письмами, бумагами и письменными принадлежностями. Выдвинув стул, Кэролайн начала вытаскивать записи, пока наконец перед ней не выросла существенная кипа.

Всю корреспонденцию она отложила в одну сторону, копии религиозных трактатов в другую, а разнообразные рисунки и наброски вместе с небольшими образцами вышивки – в третью. Тетя Инес имела привычку писать письма в два слоя, один поверх другого, чтобы сэкономить бумагу, поэтому разбирать перечеркивающие друг друга строки придется медленно. Наброски изображали членов семейства, детей и сирот и разнообразных питомцев, успевших пожить в Гринвуд-холле за все прошедшие десятилетия.

И только сравнив почерк двоюродной тети на рисунках с переписанными текстами, Кэролайн обнаружила, что писали их разные люди. Ей смутно припомнилось, что тетя Инес по воскресеньям учила детей Священному Писанию – возможно, это как раз почерк ее любимцев. Несколько отрывков также были развешаны по комнате в рамках.

Перевязав все три стопки, Кэролайн отложила письма в сторону, а остальные две стопки поместила в короб, принесенный как раз с этой целью. В ящиках стола обнаружились древние журналы, закручивающиеся от влаги листы бумаги, иногда также попадались клубки пряжи или ниток для вышивания. Оценив состояние находок, Кэролайн решила их выкинуть: похоже, у Инес давно уже не было сил открывать ящики из-за мучившего ее артрита.

В корзине для рукоделия нашлись две пары недовязанных носков, нечто, напоминавшее начатую шаль для младенца, и несколько ярдов тонкой белой вышивки, вероятно, предназначенной для тети Элинор, – корзины с подобными подарками ее светлость благосклонно раздавала матерям по случаю рождения детей. Еще в корзине лежало множество выкроек и моделей узоров, вязальные спицы, пряжа, маленькие ножницы и перочинный нож. Кэролайн решила оставить все как есть и предложить ее светлости передать корзину либо другому члену семьи, либо кому-нибудь из прислуги.

На самом дне корзины Кэролайн обнаружила готический роман Анны Радклиф. Тетя Инес громогласно порицала все виды литературы, кроме классической или религиозных трактатов. Поймай она Кэролайн за чтением «Удольфских тайн» в четырех томах, сурового наказания было бы не избежать.

Последний раз внимательно осмотрев стол и корзину, Кэролайн перешла в более темную спальню, где атмосфера была довольно гнетущей. Каждый дюйм стен был завешан рисунками или вышитыми текстами, которые грозили грешникам адским огнем и вечными муками. Кэролайн задумалась, как тетя Инес вообще могла спать там по ночам, но, с другой стороны, она была женщиной с непоколебимой верой, так что, вероятно, находила эти слова вдохновляющими.

В отличие от Кэролайн. Представив, что придется снимать все рисунки и картины, Кэролайн немедленно отказалась от этой мысли и перешла к каминной полке, где пасторальные фигурки ютились вместе с коллекцией собачек и гипсовыми изображениями святых. Большинство со сколами или как-либо повреждены. Инес собрала их по всему дому и оставила у себя? Если так, некоторая доля правды в экстравагантных идеях миссис Фроджертон, может, и есть.

Кэролайн начала укладывать фигурки в короб. Если даже мистер Вудфорд с леди Инес вступили в сговор и продавали собственность поместья, а потом поссорились, Кэролайн все равно не могла представить, как ее престарелая тетушка сумела спуститься в подвал и напасть на относительно здорового дворецкого. А поскольку тетя Инес умерла той же ночью, мистер Вудфорд никак не мог ее убить, так как сам лежал в кровати под бдительным оком доктора Харриса.

Удовлетворенная тем, что нашла подходящий аргумент в споре с миссис Фроджертон и ее живым воображением, Кэролайн оглядела стопку религиозных книг, собранных на прикроватном столике. Библия выглядела зачитанной и, судя по всему, служила немалым утешением для тети Инес. Каждую книгу Кэролайн слегка потрясла и в процессе извлекла несколько вышитых закладок и сложенных листов пергамента. Добравшись до последней книги, она аккуратно потянула за уголок последней закладки и выудила банкноту в двести фунтов.

Такая большая сумма денег ее озадачила. Средняя зарплата слуги была примерно двадцать фунтов в год, и даже сама Кэролайн, компаньонка с превосходным образованием, получала всего восемьдесят фунтов. Как же ее тетя накопила такую сумму?

Кэролайн бросила неуверенный взгляд на короб с вещами тети Инес. Положить банкноту туда или передать леди Элинор, чтобы оплатить достойные похороны и надгробный камень на кладбище? Тут у нее мелькнуло ужасное подозрение: а ведь ее тетя может просто забрать деньги и ничего подобного не сделать.

В итоге Кэролайн убрала банкноту в карман, где уже лежал ключ от стеклянного шкафа в детской, и, охваченная невеселыми думами, открыла ящик прикроватной тумбочки. Хотя две сотни фунтов и составляли значительную сумму, на которую можно было приобрести небольшой коттедж в сельской местности, это, скорее всего, были накопления, которые Инес собрала за всю жизнь. Кэролайн сомневалась, что ее собственное имущество можно оценить в такую сумму.

Инес планировала сбежать из Гринвуд-холла? Сама мысль казалась столь же неправдоподобной, как и полеты фантазии миссис Фроджертон, но зачем еще тете нужны были деньги и как она их получила? Кэролайн поймала себя на том, что уже некоторое время смотрит в пустой ящик, будто он мог дать ей ответ, и быстро задвинула его. И на всякий случай (убедиться, что ничего не пропустила) она проверила под подушками и под матрасом.

Пальцы коснулись чего-то мягкого на ощупь, прижатого к изголовью, и, надеясь, что это не дохлая мышь, Кэролайн вытащила находку наружу. Это оказался небольшой бархатный мешочек, причем довольно тяжелый. Распустив завязки, Кэролайн увидела блеснувшее на свету золото.

– Господи, – выдохнула Кэролайн, уставившись на золотые соверены. – Тетя Инес, чем же ты занималась?

Письма Кэролайн унесла в свою комнату, убедилась, что миссис Фроджертон и Дороти удобно устроились в гостиной и пьют чай, и потом поднялась в детскую. Из-за полуоткрытой двери доносились взрывы смеха, и она улыбнулась, сразу поняв, что там Мэйбл. Кузина всегда умела развеселить детей, и они ее просто обожали.

Кэролайн тихонько открыла дверь полностью и увидела, что Мэйбл, Гарри и Тина Браунворт уже сидят за столом в окружении детей. Дэн с Джошуа стояли прямо перед Кэролайн и, судя по всему, не заметили ее, с улыбкой наблюдая за чаепитием.

– Я рад, что старая грымза умерла, – вполголоса произнес Дэн. – Она получила по заслугам, и другие тоже получат.

Кэролайн уже собиралась вмешаться, как сидевший за столом Гарри обернулся и нахмурился.

– Не говори о мертвых плохо, Дэн. Особенно при детях.

– А почему нет? – возразил его брат. – Все, кто живет в этом доме, знают, какой она была.

– В каком смысле? – спросила Кэролайн.

Вздрогнув, Дэн обернулся к ней, а Джошуа, пробормотав что-то про пирог, поспешно вышел из комнаты.

– Если вы не знаете, миледи, ничем