешимыми, а теперь кажутся самыми настоящими глупостями. Сейчас всё совсем иначе. Намного-намного серьезнее. Мне так хочется отвлечься и поболтать ни о чем, хоть вот даже о бывших одноклассниках. Узнать, как поживает Олеся.

— А ты занята? Тебе никто не ждет? — выглядывает за стеклянную стену аптеки. — Не хочешь со мной в кафе зайти? Посидим поболтаем. Сто лет тебя не видела. Староста наша что-то в этом году не организовала встречу выпускников.

— Можно, — соглашаюсь, чувствуя внезапный приступ голода.

Почему бы мне и не посидеть с Олесей часок в кафе? Никому от этого вреда не будет. Никто не будет меня искать. Да и Карим — разве он просил отчитываться за перемещения и просил сообщать, где я нахожусь? Вот и проведу время с бывшей подругой.

— Ну, рассказывай, как устроилась, где живешь, замуж не вышла? — жизнерадостно интересуется, едва мы усаживаемся за стол и заказываем себе чай и пирожные. — Вижу по глазам, что любовный интерес имеется.

— Да, — вынуждена признаться. — Я скоро собираюсь замуж.

— Вот это да! А чего глаза такие нерадостные? Я же вижу, что что-то с тобой не так. Грустная такая. Идешь, вся погрузилась в свои думки. Если бы я тебя не окликнула, ты бы меня даже не заметила, — слегка упрекает, но я не чувствую в ее голосе обиды или обвинения, а просто желание помочь.

Олеся всегда такая была — сердобольная. Бабушек через дорогу переводила. Не могла пройти мимо бездомных животных.

Такие люди — большая редкость. И мне даже хочется выговориться ей, во мне зреет порыв рассказать хоть кому-то всё, что со мной происходит.

Вдруг она что-то подскажет? Но что?

Зачем втягивать постороннего человека в свои проблемы?

Старательно отнекиваюсь и делаю вид, что у меня всё прекрасно, и мне удается перевести разговор в другую сторону. Олеся начинает рассказывать о себе:

— А я собираюсь стать мамой. Вадик тоже не против. Ты же помнишь Вадима Воронова из параллельного класса? Так вот мы с ним собираемся пожениться, — сияет счастливой улыбкой, вызывающей белую зависть. — Сама не понимаю, как у нас так вышло с ним. Я к нему котенка принесла. Вернее, не к нему, а в ветклинику. А он там работает. Обычным ветеринаром. Неплохо, кстати, зарабатывает, но, главное, что добрый, домашний, животных любит. А помнишь, как мечтали о богатых мужиках? Об олигархе на черном мерине?

Я не мечтала, но всё равно киваю, потому что вряд ли кто-то мечтает в юном возрасте о бедняке с дырявыми карманами.

— А счастье, наверное, не в богатстве, Сонь, а в том, чтобы найти того самого человека.

Какое-то время молчим, а потом Олеся вдруг рассказывает:

— Знаешь, у тети Любы моей муж умер, так она так сильно переживает, сердце разрывается за нее, — вздыхает тяжко. — Ты ее, наверное, помнишь? Она у нас несколько лет физику преподавала. Потом квартиру в городе им дали, стало далековато до них, редко видимся. Хотя, на машине три часа всего. Мамина сестра старшая. Еще на выпускном у нас ведущей была, так весело было, помнишь? — все дальше окунается в воспоминания.

— Конечно помню, Любовь Сергеевну. Очень хороший преподаватель, но физику я все равно не любила, — улыбаюсь.

— Я тоже. Ничего в ней не понимаю до сих пор, — отмахивается Олеся.

— Как жаль твоего дядю.

— Да, очень. Сердце прихватило, не смогли спасти. Люба теперь на даче постоянно, ведь дядя Коля дом десять лет строил, хотели старость вместе провести. А квартира теперь пустует. Некому там жить.

— А разве у них не было детей? — спрашиваю, ведь припоминаю, что у тети Лены точно был сын возрастом чуть старше Олеси.

— Есть. Но Дима практически не живет в квартире, у него блог по путешествиям, дома его редко когда застанешь. Я всё уговариваю тетю Люду сдавать квартиру, а она боится доверять чужим людям. Переживаю за нее в общем, может уговорю ее продать квартиру, да к нам заберу ее. Вот только дом у родителей